Пьер Лекур. Жиль и Жак Вильнёвы, и я

[gp2]

Глава 9. Переломный год


Жиль был счастлив, когда преодолевал поздним воскресным вечером на своем фургоне вместе с семьей шестьдесят километров до Бертьевилля. Его мечты сбывались: выиграть важнейшую гонку в Труа-Ривьер, к тому же одержать верх над гонщиками Формлы-1, среди которых будущий чемпион мира! Глава этой молодой семьи по праву гордился собой. Кроме всего прочего, его счет в банке пополнился несколькими миллионами долларов. Команда получила десять тысяч долларов, и часть этой суммы полагалась ему. Через две недели ему предстояло завершить этот «сезон мечты», вернувшись на трассу Роуд Атланта в Джорджии, где он блестяще начал сезон пятью месяцами ранее. Как и весной, он приложил все усилия, чтобы установить быстрейший круг в квалификации, а затем лидировать в гонке от старта до финиша.

- Десять побед в одиннадцати гонках и десять поулов, это может мне помочь, проложив дорогу к Формуле-1, – заявлял Жиль, одержимый идеей начать состязаться с сильнейшими представителями автоспорта как можно скорее.

За каждую поул-позицию, выигранную на территории Канады, Жиль получал великолепные швейцарские часы Tag Heuer, таким образом, он являлся обладателем шести.

Вернувшись в Канаду, он позвонил мне, сказав:
- Пьер, я хочу с тобой встретиться.

Тогда я поехал в Бертье, где оценил здоровье и энергичность детей, Жака и Мелани. Во время их путешествий в фургоне их было сложнее увидеть. Жиль, по просьбе Джоан, определил передвижной дом как личное пространство. Никто не мог попасть туда без приглашения.

Робкий и сдержанный по натуре, особенно в начале карьеры, Жиль совсем не казался ярким, по крайней мере, вне трассы. Он предпочитал скромность. Его даже упрекали в эгоизме, так как он с трудом мог благодарить тех, кто его окружал и помогал ему. Тем не менее, он умел по-своему говорить «спасибо», что и доказал в тот день:
- Я подарил одни часы отцу, одни Рею Уорделлу, две пары механикам, и одни оставил себе. А вот эти – для тебя!

Надо ли уточнять, что я был впечатлен этим жестом и до сих пор храню подаренные Жилем часы?


Предложение, от которого он не мог отказаться

Но это был не единственный подарок, преподнесенный Жилем тогда. Он признался мне:
- Нам звонили из команды Marlboro-McLaren. Они назначили встречу для обсуждения контракта об участии в Формуле-1.

Разумеется, Journal de Montreal только и сообщал, что об этой новости, наряду с завоеванием титула Джеймсом Хантом и его встречей в Японии с представителями McLaren, Marlboro, Жилем и Робером Сен-Онжем, представителем Гастона Парента.

К тому времени Жиль уже встречался с ними, когда команда приезжала в Моспорт и Уоткинс-Глен, на Гран-при Канады и Гран-при США.
- Они предложили мне место третьего пилота, напарника Джеймса Ханта и Йохена Масса, с возможностью участвовать в четырех-пяти гонках в следующем году, плюс участие в командных тестах. Первые тесты в июне в Англии. А еще под вопросом участие в гонках в Канаде и США.


Для Жиля это предложение было очень заманчивым.
- Мне впервые будут платить за гонки. Когда они мне такое предложили, я сразу согласился. Я подписал контракт, и сейчас я оплачиваемый гонщик!

Тогда Жиль отказался обнародовать обещанную сумму. В плане финансовых вопросов он все так же отличался скромностью.

Гастон Парент был далеко не так счастлив, и объяснил мне это следующим образом:
- У Жиля гонки в крови. Он подписал первый же предложенный контракт. Я уверен, что условия были бы намного лучше, если бы мы потратили больше времени на переговоры. Я его понимаю. Ему впервые предлагают деньги за любимую работу. Но так как его имя называлось в связи с двумя другими командами, Brabham и Wolf, мы могли бы сыграть на этом. Жиль был против, потому что ему не нравится Берни Экклстоун, владелец Brabham. Новая команда Вальтера Вольфа (австрийца, принявшего канадское гражданство) его не интересовала. Он хочет договориться с твордо стоящей на ногах командой.

Через несколько лет мы узнали, что Жиль согласился на 25000 долларов. Это были гроши, но для человека, едва сводящего концы с концами, условия были прекрасными!


Прощайте, снегоходы

Даже учитывая эти доходы, считать себя богачом не стоило. Но у Жиля такое впечатление возникло. В душе он почувствовал себя богачом, когда сказал нам, что собирается бросить занятие, дававшее ему средства к существованию.
- С этим покончено. Следующей зимой я не вернусь к снегоходам. Мне больше не надо обивать пороги с просьбами о помощи. Мне надо больше времени, чтобы подготовиться к моему следующему автогоночному сезону.

Впрочем, он не сидел сложа руки, вскоре согласившись на серию из четырех гонок в Южной Африке, проходившую с середины января до середины февраля.
- Мне бросили интересный вызов, к тому же, я не должен разориться для того, чтобы попасть за руль. Мои расходы оплатят, и я даже получу часть призовых денег. Хотя, это будет автомобиль Chevron, с которым я незнаком. Мне было бы проще работать с моим инженером, Реем Уорделлом, но это невозможно.

В ту пору я продолжал работать ответственным за колонку мотоспорта, хотя мой коллега Реаль Дерозье и вернулся из годичного отпуска. Мое начальство в Journal de Montéal сказало ему:
- Пьер заслужил это место благодаря материалам о Вильневе. Мы проверим, как он будет справляться к концу следующего года, и тогда все решим.

Это позволило мне вздохнуть свободно. Я сумел убедить их в своих способностям. Теперь я смогу дальше сотрудничать с Жилем. Мы вскоре воскресили наш обычай: после каждой южноафриканской гонки он звонил мне, чтобы сообщить результаты и свою оценку их:
- Я разучился ездить задним ходом. Это все не слишком интересно, да и машина плохонькая. Не надо было мне соглашаться ехать сюда.

Тем не менее, там он встретился с Яном Шектером, братом блиставшего в Формуле 1 Джоди. В течение этой серии Жиль и Ян отнюдь не сдружились. Оба были вовлечены в серьезные аварии, в частности, во время последней гонки.
- Мы столкнулись на большой скорости. Могли быть тяжелые последствия. Мне повезло, что я уцелел, потому что машина всмятку, но ладно уж. Все равно это была уже старая колымага.

Жиль вернулся в Квебек раздосадованным, с послужным списком, напоминающим его первые годы в Формуле-Атлантик: третье место в первой гонке, пятое – во второй, сход, авария, и в итоге шестое место.

Североамериканский король поулов смог добраться лишь до второй позиции в квалификации, в Кьялами, ареной формульных схваток в этой стране.
- Вот и урок для меня. Прежде, чем принимать приглашение, надо убедиться в надежности машины и команды. У меня такое ощущение, что надо мной посмеялись.


Колесо в колесо с Жилем

После возвращения Жиля из ЮАР, я пригласил его с Джоан и детьми на крестины старшей из двух моих дочерей, Мелани, названной в честь их очаровательной дочки. Верный себе, Жиль появился в церкви с опозданием. Он смеялся у входа с моими братьями, такими же любителями скорости, как и он сам. Рене рассказывал:
- Когда мы выходили после церемонии, я сказал Жилю: «Кто быстрее до дома Пьера?».
Он взглянул на меня, улыбнулся и согласился на пари. Я был за рулем Dodge Challenger, он вел мощный Ford Mustang. Выехав со стоянки, я лавировал между машинами, там было узко, как в мышиной норке, и я ожидал одержать над ним верх. Когда я посмотрел в зеркало заднего вида, то увидел, что он на хвосте. Я даже бампера его не видел. Мы пролетели на огромной скорости те несколько километров, что отделяли нас от дома. Я рассчитывал подловить его, поздно выйдя из поворота на прилегающую улочку. Как я и предвидел, он проскочил въезд туда. Но это его не замедлило. Он выполнил эффектный вираж, аж искры полетели. Мы подъехали к дому вместе, хохоча, как дети. Мы развлеклись, что надо... но не наши жены. Они не казались такими уж счастливыми!

К концу обеда Жиль поведал мне, что после подписания контракта с McLaren ему предложили частные тесты. Он ждал звонка с приглашением.

Жиль хотел поучаствовать в сезоне Формулы-2 в Европе. Но переговоры провалились. Он был разочарован, так как ждал большего понимания от владельцев McLaren.
– Я бы предпочел гоняться в Европе, чтобы изучить трассы, используемые в Формуле-1. Но не вышло. У меня нет выбора. Я буду отстаивать свой титул здесь, в Северной Америке.


Спенар пробуждает инстинкты убийцы...

За неимением постоянного спонсора и из-за неуверенности в Жиле, Крис Харрисон и Рей Уорделл из Ecurie Canada решили посвятить себя работе над моторами Ford, используемыми в серии.

Уверенный в финансовой поддержке Direct Film, Жиль был вынужден договариваться с новой командой, MRC, принадлежавшей Дейву Моррису из Эдмонтона. Они уже знали друг друга, так как Моррис готовил моторы для Жиля в 1976 году. В сущности, эта команда была создана по просьбе Харрисона и Уорделла, чтобы спасти сезон Жиля. Так как Direct Film не располагали средствами, чтобы обеспечивать ему использование второй машины, было достигнуто соглашение со вторым пилотом, Ришаром Спенаром, парнем, за которым признавали талант.
- Меня это просто выводит, я предпочел бы, как и в прошлом году, иметь в распоряжении две машины. К счастью, мне пообещали, что если с моей машиной что-то случиться, я могу воспользоваться машиной Ришара.

Во время пресс-конференции, созванной за несколько дней до начала сезона, Спенар был счастлив. У него будет конкурентоспособная машина в хорошо организованной команде, как он и мечтал. Этот наивный юноша не испытывал пиетета перед Жилем:
- Парочка гонок – и я легко его обставлю.

Это заявление заставило Жиля улыбнуться, пробудив инстинкт хищника, характеризовавший его в течение прошлого отличного сезона.
- На трассе посмотрим.

Но в Моспорте, Онтарио, главным источником его беспокойства был не Ришар Спенар.
- Чтобы одолеть меня, Фред Оперт (американский импортер одноместных автомобилей Chevron) нанял финского гонщика Кеке Росберга. Говорят, он очень быстр. К тому же, мы даем им фору, начиная сезон без тестов. Американцы уже несколько недель ездят.

Хотя машины команде привезли из Англии всего за пять дней до первой гонки, Жиль завоевал первое место в квалификации, опередив остальных на две секунды. В гонке Росберг выбил его с трассы на четвертом круге, но Жиль вернулся и пробился на второе место. Квалифицировавшись вторым на следующей гонке в Гимли (Манитоба), он сошел, но в Эдмонтоне (Альберта), выиграл гонку. Соревнования в Вествуде он пропустил, так как был должен лететь в Англию на свой первый Гран-при Формулы-1, но на трассе Сен-Фелисьен он присутствовал вновь. Организаторы этой гонки, по примеру устроителей Труа-Ривтер, пригласили несколько европейских пилотов, среди которых был Дидье Пирони. За десять минут до конца квалификации Жиль шел седьмым. Спенар был пятым, впервые в сезоне опережая напарника. Все усилия были тщетны. Слегка превысив лимит машины, он влетел в заграждение. Машина была полностью разбита, что исключало его дальнейшее участие в уик-энде. После непродолжительного спора Дейв Моррис попросил Ришара уступить Жилю свою машину.

Вернувшись, Жиль еще был в ярости от своей ошибки. Он рискнул – и завоевал поул, опередив Росберга, Рейхала и Пирони, которые не ожидали такого эффекта от выступления на машине, настроенной под другого гонщика.
- Я еще никогда не был так мотивирован, – сказал мне Жиль, пряча улыбку. Он был счастлив, что смог утереть нос всем, включая Ришара Спенара.

Сезон он закончил разочаровывающим четверым местом в Труа-Ривьер, на неофициальной гонке, затем одержал победу в соревнованиях, проходящих по улицам Квебека, где он стартовал третьим.
– У меня не было выбора. Только так я мог удержать титул, и я старался, как мог.

Жиль был заметно озабочен. Он впервые отказался обсуждать со мной слухи, которые ходили о нем. Его видели в Маранелло, где находилась резиденция знаменитой Scuderia Ferrari. В Труа-Ривьер Патрик Тамбэ, ставший моим приятелем, поведал:
– На следующий год для нас с Жилем есть всего два интересных места: в McLaren и в Ferrari. Если меня возьмут в McLaren, он пойдет в Ferrari... или наоборот!

У французского гонщика был выбор, и, как показала история, он принял неверное решение.

[gp2]

Глава 10. Дебют в Формуле-1


В 1977 году у Жиля не было времени бездельничать. После неудачи в ЮАР он еще несколько раз участвовал в тестах, прежде чем официально стать гонщиком Формулы-1. Ему все чаще сулили карьеру в ней. Пиар-менеджеры или главы команд разрекламировали его как «гвоздь сезона». В середине июня, по примеру Жиля, я купил фургон для путешествий с трассы на трассу вместе с семьей.
– Пьер, если хочешь обновить его, поехали завтра со мной на трассу Мон-Тремблан, у меня есть для тебя сюрприз.

Приглашение заинтриговало меня. Жиль отказался объявить, за рулем какой машины будет выступать, но я знал, что это не машина Формулы-Атлантик. И я был удивлен, увидев Жиля в мощной машине (с двигателем объемом в пять литров) серии Can-Am. На ней красовались цвета Walter Wolf Racing, и на прошлой неделе за ее рулем был новозеландец Крис Эймон, бывший пилот Ferrari в Формуле-1.

Во время соревнований на трассе Мон-Тремблан фаворит, Брайан Редман, стал жертвой произошедшей на тренировках аварии. Его машина перевернулась, налетев на холмик правым передним колесом. Редмена придавило собственным автомобилем. Только быстрое вмешательство Фрэнка Родригеза, одного из стюардов, помогло ему выжить, несмотря на множественные травмы.

Так как я был единственным журналистом на трассе, Родригез поведал мне историю спасения, позже занявшую первую полосу в «Journal de Montreal» и принесшую ему славу:
- Я увидел, как машина летит, а затем приземляется на стену безопасности. Я сразу понял, что гонщик в большой опасности. Хотя был велик риск пожара, так как я заметил утечку топлива, я побежал к машине, чтобы помочь Брайану. Он уже не дышал, забрало шлема было открыто, а дыхательные пути забиты землей. Я освободил его рот, чтобы сделать искусственное дыхание. Когда прибыла помощь, он уже дышал.

Эта авария произвела такое впечатление на Криса Эймона, что он решил завершить карьеру гонщика и стать главой команды. Он приехал в офис Гастона Парента утром в понедельник.
– Он встретился со мной, чтобы сказать: я больше не хочу гоняться, но не знаю, как сообщить об этом Уолтеру Вольфу, который вложил огромную сумму в команду. Мы с Вольфом были приятелями, я одолжил ему один из своих офисов. Я рассказал ему все сам, добавив, что у меня есть решение проблемы, так как я могу порекомендовать ему гонщика: Жиля Вильнева.

И вот так Жиль оказался за рулем этого автомобиля, неуправляемого по мнению Эймона. И Жиль был с ним согласен:
- Она огромная, как корабль, держится на трассе, как корова, и рассыпается на кусочки по дороге, как будто сделана из бумаги!

Впрочем, Жилю нравилось управлять этой громоздкой машиной с мощным мотором, хотя он и сошел по техническим причинам в Уоткинс-Глен, Моспорте и Труа-Ривьер. Единственный сносный результат – третье место на трассе Роуд Америка в штате Висконсин, где после отличились его брат, а также сын Жак.

Патрик Тамбэ, которого пригласили на замену Редмана, дружил с Жилем еще со времен гонки в По 1976 года. Он одержал в чемпионате шесть побед.

Между гонками формулы-Атлантик и серии Can-Am у Жиля было время развлечься в гонке на выживание в Моспорте, в августе. Руководители BMW предложили ему составить компанию Эдди Чиверу, которому прочили большое будущее, за рулем BMW 320i. Юный дуэт завершил чемпионат на третьем месте в общей классификации, в начале занимая одиннадцатое.
– Она не такая мощная, как Can-Am, но мне очень понравилось. Я рад, что ехал так же быстро, как и Эдди, хотя у него и больше опыта.



Первый Гран-при

В конце 1976 года Жиль думал, что контракт с чемпионской командой Marlboro-McLaren у него в кармане. Он был разочарован. Обещание предоставить место в Формуле-2 сдержано не было, обещание пригласить на тесты тоже. Стараясь не отчаиваться, он просил Гастона Парента настоять на соблюдении договоренности.
– Я очень расстроен. Подписывая с ними контракт, я искренне рассчитывал на «место за рулем». Буду ждать новостей.

В конце концов, в McLaren предоставили ему место третьего пилота за рулем прошлогодней MK23 под номером 40 на Гран-при Великобритании на трассе Сильверстоун в середине июля. У него даже были шансы участвовать в тестах за неделю до этого.
– Не знаю, к чему мне готовиться, это будет мой первый Гран-при. Я постараюсь сделать все, что в моих силах.

До тех пор я еще никогда не был за океаном. Мысль оказаться в Старом Свете, вдали от североамериканских будней, мне не слишком нравилась. Можно даже сказать, беспокоила. Меня пугала перспектива попасть в Англию с ее левосторонним движением, не зная, где искать пропитание. В общем, я прохладно отнесся к идее куда-либо ехать, чтобы освещать это историческое событие.

Решение начальства утешило меня:
– Скажи ему позвонить нам, как он всегда это делал, и все будет хорошо!

В то время в «Journal de Montreal» была такая инновация, как постоянный журналист для публикации статей о мотоспорте. Но этим материалам уделялось намного меньшее внимание, чем главным видам спорта: хоккею, бейсболу, футболу и даже скачкам.

Жиль был расстроен:
– Ты должен был сказать своему начальству, чтобы они там пошевелились! Я бы хотел позвать тебя в этот раз, но я не буду делать это на каждой европейской гонке!

Наконец, мы договорились, что он даст мне свой номер телефона в гостинице, и я буду звонить каждый вечер.
– В первый день все было неплохо, – объяснял Жиль, – я проехал не так плохо, как боялся. По уровню пилотажа это напоминает мне Формулу-Атлантик, но с более мощным мотором, как в Can-Am. При повороте у них недостаточная управляемость. Поэтому мне приходилось уходить в занос, и я не повредил машину.

Жиль был мастером в искусстве ухода в занос, это вполне отвечало его философии:
– Как можно узнать предел машины, если не превышаешь порой этот предел?

Достигнув предела, он больше его не превышал. В конце концов, Жиль квалифицировался девятым, к его большому удовольствию.
– Если честно, когда я ехал сюда, то и не мечтал попасть в первую десятку. Я очень рад, тем более, что обогнал Йохена Масса, второго пилота команды.

В гонке он выглядел еще более впечатляюще. С девятого места он поднялся на пятое. Но затем он был вынужден свернуть в боксы из-за упавшего давления масла.

До сих пор карьера Жиля протекала в условиях стесненных средств, и он старался следить за показаниями приборов, чтобы не испортить мотор и не пропускать следующую гонку.
– Когда я остановился, Тедди (Майер) подошел, чтобы спросить, в чем дело. Я указал ему на давление масла. Он разозлился и заявил, что в Формуле-1 останавливаются только тогда, когда «глохнет» мотор, не раньше. «Марш на трассу!»

По возвращении на трассу, он скатился до 13 места, но до конца гонки отыграл еще две позиции.
– Я был расстроен, ведь если бы не остановка, я бы финишировал в очках в первом же Гран-при. Шанс упущен из-за неисправности приборов.

Впрочем, Жиль мог не переживать. Он блеснул достаточно ярко, чтобы его заметили. Его пригласили посетить команду Ferrari во время Гран-при Италии, который должен был состояться после гонки в Труа-Ривьер. Его имя все чаще упоминалось в связи с итальянской конюшней. Также на замену Лауде прочили Чивера и Андретти. Австриец решил принять приглашение команды Brabham.



Звонок от господина Феррари

Накануне Гран-при Labatt в Квебеке, где Жиль претендовал на завоевание титула чемпиона Формулы-Атлантик, в конце сентября, с семьей Вильнёв связался господин Феррари, как нам объяснил Гастон Парент:
– Патрик Тамбэ подписал контракт с McLaren. Господин Феррари хотел бы пригласить Жиля заменить Ники Лауду, так как он был впечатлен выступлением в Англии. Только необходимо найти способ разорвать контракт с McLaren, так как у них есть опция на следующий сезон.

На сей раз, Гастон Парент решил сопровождать Жиля в Европу, чтобы решить эту проблему. Он был верен себе:
– Я попросил Тедди Майера о соблюдении условий контракта, подписанного с Жилем, предоставить ему место в трех последних гонках сезона (в Канаде, США и Японии), – объяснил Гастон Парент, вернувшись из Европы, – когда Майер ответил, что это невозможно, я сказал ему, что тогда мы оставляем за собой право разорвать контракт и приступать к переговорам с Феррари. Майер уступил, с условием, что мы подпишем контракт с итальянской командой, и ни с кем более, в том числе, командой Уолтера Вольфа.

В тот же день (26 сентября) Жиль и Гастон Парент отправились в Италию, на встречу с Энцо Феррари. К вечеру соглашение было достигнуто. Жиль становился преемником австрийца Ники Лауды, будущего чемпиона мира.

Когда Жиль вернулся в Бертье после нескольких дней, проведенных у Феррари, в течение которых он давал интервью итальянским журналистам и получил возможность проехать по трассе Фиорано, он был переполнен впечатлениями:
– У меня такое ощущение, что я сплю и вижу сон. Я никогда не поверил бы, что так быстро окажусь в Ferrari. Я проведу свой первый сезон с одной из величайших в истории команд! Когда они предложили контракт, я сразу же согласился.

По мнению Гастона Парента, он поторопился.
– Он был готов подписать что угодно. К счастью, я успел привести его в чувство, и мы смогли договориться о лучших условиях.

Во время пребывания в Маранелло Жиль и Гастон узнали, что Уолтер Вольф (друг Энцо Феррари) и Крис Эймон настоятельно советовали господину Феррари подписать Жиля, так как они считали его выдающимся гонщиком. Эймон даже сравнил природный талант канадца с талантом знаменитого безвременно ушедшего Джима Кларка.

На следующей неделе Жиль поехал на трассу Уоткинс-Глен (Нью-Йорк), куда пригласили его в Ferrari. Там проходил Гран-при США, где Ники Лауда, заняв четвертое место, выиграл второй титул за три последних года. Жилю предложили управлять третьей машиной знаменитой конюшни (под номером 21) на следующем Гран-при в Моспорте, чтобы к сезону 1978 года приобрести больше опыта. Это решение шокировало и возмутило Лауду, который немедленно решил уйти, что еще более усилило давление на Жиля.
– Это его решение (Лауды), и я ничего не могу поделать. Мне предлагают место за рулем – я соглашаюсь. Моя цель проста: как можно скорее «влиться» в команду в преддверии следующего сезона.

Адаптация была сложной. Машину настраивали под стиль Ники Лауды, кардинально отличающийся от стиля Жиля.
– На мой взгляд, она страдает недостаточной управляемостью при повороте, но коробкой скоростей я впечатлен, легко переключать.

Жиль блеснул серией резких уходов в занос. Европейские обозреватели, в том числе, итальянские, заинтересовались, не допустил ли Энцо Феррари ошибку, подписав контракт с этим сумасшедшим.

Верный себе, Жиль оставался невозмутимым:
– Я всегда гонялся на пределе, и не собираюсь меняться, попав за руль в Формуле-1.

Жиль квалифицировался на позорном семнадцатом месте из-за серьезного вылета в пятницу. В субботу дождь помешать ему улучшить время. К счастью, в гонке он был более чем впечатляющ. У него были все шансы финишировать пятым. Но два вылета, во втором из которых он сломал полуось подвески, отбросили его на тринадцатое место.
- Я во всем виноват, – смиренно признался Жиль, – я помчался сломя голову после первого вылета, чтобы отыграть несколько позиций. Поскользнулся на луже масла. Я хотел поскорее вернуться на трассу и, выбираясь слишком усердно, сломал подвеску.



Погибшие зрители

Через несколько недель Формула-1 завершала сезон в Фуджи, в Японии. Как и было условлено, Жиль поехал туда. Я же на сей раз остался дома. В последний раз, в память о нашем долгом сотрудничестве, он согласился сообщить мне свои комментарии по телефону.
– Надеюсь, твое начальство поймет. Я соглашаюсь в последний раз. Я не смогу звонить всем подряд каждый день. Если в Journal de Montreal хотят мое мнение – я не против. Но пусть тогда тебя командируют!

Я понял, что он имел в виду, но не изменил мнение насчет путешествий за пределы Северной Америки. На протяжении всей моей молодости я не замечал за собой тяги к приключениям, предпочитая оседлую жизнь в своем «мирке». Идея открыть для себя новые страны и их обычаи, экспериментировать с другим образом жизни меня не прельщала. С другой стороны, я был восхищен тем, что Жиль добился успеха и вошел в ряды «столпов» гоночного мира. Я просто разрывался. Меня тошнило от одной мысли, что я должен буду путешествовать, следовать за ним по всему миру, как только он заставить признать себя.

Возвращаясь к гонке в Японии – на сей раз никакой интриги не было. За Ferrari выступали только два пилота: Карлос Рейтеманн и Жиль, получивший в наследство 11-ый номер от Ники Лауды. Последний отказался изменить решение. Как и в Моспорте, Жиль испытывал большие проблемы с адаптацией к этой Ferrari 312T2, изначально предназначенной для Ники Лауды. Она совершенно не подходила ему, и он постоянно вылетал, не в силах улучшить результат.
– Я ничего не понимаю. У меня такое ощущение, что я веду машину, как старый маразматик, который не знает, куда едет. Нечего и пытаться, ничего у меня не получается.

Он был крайне разочарован из-за того, что квалифицировался только двадцатым на машине нового чемпиона мира – на эту деталь цепкие итальянские журналисты быстро обратили внимание и отразили в своих статьях.
– Мне остается только одно: постараться отыграть как можно больше позиций в начале гонки, использую по максимуму тормоза, единственное, что есть хорошего в этой машине.

Он принялся, как и обещал, ожесточенно атаковать во время первых кругов. В начале шестого круга он предпринял рискованный маневр, чтобы одолеть шведа Ронни Петерсона (его кумира на протяжении многих лет) на прямой. Петерсон славился тем, что всегда очень поздно тормозил на входе в поворот. Весьма самоуверенный, Жиль зацепил правое заднее колесо Tyrrell передним левым колесом на скорости более 260 км/ч. Ferrari тут же взлетела, приземлившись за решеткой безопасности. Части кокпита разлетелись вокруг.
– К сожалению, пострадали зрители, которые были там, несмотря на запрет. Некоторые погибли, другие были ранены, но я не знаю, сколько, потому что покинул место происшествия, как только смог.

Фотограф-любитель и охранник, которые убеждали зрителей покинуть опасную территорию, погибли. С десяток человек были ранены, в том числе семеро – тяжело. Жиля задержали на несколько дней, пока длилось следствие, но обвинение в его адрес выдвинуто не было.
– Я не нес ответственность за их смерть, так как им нельзя было там находиться. Я соболезную родственникам жертв, но это был гоночный инцидент.

Его стиль пилотирования сурово раскритиковали. Жиля вызвали в Маранелло, чтобы он объяснился перед господином Феррари.
– Надеюсь, меня не выгонят, – сказал Жиль перед отъездом в Италию.

К счастью, господин Феррари по-прежнему ему доверял, посоветовал поскорее забыть этот инцидент.

Что Жиль и попытался сделать к следующей гонке.

[gp2]

Глава 11. Первый полный сезон


После поездки в Италию и встречи с Энцо Феррари у Жиля уже не было выбора. Ему стоило пеерехать в Европу с семьей. Решение трудное, но логичное, он объяснял это так:
– Чтобы подготовиться к новому сезону, Ferrari проводит много тестов. Тесты будут и между гонками. Невозможно летать через Атлантический океан каждую неделю. Уж лучше там и жить.

Разумеется, Жиль не знал, где обосноваться, хотя выбор у него был невелик.
– Я не хочу жить в Италии. Язык – это само собой, но еще у меня ощущение, что нам там не дадут покоя. Меня уже предупредили: гонщик Ferrari не может жить мирно. Итальянцы – фанатики. Мне уже было непросто показаться рядом с заводом. Я и десяти шагов не мог пройти по улице, чтобы у меня не попросили автограф.

Жиль обсудил это со своим другом Патриком Тамбэ. Тот немедленно предложил решение.
– Он пригласил меня жить у него. Он поможет мне найти дом, который устроит всю семью, и откуда ребята смогут без проблем ходить в школу. Европейские гонки проблемы не составят, я купил автомобиль с прицепом. Будем ездить с трассы на трассу, как делали здесь, в Северной Америке. Я привык так делать, и менять привычки не хочу.

Сначала всех забавлял гонщик Формулы-1, живущий прямо в паддоке. Не зная того, Жиль был первопроходцем. Сегодня у всех команд есть моторхоум, иногда два, и некоторые из них стоят миллионы долларов.

У Жиля было не так много времени для обустройства в Европе и привыкания к ней. Сезон начался 15 января в Аргентине, где он финишировал восьмым, квалифицировавшись седьмым, что было его лучшим результатом в четырех гран-при. Он все еще выступал на Ferrari 312 T2, так как подготовка Т3 затянулась. Жиль и Карлос (Рейтеманн) были не в духе, но ничего не могли поделать. К тому же, они столкнулись с другой проблемой. Ferrari разорвали контракт с производителем шин Goodyear, чтобы присоединиться к клану Michelin, которые представили публике новшество: радиальные шины!

Через две недели, в Бразилии, Жиль показал еще более успешный результат: квалифицировался шестым. В гонке вылет, а затем еще одно столкновение с Ронни Петерсоном положили конец его усилиям, тогда как Рейтеманн победил.
И вновь Жиль стал мишенью для критики.
– Я тоже был бы не против заработать очки, но в этой машине мне неуютно. Т3 будет лучше, я уверен, – сообщил он, приехав в Квебек накануне возвращения в Европу.


Гран-при Канады в Монреале

За две недели до этого организаторы Гран-при Канады и руководство пивоваренной компании Labatt объявили о переносе этого крупномасштабного мероприятия в Монреаль. Руководство Формулы-1 категорично заявило после гонки 1977 года в Моспорте:
– Нет и речи о том, чтобы вернуться на эту трассу, если здесь не будут проведены ремонтные работы.

Организаторы из Онтарио попытались убедить членов муниципального совета Торонто провести гонку по улицам столицы, но большинство высказалось против. Назавтра журналистов созвали на пресс-конференцию в роскошную гостиницу «Королева Елизавета».

Лейтмотивом пиар-менеджера, Жана-Д. Лего, было «Путешествуйте первым классом или оставайтесь дома». Он сообщил прессе:
– Дамы и господа, мы счастливы объявить вам этим утром, что следующий Гран-при Labatt Канады пройдет в Монреале в октябре этого года. Мы также обязуемся взять на себя затраты по строительству новой трассы!
Где?
Еще неизвестно!
Верить на слово?

Трассу построят к сентябрю, и жителям Монреаля, едва перенесшим траты на Олимпийские игры, она не будет стоить ни гроша. И вот так возник гран при Канады в Монреале, без единого серьезного плана.

За несколько месяцев до этого Гастон Парент, получивший поддержку Molson, предложил построить трассу вокруг Олимпийского стадиона, но потерпел досадную неудачу. У него были все шансы, но один из нанятых им для презентации перед руководством Формулы-1 специалистов сообщил о проекте своим друзьям из Labatt. Так как у Labatt было право вето, решение перенести гонку в Монреаль все-таки было принято. Мэр Жан Драпо уже ждал проект. Он воспользовался случаем и навязал свои условия: использовать для постройки остров Нотр-Дам.

Жиль не хотел и слышать об этом политиканстве:
– Я рад уже тому, что гран при Канады вообще состоится. А если он будет в Монреале – тем лучше!

После короткого отдыха в Бертьевилле с семьей и друзьями, Жиль вернулся в Европу для подготовки к следующей гонке: в ЮАР, на трассе Кьялами, знакомой ему по Формуле- Алтантик.

Там он в последний раз выступал на Ferrari 312 T2. Квалифицировавшись восьмым, он опередил напарника, Карлоса Рейтеманна, но во время гонки его мотор «взорвался», оставив лужу масла на трассе. Карлос, ехавший позади, угодил туда, потерял контроль над машиной и сошел.


В трясине между Бертье и Жолиет

Так как следующая гонка должна была состояться через месяц в Лонг-Бич (Калифорния), Жиль мог вернуться. Он воспользовался этим, чтобы подготовить к отправке морем в Европу для катаний по серпантину между гонками свой Ford Bronco 4x4. Проработав сутки над его починкой, Жиль пригласил меня и еще несколько друзей в поход в лес между Бертье и Жолиет. Встречу назначили на одиннадцать утра, в гараже Гаэтана Жиру, который помогал ему модифицировать машины.
– Поехали, тебе понравится. Надо ехать через болота, и нам никогда не удавалось добраться до Жолиет. Думаю, теперь получится.

В конце концов, мы отправились в путь только в шесть вечера. Когда я приехал, машина Жиля была еще разобрана, и вокруг валялись детали, полученные этим утром.

Я был прав, взяв с собой одежду для пешей ходьбы по лесу!

Конечно же, Жиль ехал во главе группы из пяти-шести грузовиков. Он прокладывал дорогу. Мы не проехали и трех километров по этой тропе, когда ужасное зрелище предстало перед нами: огромное болото, к которому не всякий решился бы приблизиться.
– Жиль, ты шутишь? Мы и пытаться не будем пересечь эту трясину!
– У кого трясутся поджилки, может оставаться, на обратном пути подберем!

Я счел за благо замолчать. Жиль был серьезен как никогда. Он твердо решил перебраться через это мерзкое болото.

За срок, меньший, чем нужный для произнесения «Вильнев», мы въехали в болото. Он поспешил схватить радио и объявить едущему за нами приятелю, Гаэтану:
– Эй, Жиру, начинается самое веселое!
– О да, мой Жерар (прозвище, которое Гаэтан Жиру дал Жилю), тебя совсем затянуло (вода и грязь доходили до стекол в дверцах). У меня такое ощущение, что тут мы и заночуем, а потом за нами пришлют бульдозер.
– Да нет же, предоставь все мне, и увидишь!

Честно говоря, Жиль оказался прав. Мы выбрались из ловушки... с восьмой попытки, вытягивая друг друга.

В три часа ночи – а мы не ели с полудня – мы вернулись на исходную точку, не преодолев даже десяти километров. «4x4» Жиля был в плачевном состоянии. Сам же хозяин сиял, хоть и был в грязи с головы до ног. Ужасно уставший, он все же сказал, глядя на меня:
– Вот это настоящий спорт!

Мы не ощутили ни капли спортивного духа, хотя я и был рад вновь констатировать: он всегда с решимостью и радостью преодолевал препятствия в жизни.

Ах да, я выбросил свою одежду, едва выйдя из гаража Гаэтана Жиру. Не стоило даже и пытаться ее выстирать!


Скорее столкновение, чем победа

Перед Лонг-Бич Жиль вполне ощутил давление. Его упрекали в том, что он никак не мог финишировать.
– Я уже не дождусь первых очков.

Тесты новой 312 Т3 приободрили его.
– С первых же кругов по трассе я почувствовал, что теперь-то у нас машина получше.

Чтобы обнаружить превосходство этой машины, не понадобилось много времени. Он был счастлив обсудить грядущий Гран-при Канады с важной делегацией из Квебека, приглашенной руководством Labatt. Верный своей репутации, Жан Д. Лего был гостеприимен, позволил себе организовывать вечеринки на всю ночь, порой даже перебарщивая. Другие, правда, были более серьезны. Я был среди тех, кто лицезрел доминирование Ferrari в течение квалификации: поул у Рейтеманна, за ним Вильнев.

Жиль впервые стартовал с первой линии. Мастер разгона, он не потерял этого умения с переходом в другую серию, и вырвался вперед с самого начала гонки. Рейтеманн был удивлен, обнаружив напарника перед собой в первом повороте.

Гонку транслировали в прямом эфире по американскому каналу CBS. Комментатор, Кен Сквайр, которого я знал еще с соревнований серийных автомобилей в Вермонте, до гонки подошел ко мне с вопросом:
– Не подскажешь ли, как правильно произносить фамилию Вильнев?

Через пятнадцать минут он уже произносил эту фамилию с переменным успехом.

На протяжении 39 кругов Жиль уверенно оборонял лидирующую позицию от Карлоса Рейтеманна, но вскоре перед стремительным гонщиком показались круговые, которых надо было пройти.
– Я немного оторвался от Карлоса и не хотел терять преимущество. Я не должен был колебаться при обгоне.

Его ответ был логичным. Только он не учел солидарность гонщиков Формулы-1, особенно если речь шла о ветеране, Клее Регаццони. Слегка открыв калитку на входе в шикану, он немедленно захлопнул ее, едва Жиль увидел просвет и бросился вперед. Машины столкнулись и завершили гонку у ограждения, позволив Рейтеманну насладиться второй победой в сезоне.

Жиль, как и тысячи канадцев, был расстроен упущенной возможностью.
– Я уверен, что мог победить. Он мне преградил путь, а я был быстрее!

И вновь он оказался на скамье подсудимых.


Гнев Энцо Феррари

Сильный характером, Жиль быстро пришел в себя. По возвращении в Европу он поставил перед собой одну цель: подготовиться к следующей гонке, Гран-при Монако, престижнейшей гонке сезона.
– Ни к чему зацикливаться на Лонг-Биче. Лучше подготовиться к Монако.


За два дня до официальных тренировок Энцо Феррари пригласил его в Маранелло для важного разговора. Жиль провел пять часов в дороге, чтобы предстать перед «Папой» автоспорта.
– Встреча длилась тридцать секунд, – рассказывал мне Жиль, – и важный разговор заключался во фразе «господин Вильнев, машины Ferrari обычно пересекают финишную черту!»

Эта встреча потрясла его. Он понял, что его положение совсем незавидно, требуется прийти в очках, чтобы не потерять место.

После его выступления в Лонг-Биче в редакции Journal de Montreal поняли, что надо уделять большее внимание Формуле-1. У меня не было выбора. От меня требовалось умереть, но пересечь океан для работы над репортажем о европейском Гран-при. К счастью, Гастон Парент и его жена Даниэль согласились помочь мне. Поэтому я поехал с ними, пользуясь тем, что они были опытными путешественниками. Должен признаться, что поездка в Монако в качестве первого путешествия в Европу не выглядела бедствием. Напротив. Но, передавая информацию, я чувствовал себя в каменном веке. Тексты приходилось диктовать по телефону, и связь прерывалась через каждые пять минут. Порой требовалось ждать полчаса, чтобы заново связаться.

Жиль не смог блеснуть на улицах княжества, и на стартовой решетке занял позорное восьмое место. В гонке ему еще меньше повезло, он влетел в стену безопасности на выходе из тоннеля – а ведь он претендовал на очки.
– Сломалась рулевая колонка, – сообщил он мне, когда шел в боксы Ferrari.

Через час после окончания гонки я работал в пресс-центре, и Жиль пришел туда за мной:
– Ты не окажешь мне услугу? Не пиши, что я сошел в результате поломки. Господин Феррари будет недоволен, что его машину ругают. Официальная версия команды – прокол. Ты очень меня обяжешь, если напишешь именно эту версию.

Было трудно не уступить. Он действительно очень беспокоился.

В течение уик-энда Жан-Д. Лего, Робер Ферлан (брат певца Жан-Пьера) и другие представители оргкомитета Гран-при Канады знакомили ФИА и иностранных журналистов с проектом новой трассы в Монреале. Они даже арендовали огромную яхту – счет «зашкалил» за 100000 долларов – чтобы принимать гостей в порту Монако. Каждый вечер организовывались бесконечные вечеринки. После гонки праздновать пригласили уже канадцев. Шеф-повар приготовил по этому случаю обед, достойный Гаргантюа, в основном, это были дары моря. У меня было приглашение, но так как я не привык к подобной кухне, то не слишком порадовался, тем более, что уже несколько дней не питался по-американски. Я едва не довел шеф-повара до смерти от инфаркта, потребовав яичницу с беконом и тосты. Когда я съел это, то даже смог улыбаться, несмотря на то, что кое-кто рядом едва не потерял аппетит от стыда за меня!

[gp2]

Глава 12. Заработать очки в Европе


Маленькой семье Жиля было непросто адаптироваться к жизни в Европе, хотя жить в Каннах, на Лазурном берегу, было не так уж неприятно. Между тестами и гонками Жиль и Джоан нашли дом по своему вкусу. Он был просторнее прежнего. До европейских гонок они переехали на виллу с чудным видом на горы в Пласкасье, деревне между Каннами и Грасс. Неподалеку от их нового жилища был дом миллиардера Уолтера Вольфа.
– Здесь все иначе. Мы все больше привыкаем, хотя здесь есть не все, что хотелось бы, – с оттенком ностальгии рассказывал Жиль, он скучал по приятелям из Бертьевилля.

Часто он просил тех, кто приезжал к нему в гости, привезти что-нибудь, чего не было в Европе, например, арахисовое масло.

Сразу после Гран-при Монако Жиль вновь стал мишенью резкой критики в специализированной прессе, особенно итальянской. Никто не верил в историю с проколом, как и в технические неполадки. Некоторые писали, что он вел машину просто по-идиотски. Итальянцы обвиняли Энцо Феррари в том, что он сделал ошибку, наняв этого парня из Канады. Звучали предложения срочно заменить его более талантливым гонщиком, например, Элио де Анжелисом.

Коммендаторе отказался поддаться панике:
– Я уверен, что он станет великим чемпионом. Он просто должен научиться лучше контролировать свои эмоции.

Зато Жиль приобрел и поклонников. Они оценили его зрелищный стиль, так как он все-таки всегда старался ехать как можно быстрее. Он не знал полумер. Его инженеры, Антонио Томаини и Мауро Форгьери, верили в его талант. Но они не могли объяснить ему, что лучше вести себя разумно, чтобы использовать все положительные стороны машины.

Да, Жилю, который всегда мчался «газ-в-пол», было сложно принять это.

Среди почитателей его таланта, приехавших в Монако, были его друг Джон Лейн, Рей Уорделл – инженер, который позволил ему провести отличный сезон в формуле-Атлантик.

Они задержались на несколько дней в Монако после гонки и тоже советовали Жилю успокоиться, скорректировать стиль, чтобы добиться большей эффективности.
– Я так никогда не работал. Я постараюсь, но не уверен, что так все получится.


Когда Льеж становится Люиком

Жиль не слишком радовался, приехав в Бельгию, на шестую гонку сезона – и девятую в его короткой карьере в Формуле-1. Он изучил трассу в Зольдере, и она ему не понравилась.

Второй раз подряд в редакции Journal de Montreal меня решили отправить на место событий.

На сей раз я был должен добраться сам, как «большой мальчик». То, что там говорили по-французски, утешало, хотя я не чувствовал себя уверенно, покидая самолет в Брюсселе. За рулем арендованной машины я пытался добраться до Льежа, следуя инструкциям служащего регистратуры. Через полчаса я уже ехал в тумане, так как смена часовых поясов здорово выбила меня из колеи, к тому же, ночь я провел в самолете. Но увидев указатель «Люик 35 км» я живо проснулся!

Я ничего не понимал. Куда это я заехал в полудреме?

Сверившись с картой, я не обнаружил ничего из ряда вон выходящего. Лучшим выходом было продолжать движение – убедился, что не сворачивал никуда с самого выезда с территории аэропорта. Через несколько минут – новый указатель: «Люик 25 км».

Я совсем ничего не понимал. Продолжил ехать согласно инструкциям по дороге к трассе Зольдер, но был сбит с толку. Я удивлялся всю дорогу до центра аккредитации. Там я удивился, услышав не только французский, но и еще какой-то язык, похожий на немецкий. Постарался взять себя в руки и долго спорил, пытаясь получить право на въезд.
– Мы получили ваш запрос, господин Лекур. Вот копия вашего письма, но нам нужно ваше удостоверение личности, чтобы выписать пропуск.

Водительские права, паспорт... Их не устраивал ни один документ. Не только я оказался в затруднительной ситуации: еще несколько моих земляком испытывали подобные проблемы. Наконец, начальство согласилось нас принять – спустя несколько часов ожидания и споров, порой очень жарких! Да уж, надо сказать, что я никогда не был кандидатом в лауреаты Нобелевской премии мира!
– Я могу выдать вам пропуск только при наличии журналистского удостоверения вашей страны.

Подобные удостоверения были обязательными в Европе, но у нас их не выдавали. И что делать? У меня был только документ, удостоверяющий, что я являлся членом союза журналистов Квебека.
– Спасибо, это то, что нам нужно!

Коллеги из Монреаля не могли поверить, что я получил желаемое с помощью ничего не значащей бумаги. Особенно после того, как им пришлось провести сутки до получения пропуска, после длительных переговоров распорядителей гонки и их начальства в Монреале. Я поставил пишущую машинку в пресс-центре и пошел в паддок искать Жиля. Я не мог упустить возможность рассказать ему о проблемах передвижения по этой стране, которую я уже начинал ненавидеть.

Он хохотал, пока я возмущался:
– Льеж, Люик, Льеж, ты не понял?
– Нет, не понял!
– Тебе бы надо в школе поучиться, вспомнить историю.
– Не понимаю все равно.
– Ты никогда не слышал о войне между валлонцами и фламандцами, как между французами и англичанами у нас?
– Ах, черт!

Я наконец-то понял свою ошибку.

По мере передвижения из одного района Бельгии в другой люди переходили на французский (валлонцы) либо на голландский (фламандцы), и указатели тоже менялись! Трасса Зольдер была во фламандской части Бельгии. Если вы заговаривали с телефонисткой по-французски, она бросала трубку. Следовало начинать объяснять по-английски, что мы канадские, а не бельгийские франкофоны! А уж потом переходить с ней на французский по мере ее возможностей.
Я прожил неплохой день, полный европейской истории.


Первые три очка в Формуле-1

Жиля позабавили мои приключения. К тому же, он был рад четвертому месту в квалификации.
– Пьер, у меня нет выбора. Я должен финишировать в этой гонке так, чтобы набрать очки, иначе старик (господин Феррари) поддастся давлению. Оно все сильнее и сильнее.

Как обычно, Жиль феноменально стартовал, разом оказавшись на втором месте. Пятнадцать кругов спустя он уже поверил в свои силы, а также в возможность впервые оказаться в тройке призеров. К сожалению, за пару поворотов до въезда на пит-лейн шина Michelin лопнула. Все видели это, в том числе, скептики, которые не верили в подобный исход гонки в Монако. Он вернулся в боксы на трех колесах, но не потерял решимости. На трассу он вернулся шестым, но до конца гонки сумел отыграть две позиции, финишировал четвертым и заработал три первых очка в Формуле-1.
– Все облегченно вздохнули, и я первый. Но все-таки, я был бы еще больше рад, если бы оказался на подиуме с Марио (Андретти) и Ронни (Петерсоном).

Следующим состязанием был Гран-при Испании в Хараме. Эта гонка ознаменовалась началом длинной серии неудач для обоих пилотов Ferrari. Жиль и Карлос (Рейтеманн) жаловались на проблемы со сцеплением их Ferrari 312 Т3, но проблема была не в их стиле пилотажа, особенно нельзя было винить Жиля, который раз за разом опережал в квалификации аргентинца. Они винили шины Michelin, которые быстро разрушались во время гонки. Так что Жиль был не слишком доволен 10-ым местом в Испании, 9-ым в Швеции и 12-ым во Франции.
– Я доезжаю до финиша, но не набираю очков. Ну, хотя бы слухи стихли.

Жиля все больше ценили в паддоке. Он умел с помощью природного обаяния и естественного поведения вызывать уважение. Он все лучше управлял Ferrari, и это служило ему на пользу. За пять гонок до завершения своего первого сезона у него были только те три очка, так как он сошел в Великобритании, а в Германии финишировал восьмым. Его напарник, Карлос Рейтеманн, отличился больше, он трижды побеждал и один раз финишировал третьим.

В Австрии Жиль узнал, что в Ferrari подписали контракт с Джоди Шектером на 1979 год. Как и все, канадец понятия не имел, останется ли в итальянской команде.

Это не помешало ему впечатлить австрийскую аудиторию. Квалифицировавшись лишь 11-ым, он воспользовался мокрой трассой, чтобы совершить зрелищный прорыв.
– Условия немного напомнили мне мою первую победу в Формуле-Атлантик в Гимли. Ничего не видно, как в гонках на снегоходах, и это мне совершенно не мешало, – рассказал Жиль после церемонии награждения – он финишировал третьим, и это был его лучший результат в Формуле-1 на данный момент.

Через две недели он приехал в Голландию в приподнятом настроении. Несмотря на серьезные проблемы со сцеплением, он добавил в свою копилку еще одно очко, заработав шестое место и опередив при этом Карлоса Рейтеманна.

Несколько дней спустя, перед Гран-при Италии в Монце, в начале сентября, Жиля вызвал Энцо Феррари, совсем как накануне Монако.

На сей раз Жиль покинул Маранелло радостным.
– Едва я вошел в кабинет, господин Феррари предложил мне продолжить сотрудничество с его командой. Он обсудил это со всеми, даже с механиками. Я тут же согласился! – сообщил он накануне гонки в Италии.

Жиль не замедлил отблагодарить Коммендаторе, заняв второе место на стартовой решетке. В воскресенье вечером он был уже не так рад, хотя это и была одна из его лучших гонок.

Ужасная авария, в которую были вовлечены десять автомобилей, повлекла за собой остановку гонки после первого круга, тогда как Жиль лидировал, опередив Lotus будущего чемпиона мира, Марио Андретти.

Два гонщика были серьезно ранены: Витторио Брамбилла был в коме в результате черепно-мозговой травмы, и Ронни Петерсон, у которого были травмы ног, но чья жизнь была вне опасности согласно первичному медицинскому осмотру. Эта авария выбила из колеи Жиля, так как он восхищался шведским гонщиком.

После возобновления гонки Жиль и Марио Андретти бросились вперед, допустив фальстарт. Они сражались за первое место как бешеные, но Жиль уступил из-за проблем со сцеплением, так как шины были слишком изношены. Это эпохальное сражение, впрочем, было напрасным, так как обоих оштрафовали из-за фальстарта, прибавив к их времени минуту, таким образом, Марио скатился на шестое место, а Жиль на седьмое.

Конечно же, гонщик из Бертье с трудом пережил это наказание, но в понедельник он пережил еще больший шок. Ему сообщили, что ночью Петерсон умер на операционном столе вследствие закупорки сосудов головного мозга. Впервые друг Жиля погибал из-за гоночного инцидента.
– Я не боюсь умереть в гонке. Я знаю, что наша профессия рискованна, и Ронни это знал, но так глупо умереть на операционном столе из-за переломов ног!

Жиль с трудом перенес известие об этой смерти. Но у него не было времени предаваться скорби, так как его ждали два важных состязания: Гран-при США в Уоткинс-Глен и гонка в Монреале, в Канаде.

[gp2]

Глава 13. Эпохальная гонка


Гибель Ронни Петерсона не прошла бесследно. Все были в шоке. Чтобы преодолеть боль, некоторые гонщики, в основном, ветераны, собрались, чтобы обсудить ситуацию. Выслушав разных свидетелей, они пришли к выводу, что в столкновении был виноват молодой и горячий итальянский гонщик Риккардо Патрезе. Заручившись всеобщим согласием, они потребовали, чтобы организаторы не допустили участия Патрезе в следующей гонке, в Уоткинс-Глен. Соответственно, тот не мог участвовать в Гран-при США, раз уж его обвинили в этом.

Так что на трассе, расположенной в штате Нью-Йорк, в шести часах от Монреаля, царила тягостная атмосфера. Жиль был возмущен. Он был против подобного решения, что и объявил мне, когда одолжил мой фургон, чтобы чувствовать себя в Америке как дома.
– Они (остальные гонщики) несправедливо напали на парня. Я уверен, что если бы на его месте оказался ветеран, они бы так не отреагировали. И вообще, никто не доказал, что именно Рикардо был причиной аварии.

Жиль был прав, так как через несколько месяцев серия фотографий ясно продемонстрировала, что виноват был не Патрезе, а скорее британец Джеймс Хант. Произошло худшее. Патрезе досталось по ошибке. Заклейменный позором, этот отличный гонщик потратил годы, чтобы забыть несправедливое осуждение.

Жиль тяжело переживал это происшествие, приехав в Северную Америку. Ситуация еще больше накалилась после того, как квалифицировавшись четвертым, он не смог развить успех в гонке. Двенадцатицилиндровый мотор Ferrari отказал на 24 круге. Карлос Рейтеманн воспользовался этим, завоевав четвертую победу в сезоне и опередив Алана Джонса, Джоди Шектера, Жан-Пьера Жабуя, Эмерсона Фиттипальди и Патрика Тамбэ.

Жан-Пьер Жарье заменил Петерсона. Он установил быстрейший круг в гонке.

Жиль не слишком радовался, приехав в Монреаль, где его ждали с нетерпением. Разумеется, спонсоры первого Гран-при в Монреале – пивоваренный завод Labatt – уделили большое внимание Жилю в рекламе этого мероприятия.


Победить на трассе острова Нотр-Дам...

Как и ожидалось, новая трасса на острове Нотр-Дам была готова к сентябрю. Жиль был одним из первых, кто протестировал эту трассу на дорожной машине в рамках презентационных меропиятий в Монреале.

Чемпиона мира, Джеки Стюарта, который пользовался авторитетом в мире Формулы-1, журналисты любили за разговорчивость и качество комментариев. Промоутеры гонки в Монреале решили пригласить его на встречу с канадскими коллегами, это было неплохой идеей, особенно в свете того, что некоторые слабо представляли важность этого Гран-при. Его первое впечатление от трассы было положительным:
– Трасса расположена в самом живописном месте, каковое лишь можно представить, и Монреаль на фоне прекрасно дополняет зрелище.

Жиль обожал скоростные повороты, особенно те, где гонщик должен был мчаться на максимуме собственных сил, чтобы пройти их на высокой скорости. Но на трассе в Монреале не было ничего подобного. Это скорее была последовательность прямых и среднескоростных поворотов.
– Это будет трасса, в которой механика подвергается особо высоким нагрузкам. Я бы сам предпочел широкие повороты, но у организаторов не было выбора. Они выполнили великолепную работу на том пространстве, которым располагали. Это будет не худшая трасса сезона. В любом случае, это намного лучше, чем ехать вглубь сельской местности в Моспорт. А здесь все могут наслаждаться видом Монреаля, кроме того, до трассы легко добраться на метро. С этой точки зрения, она уникальна!

Перед поездкой в Уоткинс-Глен Жиль постарался присутствовать на первой гонке (24 сентября 1978 года) по этой трассе. В то время, до проведения гонки Формулы-1 на новой трассе, следовало опробовать ее с помощью другого соревнования международного уровня. Для удовлетворения данных требований было естественным пригласить сюда на один из этапов Формулу-Атлантик. Жиль, чрезвычайно заинтригованный, наблюдал за этой гонкой, как и за состязанием серии Honda/Michelin, где блистал его брат Жак. Это позволило ему увидеть доминирование американского трио: Джефф Вудс, а также Прайс Кобб и Хоуди Холмс.
– Это великолепная трасса для проведения Гран-при. Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем выиграть здесь через две недели, – поведал мне Жиль, когда мы стояли около заграждения на выходе из шпильки.

На фоне результатов его 18 первых Гран-при такие мысли выглядели утопически, но если вы сомневаетесь в нем – вы плохо знаете этого парня из Бертье. Брошенный ему вызов был очень серьезным.


Необходимый всюду

Когда Жиль вернулся из Уоткинс-Глена, у него даже не было времени вздохнуть. Он был желанным гостем везде, начиная от официального обеда с мэром Драпо, и заканчивая пресс-конференциями с корреспондентами газет либо телевизионщиками. Создавалось впечатление, что Жиль вездесущ, присутствует на всех радио- и телевизионных передачах. Промоутеры этого мероприятия провели грандиозную работу. За сутки до первых тренировок Жиль задавался только одним вопросом: хватит ли у него энергии на семьдесят кругов гонки в воскресенье.
– Я не беспокоюсь. С начала сезона я видел работу других гонщиков по рекламе их домашних Гран-при, и они были «завалены» мероприятиями. Я не удивлен, что мне необходимо все это делать, но не могу дождаться возможности спрятаться в кокпите моей Ferrari!

Я же решил полноценно провести время на первом Гран-при в Монреале. В понедельник, когда я вернулся из Уоткинс-Глена, то устроился прямо около трассы, в фургоне. Заручившись поддержкой Андре Жерве, ответственного за установку заграждений на трассе, я поставил свое временное пристанище внутри ограды, опоясывающей гаражи. Во время олимпийских игр ими пользовались команды по гребле, а сейчас они превратились в паддок команд Формулы-1. Так как я сообщил Жерве, что фургон предназначается для Жиля, мы разместили его неподалеку от гаража Ferrari.


Никаких споров о названии трассы

Еще до начала этого важнейшего уик-энда поступили предложения дать название новой трассе. Чаще всего предлагалось назвать его в честь Жиля Вильнева!
– Я никогда не соглашусь на это! Есть люди, которые работали намного больше меня над переносом канадского Гран-при в Монреаль.

Я написал несколько статей о подготовке к последней гонке сезона 1978 года, и в пятницу утром сообщил в Journal de Montreal: «Остров содрогнется!» Я предчувствовал, что нас ждет великолепное мероприятие, и что за эти три дня мы переживем множество волнующих моментов.

Утро пятницы было хмурым. Во время первого заезда пошел дождь, которого все ждали с опаской. Но в этом были и положительные стороны, так как оба гонщика Ferrari, Карлос и Жиль, получили преимущество: их шины, Michelin, были более эффективны на мокрой трассе.

После обеда Жиль, который грелся у меня в гостях, счастливо улыбался, хотя поводов для радости был не так много:
– Я доволен, что этот день закончился, но я бы предпочел быть впереди Карлоса. К сожалению, во время первых кругов мне мешали более медленные машины. Я не смог прогрессировать так, как хотел бы.

Жиль чувствовал себя обязанным отреагировать на критику ветерана Марио Андретти, который назвал эту трассу трассой Микки Мауса, проехав по ней круг на легковом автомобиле.
– Марио должен был потерпеть до возможности проехать парочку кругов на своей Lotus, прежде чем давать такие комментарии. Трасса не идеальна, но соревноваться на ней неплохо.

Что касается Андретти, который обеспечил себе титул чемпиона мира еще во время Гран-при Италии в Монце, он обвинил во всем журналистов, якобы они неверно интерпретировали его слова.

Ну что ж, это не новость.


Этап Жиля

– Самое трудное миновало, остался только сам Гран-при, – бросил Жиль, приняв душ
в фургоне, и пошел к механикам Ferrari, чтобы готовиться к гонке.

Он только что квалифицировался третьим, позади Жан-Пьера Жарье и Джоди Шектера, своего будущего напарника в Ferrari. Что касается Рейтеманна, он завершил день на одиннадцатой позиции.

Жиль был недоволен своим местом на старте. Он считал, что способен квалифицироваться первым, но допустил ошибку в конце заезда. Он даже не сразу согласился ответить на вопросы журналистов. Выражение его лица не слишком располагало их задавать.
– Я никогда так не мечтал о поуле, как сегодня. Но мне помешал трафик, и в конце не слишком хорошо работали тормоза. Это неблагоприятно для гонки. Как я и боялся, эта трасса, где техника подвергается высоким нагрузкам. Надо будет ее беречь, чтобы суметь финишировать.

Затем, глубоко вздохнув, он добавил:
– Я бы желал посвятить поул-позицию организаторам гонки и зрителям, которые поддерживают нас несмотря на холодную погоду.

После разговора с журналистами Жиль пошел смотреть гонку Формулы-Ford, победу в которой одержал его брат Жак. Он сказал мне после своего триумфа:
– Жиль будет стартовать третьим, как и я. Завтра (в воскресенье) его очередь победить.


Победа

Рано утром в День Благодарения было пасмурно, небо было угрожающе затянуто тучами. В фургоне требовалось отопление, чтобы не превратиться в ледышку. Через несколько часов, незадолго до полдника, редкий снег напомнил нам о приближающейся зиме. Так что зрители – более 50000, несмотря на морозную погоду – кутались в зимние пальто. Феномен Вильнева заставил приехать на первую гонку в Монреале многих важных лиц. Среди них был премьер-министр Канады, Пьер-Эллиот Трюдо, мэр, Жан Драпо, и даже Ги Лафлер, звезда монреальского клуба Канадиенс.

За несколько минут до старта напряжение охватило всех. Близкие Жиля, его родители, друзья, а также множество почитателей переживали один из самых волнующих моментов в их жизни.

Никто не жаловался на мороз.

Самым спокойным за несколько минут до старта был Жиль. Его посчитали незыблемым. Он устроился в своей машине, красно-белой Ferrari под номером 12. Руки, сложенные под подбородком, сосредоточенный взгляд перед собой, Жиль больше не видел никого.
– Теперь я должен подготовиться. Я не боюсь, не нервничаю. Я как рабочий, который занимается своим делом. Я представляю трассу, думаю о скором старте, и о том, что я должен делать, чтобы как можно скорее отыграть позиции.

Это уединение не помогло Жилю, он потерял на старте одну позицию. Как и ожидалось, Жарье принялся быстро отрываться на своей Lotus, преследуемый Джоди Шектером на Wolf и Аланом Джонсом, который прошел Жиля на Williams.

Жиль начал гонку спокойно, чтобы сберечь машину, но после пятнадцатого круга увеличил ритм. Это усилие помогло ему пройти Алана Джонса на 19 круге, затем, через шесть кругов, и Шектера, с помощью фирменного торможения в повороте. В этот момент все забыли о холоде. Атмосфера раскалилась и на трибунах, и в пресс-центре.

Если честно, я вспотел. Я мечтал о чуде.

Казалось очевидным, что Жиль не сможет догнать непобедимую машину Lotus под управлением Жарье, но тот остановился на 49 круге. Утечка масла перечеркнула его усилия, и всем зрителям потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что происходит

Жиль лидировал!
– Я не слышал толпу, но заметил движение на трибунах. Даже я перестал верить в это, сказал себе: второе место, в сущности, не так уж плохо, но в глубине души надеялся победить.

Опомнившись, Жиль скорректировал свой стиль.
– Я хотел сохранить технику, так как очень хотел дотянуть до финиша. Последние круги казались бесконечными. Я слышал разные шумы, боялся, что выйдет из строя мотор, как на прошлой неделе, в Уоткинс-Глене. Затем я сказал себе: нет, Жиль, Ferrari – надежная машина. Она выдержит эту попытку. Ближе к финишу я был за рулем святее Папы Римского.

Лично я никогда не испытывал столько чувств. Я бросил свое рабочее место в пресс-центре. Я хотел слиться с этой восторженной толпой. Я разыскал родителей Жиля, Гастона Парента, его супругу Даниэль, премьер-министра, мэра и Ги Лафлера.
– Моя Ferrari больше не продается, – сообщил мне Лафлер за несколько кругов до финиша. Он был ощутимо взволнован выступлением своего приятеля на трассе.

Всегда образно выражающийся, Севилль сказал:
– Это прекраснейший день в моей жизни. Даже более прекрасный, чем день моей свадьбы и дни рождения Жиля и Жака.

Когда Жиль пересек финишную черту впереди Шектера и Рейтеманна, он вернулся за флагом, согласно своей традиции, как часто делал в Формуле-Алтантик.
– Я хочу посвятить этот круг почета всем, кто поддерживал меня в начале карьеры.


Охранник остался «с носом»

Да, нас собралось много у ограждения, аплодирующих, плачущих от счастья. Рядом со мной стоял Гастон Парент, он сказал мне, снимая свою теплую парку:
– Скорее иди с ней на пит-лейн, накинь на плечи Жилю, чтобы он не простудился, выходя из машины.

Я помчался туда выполнять просьбу как можно скорее. С другой стороны трассы заграждения не устояли перед теми, кто хотел праздновать эту победу у подножия подиума. Увидев мою жестикуляцию, Жиль остановил машину рядом со мной. Я не успел подойти, как некоторые уже пытались задушить его в объятиях. Желая помешать возбужденной толпе, я попытался оттолкнуть несколько человек. Один человек, более агрессивный, чем остальные, находящийся практически в истерике, хлопал Жиля по шлему. Я стукнул его кулаком, чтобы унять, но он сказал мне:
– Погоди, не дерись, это же я, Гаэтан, ну, ты знаешь, Гаэтан Жиру, приятель Жиля. Я так рад, что не могу сдержаться. Я никогда еще не был так счастлив.

К счастью, он успел вовремя представиться, иначе недосчитался бы парочки зубов.

Толкотня – охрану просто смели – продолжалась до самой лестницы, ведущей на подиум, куда хотели забраться все. Жиль шел со мной, и я пытался расчистить ему дорогу. Вдруг меня попытался остановить охранник, но получил локтем в лицо. Через несколько лет один полицейский в Монреале, который выписывал мне штраф, задал мне странный вопрос:
– Господин Лекур, вы меня помните?
– Нет, не совсем.
– Вы помните давку у лестницы, ведущей на подиум, после победы Жиля Вильнева?
– Да, это помню прекрасно.
– Вы помните, как ударили человека локтем?
– Да, припоминаю.
– Это я, вы сломали мне нос.

Как вы понимаете, меня было, за что штрафовать. С его стороны не могло быть и речи о снисхождении!


На подиуме

Тысячи зрителей скандировали: Вильнев, Вильнев...

Так как я сопровождал его на подиум, то решил не оставлять его. Я хотел отпраздновать с ним эту победу. Я даже помог толпе раззадориться, начав скандировать его имя первым. Несколько раз я просил его поднять руки, продемонстрировать награду в форме кленового листа. Реакция публики была моментальной.
Премьер-минист, Пьер-Эллиот Трюдо, внес свой вклад, сказав:
– Я никогда еще не был так горд быть канадцем.

Подобное странное поведение со стороны профессионального журналиста было жестко раскритиковано коллегами, но мне было плевать. Я знал, что Жиль жил ради того, чтобы подняться на высшую ступень подиума. Он желал праздника, я тоже, и он ни на мгновение не задумывался о том, чтобы отослать меня! Эта длинная церемония казалась бесконечной. Жиль извелся к ее окончанию, тем более, что он очень замерз. Это все тянулось долго, потому что у журналистов было множество вопросов.

Впервые в истории Формулы-1 канадский гонщик, тем более, гонщик из Монреаля побеждал в Гран-при, да еще и в своей стране.
– Я очень рад, что победил. Я не занимаюсь политикой, поэтому не забиваю себе голову этими историями на тему «выходец из Квебека», «канадец»! Я не понимаю, почему люди всегда пытаются все усложнить.

Я никогда не видел Жиля таким счастливым, улыбающимся. Хотя он страдал от боли в спине.
– Это от резких торможений.

Он был сдержан. Никогда не проявлял чувства при ком-то. В тот день он доверился мне, сказав:
– Меня начало знобить примерно за круг до схода Жарье.

Через несколько часов измученный Жиль с усталыми глазами появился в фургоне, в сопровождении Джоан. Там его ждал мэр Драпо, он хотел побеседовать с новым кумиром канадцев наедине.

Он не хотел, как Премьер-министр, праздновать при всех этот исторический момент: рождение великого чемпиона! Но присутствие мэра не помешало Жилю попросить мою жену:
– Я ужасно голоден, ты не могла бы сделать мне хот-дог?

В честь нежданной победы Жиль не хотел ни пить шампанское, ни есть икру. Он хоть быть собой, как и раньше: жить по своему вкусу и есть то, что нравится, например, парочку домашних хот-догов!

[gp2]

Глава 14. Исключительный год


Пока Жиль наслаждался хот-догами, его жена Джоан, сияющая, обсуждала с друзьями пережитые мгновения. В сторонке играли семилетний Жак и его сестра Мелани.

Мой коллега из Journal de Montreal, Жиль Терру, воспользовался возможностью, чтобы затеять разговор с маленьким Жаком, который не пропустил ни мгновения из этой великолепной гонки. Он поправлял «Оскара» (кличка Жиля Терру), который стремился подловить его на ошибке, чтобы проверить, насколько внимательно мальчик следил за гонкой. А когда его спросили, что он будет делать, когда вырастет, малыш Жак уверенно заявил:
– Стану гонщиком, как папа!

Все рассмеялись, словно это была шутка, не зная, что присутствовали у истоков блестящей карьеры.

Вечером Жиль вернулся в гостиницу, чтобы принять участие в вечеринке, посвященной первой гонке в Монреале. Грандиозный праздник был в самом разгаре. Итальянский журналист Франко Лини, ветеран, успевший побывать спортивным директором Скудерии, подошел ко мне:
– Пьер, я созванивался с господином Феррари после гонки. Он редко бывает таким счастливым. Он сказал «молодой гонщик стал великим»!

Отпраздновав эту победу, скромно и достойно, я решил переночевать в Монреале, чтобы не возвращаться назавтра с утра пораньше на место проведения этой великолепной гонки. В семь часов на острове Нотр-Дам не было ни души. Я сделал круг на замечательной желтой Mercury Capri, которую мне одолжили в компании Ford на время уик-энда, и вновь затрепетал при мысли о важности вчерашней победы. Но менее, чем полчаса спустя я встретился со смертью.

Я ехал в северном направлении, по улице Папино в Монреале. Я наслаждался, стартуя после каждого светофора, словно драгстер. Когда я доехал до улицы Жан-Талон, водитель другой машины, который ехал в восточном направлении, выскочил на желтый свет – или даже на красный, как он сам признался полиции – в тот момент, когда я поднажал. Я не заметил его автомобиля. Удар был очень сильным, и капот прекрасной Mercury Capri буквально сорвало. К счастью, я был не ранен, но был близок к этому. Еще пара сантиметров – и я бы уже не писал эту книгу.


Слухи о гонке

Возможный праздник был омрачен комментариями и статьями некоторых коллег, особенно новичков автогонок. Пока Джеки Стюарт заверял, что это было грандиозное зрелище, достойное голливудского фильма, другие заявляли, что организаторов гонки набрали с улицы!

Жиль был возмущен:
– Как они могли наболтать такие глупости? Они просто идиоты, если позволяют себе говорить подобное, не разбираясь в автогонках.

Для него это был большой удар, особенно на фоне эйфории после такого события. К счастью, другие комментаторы события ратовали за триумфальный заезд по улицам Монреаля.
– Нет, я не собираюсь соглашаться. Я не из тех, кто будет дефилировать посреди улицы. Я предпочитаю переживать такие моменты в компании близких, тихо и мирно.

Празднество продолжалось несколько дней, затем Жиль вернулся в Пласкасье, во Францию, чтобы подготовиться к следующему сезону. Новая машина, 312T4, была сконструирована для него и Джоди Шектера. Последний подписал контракт «первого номера» команды, но оба гонщика могли рассчитывать на качественную машину. Кстати, это означало, что Жиль должен помочь напарнику стать чемпионом мира, что совсем его не радовало.
– Пока они (руководство команды) не потребуют, чтобы я пропускал его, будучи лидером, я буду работать, как надо.



Победа на родине Джоди

Мое нездоровое отношение к путешествиям не притупилось бы, даже если бы я знал заранее, с 8 октября 1978, что отныне мне предстоит освещать гонки с места событий, то есть, из-за границы. Я смог избежать поездок на первые три гонки сезона 1979 года, в Аргентине, Бразилии и ЮАР.

Жилю и Джоди пришлось начинать сезон на прошлогодней Ferrari 312T3. Она была слегка модифицирована с целью имитировать граунд-эффект машин Lotus, «новой модой» в Формуле-1. Жиль ужасно расстроился, квалифицировавшись лишь десятым в первой гонке сезона, сразу за Шектером, с которым они уже успели подружиться. Ход самой гонки тоже был неутешительным, Жиль сошел из-за проблем с мотором после разворота и замены шин. А Шектер попал в завал на первом круге.

В Бразилии Жиль уже улыбался. Он квалифицировался пятым, вновь отстав на одну позицию от Шектера, это положение сохранилось и в гонке.
– Несмотря на то, что мы работаем вместе, это мой главный соперник. Я хочу каждый раз опережать его.

Следующее соревнование было «у Джоди», на трассе Кьялами в ЮАР. Оба гонщика радовались возможности наконец-то оказаться за рулем новенькой 312T4.
– Мы условились между собой, – сказал мне Жиль прежде чем вернуться в Европу, после южноамериканских гонок, – мы не станем обгонять друг друга, если один из нас лидирует.

Лишь Жан-Пьер Жабуй смог опередить Джоди и Жиля на стартовой решетке – благодаря мощному усилителю турбомотора Renault. Это не помешало Жилю пройти обоих на старте и лидировать на первом круге.

Вскоре полил такой сильный дождь, что гонку пришлось остановить. Буквально за минуту до рестарта Жиль решил ехать на дождевом комплекте, хотя ливень закончился. Но его инженеры, Антонио Томаини и Мауро Форгъери, советовали последовать примеру Джоди и ехать на сликах. Упрямство Жиля принесло неплохие плоды. Он создал отрыв на влажной трассе, затем поехал переобуться в слики, тогда как Шектер, преследуя его, разрушил шины и был вынужден совершить незапланированный пит-стоп за дюжину кругов до финиша.

Эта остановка позволила Жилю победить во второй раз.
– Я выиграл последнюю гонку на T3 и первую на T4. Все решалось в последние мгновения, за полсекунды до финиша, потому что Джоди быстро догнал меня на последних кругах.



Триумф у Диснея

Таким образом, в США на Гран-при Запада в Лонг-Бич (Калифорния), он приехал счастливым.
– Нет, я не забыл прошлогоднюю гонку. Я набрался опыта. Машина у меня лучше той. Мне нравятся такие трассы. Поэтому я верю, что смогу перечеркнуть неприятные воспоминания.


Жилю нравился Лонг-Бич, калифорнийские климат и атмосфера. Поэтому он решил приехать еще до уик-энда.
– Присоединяйся к нам в четверг утром. Мы с детьми хотим пойти в Диснейленд.

Я охотно согласился, хотя и не знал, что ожидать от этого развлечения. Как и все, я был впечатлен размахом аттракционов. Ничего общего с обветшалым парком Бельмон в Монреале, предком Ла-Ронд. Хотя я и любил скорость, но быть замешанным в какие-то приключения мне не хотелось, и никогда не хотелось до этих самых пор. Жиль был более решителен. Он славился любителем острых ощущений.

Так как с ним были дети: восьми и шести лет, я решил, что их не станут пугать жуткими аттракционами. Но я плохо его знал. Сначала я деликатно отказывался от приглашений на аттракционы под открытым небом. Я приглядывал за Джоан, которая страдала хроническими мигренями. Но меня привлекло здание с вывеской «Покоряем космос!». Лишь внутри я понял, что попался. Жиль с детьми уговорили меня остаться с ними. К концу коротких скитаний в темноте я буквально полз. К тому же, я опасался приступа клаустрофобии. В общем, я был рад, что остался жив. Малыша Жака позабавил цвет моего лица. Он потянул смеющегося отца назад:
– Папа, давай, вернемся. Давай, вернемся. Там классно, только в этот раз я хочу сесть в первом ряду, впереди всех!

Затем он подозрительно взглянул на меня и сказал:
–Пойдем с нами, там здорово, вот увидишь.

Жиль, Жак и Мелани вернулись «покорить космос» еще несколько раз, пока я приходил в себя.

Через несколько часов, когда семья достаточно развлеклась повсюду, где могла, я уехал на трассу Лонг-Бич, чтобы написать статью. Жиль успел сказать мне за стаканом колы:
– Чемпионский титул? Я о нем не думаю. Для меня важнее одерживать победы в отдельных гонках. Если бы я выиграл их все, тогда стал бы чемпионом, и очень счастливым.

Надо думать, этот день отдыха с детьми имел целительную силу, так как уик-энд сложился великолепно, хотя на свободных заездах Жиль вылетел с трассы на втором круге.
– Глупость с моей стороны. Я слишком быстро ехал по еще грязной трассе.

Он вернулся к своему блестящему стилю во время квалификации, завоевав первый поул в 23 гонках. Но этот поул дорого обошелся ему.
– Когда я увидел, что Джоди (он был вторым) – заехал в боксы из-за проблем с электроникой на прогревочном круге, я потерял концентрацию. По невнимательности не остановился на своей стартовой позиции. К счастью, все поехали за мной. Я глуповато выглядел.

Хотя за эту грубую ошибку он заплатил штраф в 10000 долларов, это не помешало ему потрясти всех по время гонки. Он лидировал на протяжении восьмидесяти с половиной кругов (финиш располагался дальше, чем старт) и к тому же установил быстрейший круг. Он даже позволил себе нотку сарказма:
– После Монреаля некоторые говорили, что та гонка была «срежиссирована» заранее. В ЮАР заявляли, что я воспользовался дождем. Что они скажут теперь?

На следующей неделе Жиль поехал в Англию, в Брендс-Хэтч, чтобы участвовать в незачетной гонке, где он вновь победил, хоть и за рулем прошлогодней машины.


Лидер чемпионата

В Испанию, на гонку в Хараме Жиль приехал лидером чемпионата впервые в своей короткой карьере. У него было 20 очков, а Шектер был третьим в личном зачете с 13 очками.
– В прошлом году меня так критиковали итальянские журналисты, предрекали, что меня уволят после Лонг-Бич, а сейчас требуют у Феррари, чтобы я стал первым номером команды вместо Джоди, – поведал мне Жиль, когда я приехал на трассу.

Жиль был в хорошей форме и не хотел, чтобы напарник опережал его. Он продемонстрировал это в квалификации, показав третье время, как раз впереди Джоди. Патрик Депайе одержал победу, разделив с Жилем первое место в личном зачете, Джоди финишировал четвертым, а Жиль только седьмым – после двух разворотов и пит-стопа. Единственное утешение? Он установил быстрейший круг, на секунду быстрее Алана Джонса.

Следующим этапом был Гран-при Бельгии на трассе Зольдер. Ввиду прошлогоднего неприятного опыта, я ожидал проблем.
– Здравствуйте, господин Лекур! Мы получили ваш запрос. Вот ваша аккредитация. Надеюсь, вы хорошо проведете уик-энд. Желаем, чтобы ваш соотечественник одержал очередную победу.

Полминуты – и все готово. Прием настолько отличался от прежнего, что я ощутил себя на другой планете. А все потому, что парень из Бертье лидировал в чемпионате мира, и больше никто не призывал его уволить.

Во время первых тренировок на мокрой трассе Жиль и Джоди доминировали, но на стартовой решетке заняли 6 и 7 места. Джоди удался старт, но Клей Регаццони закрыл перед ним калитку. Жиль, который ехал за ними, не смог избежать столкновения с Williams швейцарца. Он зацепил колесо и взлетел в воздух. Спойлер был искорежен, но Жиль сумел остановиться. Механики на скорую руку подлатали машину, и он вернулся в гонку на последнем, двадцать третьем месте. Финишировал он седьмым, так как на последнем круге закончилось топливо. Он выжимал из V12 все возможное настолько рьяно, что горючее расходовалось слишком быстро. Неизбежная остановка произошла, когда он боролся с Жаком Лаффитом за второе место.

Его прорыв был невероятным, хотя он с трудом прошел Риккардо Патрезе, потратив на его преследование дюжину кругов.
– Я был намного быстрее него, но он не хотел меня пропустить. Я думал, он извлек урок из истории в Монце, но он ничего не понял!

После столкновения с Регаццони на старте Шектер смог выиграть гонку и возглавил чемпионат.
– Жиль часто быстрее меня, но он чересчур рискует. Поэтому, думаю, я сумею опередить его в личном зачете до конца сезона, – объяснил мне Шектер.

Когда я передал это Жилю, ответ был прямым:
– Я знаю, он часто мне это говорил. Для меня это ничего не меняет. Я хочу сражаться за победы на всех этапах. Не хочу ничего слышать о том, чтобы тащиться, как старичок, и завоевывать титул вторыми, третьими и четвертыми местами. Больше всего я хочу побить рекорд Стюарта (Джеки) с его 27 победами, а не Фанхио с пятью титулами.

Жилю нравилось принимать вызов, которым являлась для него извилистая трасса в Монако, место проведения следующей гонки. Джоди Шектер великолепно чувствовал себя там, как и я. В отличие от предыдущего этапа, Монако я посетил с радостью. Тем более, что у меня был доисторический компьютер, который, по словам продавца, мог работать во всех странах. Мое начальство порадовалось, что я еду с этой адской машиной (огромной коробкой на двух ножках), уверенные, что тогда мне не потребуется пользоваться услугами древней телексной связи для передачи статей. Поэтому я поспешил включить этот передовой компьютер Telcom, и другие журналисты смотрели на мои орудия труда, как на дикое инопланетное существо. Я едва успел подключить адаптер для европейских розеток, как мое маленькое чудо скрылось в не предвещающем ничего хорошего облаке дыма, и крошечный экранчик потух, не успев загореться. Продавец забыл проверить реакцию устройства на напряжение в 220 вольт.

Разумеется, меня высмеяли.
– Ох уж эти американцы! Они думают, что перевернут мир, изобретая новые машины.

Я был не в лучшем настроении.

К счастью, хорошего настроения с избытком хватало у Жиля, в первый день тренировок он заработал промежуточный поул. В субботу же технические проблемы, а затем трафик, помешали ему опередить Джоди Шектера.
– Все просто, я собираюсь побороться с ним на старте.

Но, к сожалению, старт Жилю не удался, и его прошел даже Ники Лауда. Жиль яростно атаковал его и сумел обогнать, едва не вылетев с трассы. Затем он погнался за Шектером, но в ходе гонки коробка передач Ferrari пришла в негодность, и он был вынужден сойти. Мауро Форгъери, инженер, вспылил из-за этого схода, как и господин Феррари, мечтавший о дубле команды: ведь Шектер выиграл гонку.
– Они знают мой стиль. Пускай конструируют более прочные детали.

[gp2]

Глава 15. Знаменитая дуэль

С начала 1979 года прошло семь гонок, и восьмая, знаменующая собой середину сезона, состоялась во Франции, на трассе Дижон-Пренуа, близ Лиона, 1 июля.

Жиль не беспокоился, он пытался быть реалистом.

– Я должен был возглавлять чемпионат с отрывом в десять очков. Но из-за своих неудач я отстаю на десять очков от лидера и, к тому же, нахожусь на третьем месте. Мне крайне необходимо победить во Франции. Это будет нелегко, наши машины не такие мощные, как Renault с турбомоторами.

Он был прав, вся Франция ликовала, так как Жан-Пьер Жабуй и Рене Арну занимали первую линию стартовой решетки. Жиль был третьим, вновь опередив Шектера в квалификации.

– Несомненно, я рад, что обошел Шектера, но я уже думаю о победе. Если я «отпущу» их (Жабуя и Арну) в отрыв, то уже ничего не смогу поделать. К счастью, они оба медленно разгоняются на старте. Я рискну.

Жиль, как и обещал, быстро вырвался вперед, оставив Жабуя за собой, вторым, тогда как бедняга Арну вообще скатился на девятое место. Впрочем, через пятнадцать кругов он догнал лидеров.

Жиль сломя голову мчался за мечтой о четвертой победе. Жабуй не представлял, каким образом его пройти, хотя и был быстрее. Чтобы остаться впереди, Жиль выжимал из ситуации все, что мог: его шины крайне пострадали от агрессивного старта. На сорок шестом круге Жабуй использовал всю мощь своего V-6, чтобы обогнать Жиля до торможения в первом повороте – где я наблюдал за гонкой. Так как надежность была на его стороне, Жабуй без особого труда лидировал до финиша и принес Renault первую победу в Формуле-1, перед более, чем сотней тысяч зрителей.


Знаменитая дуэль Вильнева и Арну

К несчастью, Жабуй (прекрасный гонщик) не получил столько внимания, сколько заслужил своей победой. Причина проста. За три круга до финиша все внимание было приковано к другой желто-черной машине, машине Рене Арну, и к Ferrari под номером 12, управляемой Вильневым! Тот все с большим трудом удерживал машину на трассе ввиду плачевного состояния шин. У Арну тоже были проблемы – падение давления масла. Совпадение? Ни тот, ни другой не могли полагаться на технику. Все решало мастерство гонщика.

– Я не понимал, почему он не может пройти меня на прямой, ведь мне было все труднее выходить из поворотом из-за плохого состояния шин.

В конце концов, за три круга до конца Арну проскочил мимо Жиля по внешнему радиусу, хотя оба перетормозили в конце прямой. Когда я увидел это, то решил, что дело закончится обоюдным сходом.

– Я просто сдвинулся в сторону его машины, чтобы войти в поворот, но у него было преимущество при выходе на прямую, – объяснил Жиль.

Заметив, что Арну не может оторваться от него, Жиль поравнялся с ним на выходе из следующей шиканы. Следующий круг гонщики боролись колесо в колесо, едва ли не соприкасаясь. Француз вырвался вперед на прямой, не оставив места Ferrari в торможении перед первым поворотом. Я зажмурился, увидев эти две ракеты, вылетающие из поворота. Выглядело это жутко. Даже возникает мысль, что им жить надоело!

– Я и не думал уступать! Я был готов на все, лишь бы одержать верх в этой дуэли!

Та же сцена на последнем круге. Арну был немного впереди. Упрямый Жиль не желал уступать.

Во время последнего круга наши колеса соприкасались несколько раз. Я не хотел сдаваться. Я знал, что у меня есть шанс, если я удержусь рядом с ним до последнего поворота. Хотя я рисковал вылететь с трассы, опускать руки не хотелось. И мне повезло, я сумел одержать верх! Напряженная же борьба была у нас перед финишем! Еще пара метров – и он бы вырвался вперед!

Так как я находился далеко от финиша, то не знал, кто победил в этой дуэли. К тому же, во время круга почета они вновь ехали рядом, приветствуя зрителей, счастливых, что им довелось увидеть такое зрелище. Такое еще не происходило в истории Формулы-1. Даже в старые добрые времени, как говорят ветераны журналистики, два гонщика так не рисковали жизнью.

– Мы просто развлеклись, оба. Я бы хотел пережить такое еще раз во время любой гонки.

Это было здорово, – сказал мне Жиль, прежде чем присоединиться к Жабую и своему сообщнику на подиуме.

Арну был в таком же восторге, как и канадец.

– Я ни о чем не переживал, сражаясь с Жилем. Я знал, что могу ему доверять. Даже если бы дело обернулось совсем туго, он бы никогда не повел себя подло. Он ни разу не попытался вытолкнуть меня с трассы, хотя возможность у него была.

Хотя зрители были в восторге, собратья не преминули назвать обоих гонщиков сумасшедшими. К счастью, все оценили их мастерство, ловкость и упорство. Даже двадцать лет спустя эту историю время от времени вспоминают и вновь анализируют три последних круга.

Жиль и Арну сами пересматривали их несколько раз.

– Мы их дюжину раз посмотрели, наверное. И восхищались от начала до конца.

Через две недели, на Гран-при Великобритании, на трассе Сильверстоун, обоих вызвали на заседание гонщиков во главе с Джоди Шектером, там были те же, что судили Риккардо Патрезе десятью месяцами ранее за аварию с Ронни Петерсоном в Монце. Но оба твердо возражали ветеранам. Арну даже сказал Ники Лауде:

– Может, если бы это противостояние было между тобой и Жилем, там бы случилась авария, но я уверен, что ты бы сбавил обороты, чтобы избежать ее.

Жиль был вне себя от гнева:

– Они ничего не поняли. Да, риск был, но наша профессия такова, что мы рискуем в каждой гонке. В тот день, когда я начну бояться, я просто повешу шлем на гвоздь. Это и следует сделать остальным. Такие собрания – трата времени. Трусы пускай сидят дома.

* * *

На скоростных трассах, таких как Сильверстоун (Великобритания) и Хоккенхайм (Германия), машины Ferrari испытывали трудности, так что Жиль начал вторую половину сезона 14 и 8 местами. Несмотря на неудачи, он не потерял мотивацию к Австрии. Квалифицировавшись пятым, он удивил всех, в том числе, самого себя, когда вышел в лидеры после первого поворота.

– Скажем так, старт был неплохой, – признался Жиль по телефону, когда вернулся домой, – я знал, что Алан (Джонс) скоро обойдет меня на Williams, как и обе Renault. Но я постарался лидировать столько кругов, сколько мог. Технические проблемы у Жабуя и Арну позволили мне финишировать вторым.

Шектер по-прежнему был лидером чемпионата с 38 очками, за ним были Жиль и Жак Лаффит, с 32. Никто не вспомнит ни шестое место Жиля на старте, ни его зрелищную борьбу за позиции, ни выход в лидеры на первом круге Гран-при Голландии в Зандфорте. Напротив, моменты, когда Ferrari на трех колесах продолжает мчаться вперед, с 26 августа были пересмотрены тысячи раз.


Искусство угробить 4х4

Сразу после этой гонки Жиль вернулся в Монреаль, чтобы поучаствовать в промо-акциях в преддверии грядущего Гран-при Канады, где он надеялся вновь победить. По традиции, я приехал встретить его в аэропорту Мирабель, чтобы отвезти в Бертьевилль. Благодаря этому я смог опубликовать эксклюзивное интервью еще до официальной пресс-конференции.

– Гонщики Формулы-1 слишком раздражительны. Они преувеличили опасность моего выступления на трех колесах. Машина прекрасно меня слушалась, просто не хватало одного колеса. Если бы не пострадали крепления, я бы возобновил участие в гонке, хоть и с отставанием на круг.

Я знал, что Жиль – поклонник модицифированных грузовичков 4х4, поэтому одолжил одну такую машину у Андрэ Сира, одного из моих друзей, не предупредив, с какой целью ее беру. Мы с моим братом Рене и некоторыми друзьями испытали ее в песчаных карьерах Терребон, и я был впечатлен мощностью этой машины. Затем я вернулся в Бертье за Жилем, его приятелем Гаэтаном Жиру и еще парочкой ребят.

Итак, я пригласил Жиля за руль.
– Нет, я не хочу ее испортить!
– Да что ты, Андрэ (Сир) будет рад узнать, что ты водил его 4х4!
– Ладно, хорошо, я попробую, но только я боюсь что-нибудь сломать.

Да-да, мы так и поверили. Пары минут в карьере хватило, чтобы он был полностью поглощен ездой. Я никогда не видел, чтобы человек так издевался над техникой. Мотор так ревел – Жиль давил на педаль газа, даже если машина не касалась земли – я даже боялся, что они перевернутся. Там был ручеек, и Жиль не устоял перед искушением пересечь его... хотя все хором убеждали его не пытаться сделать это. Конечно, он увяз там, вода проникла повсюду, в том числе, в моторный отсек. Нам потребовалось несколько часов, чтобы вытащить машину, и еще столько же, чтобы высушить. Я мог ехать дальше, но мотор издавал странные звуки. Он пострадал от обращения с ним Жиля.
Назавтра мне было страшновато возвращать машину владельцу. Я опасался его реакции. Услышав звуки, которые издавал двигатель, он изменился в лице.
– Прости, но я позволил Жиль Вильневу управлять твоей 4х4. Он не слишком ее щадил.
– Серьезно? За рулем был Жиль Вильнев?
– Да! Он убедился в надежности техники. Но я боюсь, мотор это не пережил.
– Не беда, я все починю. Но ты бы мог попросить для меня автограф?
– Без проблем, можешь на меня рассчитывать.

Через несколько недель я узнал, что ремонт обошелся в кругленькую сумму, но я расплатился автографом Жиля.


Ссора с моим новым начальником

Я не был раздосадован, хотя мое положение в Journal de Montreal было незавидным. В спортивный отдел назначили нового директора. Им оказался Бертран Реймон, который уже длительное время отвечал за хоккейную колонку, известный своей непреклонностью и попавший благодаря своим талантам журналиста в Пантеон славы хоккея. Через некоторое время после своего назначения он без энтузиазма отнесся к моей идее рекламировать соревнования в классе Corvette, которые должны были состояться в августе.

Старт этого мероприятия был омрачен аварией Funny Car («Забавная машина») на стоянке у ипподрома Блю Боннетс.

Вернувшись в редакцию, я поскандалил с нашим фотографом, который заставил гонщика ехать зрелищно, что и привело к аварии.

Когда же Берт отчитал меня за все это, я не выдержал, сообщил ему, что плевать хотел на его мнение, и что он должен судить меня по предыдущей работе в Journal de Montreal. За это я получил очередное внушение и приказ явиться завтра в его кабинет. Там он произнес незабываемую речь.

– Меня предупреждали до моего назначения, что ты – еще тот тип. Мало того, что ты строишь из себя важную шишку, у тебя еще и характер не сахар. Это ты и продемонстрировал. Я знаю, что ты будешь действовать мне на нервы, но меня это не волнует. Проблема в том, что ты ничего не понимаешь в профессии журналиста. Это не конкурс популярности, а ты никогда не различал работу специалиста по контактам с публикой и публициста. Когда ты это поймешь, тогда тебя и зауважают, как подобает человеку нашей профессии, но я сомневаюсь, что с тобой это когда-нибудь произойдет.

После этой встречи наши отношения, скажем так, остались прохладными, но его советы я выслушал и задумался над ними.


Дубль Ferrari в Монце

По пути из Монреаля в Монцу Жиль переживал, что его ожидает.

– Если Джоди победит, борьба в чемпионате окончена. А мне надо три победы, не меньше. Я собираюсь сражаться до последнего, хотя мои шансы ничтожны. Я уже давно перестал верить в чудеса.

Жиль еще более потерял веру в чудеса, когда квалифицировался пятым, за Жабуем, Арну, Джоди и Джонсом.

– Я постараюсь пройти их на старте, но ничего не смогу поделать против мощных моторов Renault.

Джоди, а не Жиль, удивил всех на старте. Он прорвался на первое место, тогда как Жиль оказался третьим, за Арну. Тот вскоре прошел Шектера. Через несколько кругов поломка заставила его сойти. В Ferrari получили возможность «подогреть» энтузиазм тифози, которые мечтали о подобной радости. За пять кругов до конца Жиль уверенно висел на хвосте напарника, было заметно, что он даже может ехать быстрее.

– Я бы мог его обогнать, но я дал слово. Я не мог его нарушить.

Наконец, оба пересекли финишную черту... создав невообразимый ажиотаж среди тысяч тифози, которые наводнили трассу еще до того, как остановились машины. Я никогда не видел подобного. Это был просто шквал. На пит-лейн механики пытались скрыться от обезумевшей толпы, забрасывая все в гаражи и закрывая двери. Тифози просто брали штурмом паддок в попытке увидеть своих героев вблизи.

Через несколько часов некоторые из них смогли получить желаемое. Они ждали Жиля, нетерпеливо скандируя его имя.
– Они просто сумасшедшие! Стоит мне выйти отсюда – они порвут на мне всю одежду на сувениры!

Я не сразу ему поверил, но когда мы вышли из гаражей Ferrari и направились к его фургону, на Жиля буквально набросились. Они пытались оторвать наклейки спонсоров с его комбинезона. Я хотел вмешаться, но Жиль остановил меня.

– Они тебя просто затопчут, если ты попытаешься им противостоять. Лучше побежали до фургона.

Это мы и сделали, но он все равно успел расстаться с несколькими наклейками, пока не оказался, наконец, у себя. И затем прибыла полиция, которая прогнала особо настойчивых.


Лихорадка «Вильнев»

Эта поездка в Италию окончательно убедила меня, что Монца – это «зоопарк», а в Монреале зрители намного более цивилизованные.

Реклама второго гран при Labatt Канады велась под лозунгом «Лихорадка Вильнев». Сейчас на Жиле, уже уверенного, что он завершит чемпионат вторым, возлагались еще большие надежды, чем в прошлый раз. В его таланте более не сомневались. Все надеялись на еще одну победу. В четверг после обеда он был заметно утомлен рекламными мероприятиями.

– Сейчас я уже мечтаю немного отдохнуть в кокпите.

В неистовой борьбе он смог квалифицироваться вторым, за Аланом Джонсом, фаворитом гонки, за рулем более мощной Williams. Верный себе, Жиль отлично стартовал, прошел на старте Джонса – к большому удовольствию зрителей, которые устроили аншлаг на трибунах острова Нотр-Дам. Австралиец потратил пятьдесят кругов, чтобы обойти Жиля под разочарованные крики болельщиков канадца. Оставшиеся 22 круга Жиль предсказуемо пытался вернуть себе лидерство. На финише лишь секунда разделяла их.

На пресс-конференции Алан Джонс был вынужден через пятнадцать минут перебить журналистов:

– Вы в курсе, что сегодня победил я?

До сих пор все вопросы адресовали исключительно Жилю... «Лихорадка Вильнев» заразила всех.

На следующей неделе Жиль воспользовался тяжелыми условиями (дождь в начале гонки и подсохшая к концу трасса) в последнем Гран-при сезона, в Уоткинс-Глен, чтобы одержать третью победу в сезоне и четвертую в карьере.

В чемпионате он уступил Шектеру лишь четыре очка благодаря великолепному финалу сезона: два вторых места и победа. Титул вице-чемпиона принес Жилю великолепные плоды по ходу этого невероятного сезона. Его все больше уважали. Число болельщиков все возрастало. Его стиль пилотирования восхищал всех ценителей, и журналисты восторгались его прямыми и честными ответами. В общем, он занял высокое место в «шикарном» мире Формулы-1.

[gp2]

Глава 16. Два сезона, которые хочется забыть


Хотя Жиль и стал вице-чемпионом в своем втором полном сезоне в Формуле-1, он отдавал себе отчет в том, что потерял великолепную возможность завоевать титул. Он не горевал, просто был реалистом, хотя признавался прессе в невезении.

– Джоди повезло больше, ведь я выиграл столько же гонок (3). Он чаще приходил в очках. Это и составило разницу. Я никогда не садился за руль с целью набирать очки. Я стремлюсь выиграть как можно больше гонок. Это и стоило мне титула, конечно же, но у меня еще будет возможность отыграться...

Как писал мой коллега из Торонто, Джерри Дональдсон, в своей книге «Gilles Villeneuve, the Life of the Legendary Racing Driver» («Жиль Вильнев, жизнь легендарного гонщика»), этот парень из Бертье действительно доминировал в сезоне 1979:

– он лидировал в течение 308 из 975 кругов, тогда как Шектер – лишь на протяжении 170;

– установил пять быстрейших кругов в гонках, а Шектер – лишь один

– Жиль находился на поуле семь раз из пятнадцати и победил трижды против черытех поулов и трех побед нового чемпиона мира.

Популярность Жиля была неоспоримой. В Италии его считали национальным героем. Ему прощалось все, даже невообразимое поведение за рулем.

– Я не хочу ездить с ним в машине. Мы все погибнем. Они с Джоди – настоящая катастрофа на дороге. Они азартны, как дети, и легко принимают вызов. Когда полиция пытается их остановить (иногда для этого требуется целый кордон) в конце концов они отделываются автографом, едва их узнают. Полицейские едва ли не прощения просят, что задержали, – рассказывал мне Гастон Парент, вернувшись с очередной встречи со спонсорами, желающими поддержать гонщика из Квебека. – Если бы на комбинезоне Жиля поместилось пятьдесят наклеек, мы бы подписали пятьдесят контрактов, не успев и глазом моргнуть. Хотя он и не выиграл титул, он стал настолько популярен в Италии, что все мечтают разорвать его на сувениры. Фирмы готовы вкладывать астрономические суммы в то, чтобы ассоциироваться с именем Жиля. Перед подписанием контракта они настаивают на одном и том же: чтобы он несколько раз в году присутствовал на банкете, на встрече со служащими и еще на нескольких рекламных мероприятиях. Они хотят прикоснуться к нему, говорить с ним, сфотографироваться с ним. Самое настоящее безумие. Это приводит к серьезным проблемам. Жиль всегда на все согласен перед подписанием. А потом я должен с ним сражаться. Он находит предлоги, чтобы отсутствовать на мероприятиях. Причина отказа же всегда одна: «Я ненавижу строить из себя обезьяну».

О его нерешительности ходили легенды, шла ли речь о рекламных мероприятиях официальных спонсоров команды, участии в гала-торжествах или пресс-конференциях. Следовало действовать деликатно, долго объяснять, насколько важно то или иное событие, чтобы убедить его туда пойти. Когда он приезжал в Монреаль, и я забирал его из аэропорта Мирабель, он все время жаловался:

– Еще одна пресс-конференция. Я рассказал все, что мог. Если они (журналисты) хотят знать что-то еще, путь приезжают на гонки. Там они все увидят сами.

Пунктуальность не была в числе его достоинств. Организаторы, в конце концов, «пошли» на хитрость. Они приглашали Жиля ночевать в гостинице в Монреале, чтобы обеспечить его присутствие. Но, «добравшись» до мероприятия, он оправдывал свою репутацию обаятельного спортсмена. Все наслаждались остротой его комментариев. Он мог дать ответ на любой вопрос, часто демонстрируя тонкое чувство юмора.

В Монреале он еще не был так популярен среди журналистов, как Ги Лефлер, но отрыв все сокращался после каждого интервью. Как ни странно, он покидал пресс-конференцию всегда одним из последних. Глядя на меня, он часто повторял:

– Вот все и разошлись, должно быть, и мне пора.

В свою очередь, Джоан ожила. Она перестала быть спутницей Жиля, и вновь стала просто его женой и матерью его детей. Но жизнь известной четы не всегда была радостной. Между ними были разногласия. И это все чаще чувствовалось.



Педаль «в пол»

После этого великолепного чемпионата головокружительный рост популярности воспринимался Жилем как нечто позитивное. Так как он не понаслышке познакомился с бедностью в течение нескольких лет, то мог теперь оценить уровень своей популярности в долларах, она отразилась на его банковском счете.

Его потребности возросли. Пришло время получать прибыль от таланта, затраченных усилий и результатов. Но возникала проблема.

– У меня нет выбора. Если я не хочу отдавать все заработанное в налоги французскому правительству, нам надо переехать. Может, в Монако, чтобы Жак и Мелани могли получить образование на французском языке. Там налоги ниже.

Да уж, фургончик посреди поля в Бертье остался в прошлом...

А вообще, Жиль выступал за то, чтобы приобрести жилье в Монако, но продолжать жить в Пласкасье.

– В налоговой не дураки сидят. Они быстро обнаружат мошенничество, к тому же, Жилю теперь сложно спрятаться. Он знаменит по всей Европе, – объяснил мне Гастон Парент, когда Жиль решил временно пожить в бывшей квартире Ронни Петерсона в Монако. – Целая головоломка, черт побери. Жиль не хочет окончательно переехать туда. Он хочет обустроиться в отдельном доме. А их мало, и цены высокие. То, что в Квебеке стоит 10000 долларов, в Монако стоит в десять раз дороже. Мы можем себе позволить только один вариант, неподалеку от Ментона, оттуда легко добраться до Италии. Цена разумна, но потребуются большие затраты на ремонт и обустройство маленького бассейна во дворе. После ремонта этот дом уже влетит нам в копеечку. Мы потратим в два или в три раза больше, чем за саму покупку. Вложение неплохое, но туда уйдет весь доход Жиля.

Упорядочить бюджет Жиля было нелегко. Он приобрел вкус к дорогим игрушкам и снял, а затем и купил, шале в Альпах, в Пра-Лу, чтобы упражняться в своей новой страсти – лыжах. Словно этого было мало, он арендовал с опцией покупки вертолет Уолтера Вольфа, три месяца и три недели посещал курсы управления вертолетами и затем получил свидетельство о прохождении летной подготовки в Сен-Юбер. Знаменитая итальянская компания Abbarth предоставила ему моторную лодку, и Жиль с удовольствием рассекал волны Средиземного моря у берегов Монако и Ниццы.

– Не думаю, что она очень уж прочная. Наверное, ее сконструировали для богатеньких «папиков», которые хотят произвести впечатление на девчонок в штиль. А настоящее удовольствие – это нестись по волнам. У меня это никак не получается, но я стремлюсь, чтобы получилось. Надо, чтобы ты приехал и попробовал.

Нет, спасибо, увольте. Мне хватило эмоций в калифорнийском Диснейленде, а затем с 4х4. Я также не желал и слышать о вертолете. Слова Гастона Парента убедили меня отказаться.

– Ничто не может помешать ему набирать высоту: ни облачное небо, ни нулевая видимость, ни снегопад. А чаще всего он любит приземляться, выключив мотор на высоте 1000 футов или больше.

Как и многие другие, я был убежден, что он не доживет до пенсии. Он слишком рисковал. Зная его способности по контролю гоночного автомобиля, я спокойно наблюдал за ним на трассе. Но я боялся аварии вне трассы: на дороге или за рулем его внедорожника. К тому же, он говорил об амбициозных проектах по скалолазанию. Его жизнь была в опасности и на воде, и в вертолете.

Я никогда не видел его на лыжах, но наш общий друг Патрик Тамбэ, бывший член молодежной лыжной сборной Франции, выступал категорично:

– Он невероятен. Даже во время первых спусков он хотел быть первым внизу лыжной трассы. Однажды ему придется заплатить за свое безрассудство.

Что же касается Жиля, он смеялся, когда его убеждали быть осторожнее, не рисковать своей жизнью без надобности.

– Ну же, мой Жерар, тут ничего такого. Я ничего страшного не делаю. Важно, что мне это нравится. Я рискую, знаю. Я не хочу, чтобы произошел несчастный случай, не хочу стать инвалидом. Лучше умереть, чем быть прикованным к инвалидной коляске до конца своих дней.


Великий, но непритязательный человек

Жиля не изменил его новый статус суперзвезды. Он умел отблагодарить друзей, которые помогали ему преодолеть худшие моменты его восхождения к славе.

Он приехал в Труа-Ривьер, чтобы поддержать своего брата Жака. Он даже хотел поучаствовать в гонке, но это противоречило условиям его контракта с Ferrari. Зато он приехал на гонку в парке Ришелье, в восточной части Монреаля зимой 1981 года, чтобы официально попрощаться с гонками на снегоходах, поучаствовав в соревновании.

После успехов в 1979 году у Жиля были причины уверенно подойти к сезону 1980.

– У меня больше опыта, особенно в этом чемпионате. Готова новая машина (312 Т5) с граунд-эффектом. Мы будем конкурентоспособны.

Аналитики даже называли его в числе претендентов на титул чемпиона наряду с австралийцем Аланом Джонсом, выступавшим за команду Williams. Но Жиль и Джоди быстро поняли, что эта новая машина абсолютно посредственна. Недостаточное сцепление с дорогой приводило к чрезмерному износу шин.

В Лонг-Биче, перед четвертой гонкой сезона, Жиль был мрачен. Среди его достижений был сход после аварии – поломка подвески после удара о заграждение в Аргентине, 16-ое место в Бразилии и сход по техническим причинам в ЮАР. Он говорил об этой машине, сконструированной на скорую руку, напрямик, утверждая, что остается лишь ждать следующую модель, оснащенную новым турбомотором.

– Это не машина, а старая колымага! Она не держит трассу. Шины слишком быстро изнашиваются. Надо строить новую!

Жиль настолько ненавидел эту машину, что с удовольствием издевался над ней, чему я был свидетелем, например, на городской трассе в Калифорнии. Его резкий стиль вождения шокировал инженера Мауро Форгьери. Он упрекал Жиля, что тот слишком давит на газ, и алая машина с цифрой «2» взлетает в повороте всеми четырьмя колесами. Удар колес о землю был слишком сильным, и полуоси не выдерживали. И это не нравилось Форгьери.

– Они говорят мне, что их машины самые надежные. Пускай докажут это и поставят более устойчивые детали!

В гонке Жиль сражался за пятую позицию со свойственным ему жаром, и, как и предсказывал Форгьери, сошел из-за поломки полуоси. Жиль был в бешенстве после схода (ни одного очка после четырех гонок), но приободрился на вечеринке в ресторане с одетыми подобно кинозвездам официантами, оказавшись в кругу друзей, таких как Даниэль Дюпюи, мой коллега. Прогуливаясь по Лонг-Бичу, Даниэль купил мне репродукцию литографии, где были изображены Джоди и Жиль с прошлогодней Ferrari 312 Т4. Оба согласились подписать мне ее.

Джоди написал:
Stop eating so much (Прекрати так много есть)!

Жиль, в свою очередь, нашел способ отблагодарить меня за годы сотрудничества:
Пьеру: первому журналисту, который писал обо мне истории и сенсационные заметки. Искренне твой!



Неудачный год

Оставшаяся часть чемпионата прошла по сценарию первых четырех гонок: много усилий, мало результатов. Жиль получил первое очко, заняв шестое месте в следующей гонке, в Бельгии, на трассе Зольдер. Он утроил свои достижения с помощью 5 места в Монако, через две недели. Затем он занял восьмую позицию во Франции, сошел в Великобритании, финишировал 6-ым в Германии, 8-ым в Австрии и 7-ым в Голландии.

Назревала буря.

Весной развязалась война за власть между FIA и FOCA. Некоторые команды, в частности, Ferrari, не участвовали в Гран-при Испании, соответственно, его результаты не учитывались.

Атмосфера внутри знаменитой итальянской команды была неблагоприятной. Жиль и Джоди объявляли об отвратительном качестве шасси, а инженеры пытались доказать господину Феррари, что проблема в шинах или гонщиках.

Жиль решил взять контроль над ситуацией в свои руки и связаться с помощью телекса напрямую с господином Феррари.

– Старик сидит у себя и носа не кажет. Уполномоченные говорят ему невесть что. Но теперь он узнает о настоящем положении дел, я ему расскажу, какими отвратительными машинами мы должны управлять.

Новое шасси было готово к середине сезона, но результаты не улучшились.



Распад Ferrari

На трассу в Имоле Жиль приехал в пессимистичном расположении духа. Но все же он решил остаться в Ferrari в следующем сезоне. Это решение он принял на Гран-при Монако.

– У нас много предложений на следующий сезон. Несколько команд заинтересованы в Жиле. Он же больше хотел бы основать свою команду. На следующей неделе мы встречаемся с господином Феррари. Там будет принято очень важное решение, – поведал мне Гастон Парент во время полета из аэропорта Мирабель в Ниццу.

Первым, кого я встретил в паддоке княжества, был Жиль.

– Пьер, где Гастон.

– Он не приехал. Сказал, что отдохнет пару часов в гостинице.

– Он мне нужен, я подписал контракт с Ferrari на следующий сезон этим утром.

– Извини, но несколько часов назад Гастон сказал мне, что изучает предложения от других команд. И что твое возвращение в Ferrari под сомнением!

– Я знаю, но господин Феррари спросил, сколько бы я хотел за возобновление контракта. Я назвал максимальную сумму, и он тут же согласился. У меня не было выбора!

И вновь Жиль принял поспешное решение... и я столь же поспешно наутро передал эту новость в Journal de Montréal.

Тем не менее, официально эта информация была подтверждена только после Гран-при Италии, в виде исключения проводимом на трассе Имола, четыре месяца спустя.

Жиль квалифицировался девятым за рулем новой Ferrari С126 с турбомотором, которую готовили на следующий год, но решил стартовать на 312 Т5. Несмотря на мощность, надежность нового V-6 была низкой. Он боролся за пятое место на пятом круге, но шина лопнула, когда он входил на высокой скорости (300 км/ч) в поворот, который сейчас носит имя Жиля Вильнева. Спустя мгновение Жиль потерял контроль над неуправляемой машиной. Удар о цементную стену был таким сильным, что машина развалилась, подскочила и вылетела на середину трассы.

– В течение нескольких секунд я слетел с катушек. Я не представлял, где я, только слышал шум приближающихся машин. Рефлекторно я поднял руку – как мы делали в гонках на снегоходах, чтобы обозначить свое присутствие.

Облако пыли, поднятое этой аварией, было достаточно заметным, чтобы предупредить всех. Чудом никто не врезался в него, и это спасло ему жизнь. В медпункте Жиль в первую очередь успокоил меня, потому что мне удалось обмануть охрану... но они вбежали за мной и собирались меня выкинуть оттуда.

У Жиля хватило времени только чтобы быстро успокоить меня:

– Все нормально, проблем нет, я скоро выйду отсюда.

Действительно, он нашел в себе силы встретиться с прессой, чтобы рассказать об инциденте. Через несколько часов, как и планировалось, он обедал в компании Гастона Парента и его жены Даниэль. Жиль шутил на тему своей аварии, особенно, когда пересматривал эти кадры в выпуске новостей. Он был воодушевлен, рассказывал забавные случаи из своей юности... например, историю с кражей колес в Репентиньи.

[gp2]

Глава 17. Еще один сезон, который хочется забыть


Жиль не получил травму во время аварии, но на следующее утро у него ныло все тело. Фотографии этой аварии были на первой полосе многих итальянских изданий. Также там сообщалось о возобновлении контракта с Ferrari на 1981 год и замену Джоди Шектера, собирающегося повесить шлем на гвоздь, французом Дидье Пирони.

Я был впервые приглашен на пресс-конференцию в святое святых знаменитой итальянской команды: в Маранелло. Так как я сопровождал Гастона Парента и Жиля, то был приглашен на трассу для тестов, в Фьорано, в цех сборки машин Ferrari и даже секретный отдел по сборке шасси и моторов для них. К сожалению, господин Феррари отказался давать мне интервью отдельно, так как проблемы со здоровьем вынудили его ограничить свою активность. Так как он должен был встретиться с журналистами во второй половине дня, его не следовало переутомлять.

Присутствовало около тридцати журналистов. Я был смущен, увидев всех этих господ в костюмах с галстуками. Все тихо переговаривались, но тишина воцарилась мгновенно, едва вошел король автогонок, все в этом зале вызывало уважение к присутствию Коммендаторе.

У меня по спину побежали мурашки от этой сцены. Он торжественно поприветствовал тех, с кем был знаком, поблагодарил за то, что они приняли приглашение. Затем он поблагодарил Джоди Шектера за два сезона в Ferrari и попросил прощения за плачевное качество своих машин. После этого он поздравил с вступлением в команду Дидье Пирони, нового напарника Жиля Вильнева. Наконец, обращаясь ко всем присутствующим, он заявил:

- Я обещаю вам более конкурентоспособную машину на следующий сезон, чтобы позволить обоим нашим талантливым гонщикам одерживать новые победы для Ferrari!

Время, отведенное для вопросов, закончилось быстро. После этого Энцо Феррари величественно обменялся несколькими фразами с журналистами со стажем, которых он знал уже давно. Я был восхищен, как ребенок, который впервые видит Деда Мороза. Хотя я не владел итальянским так, как Жиль, но с легкостью понимал его слова, потому что он говорил твердо и спокойно. Я никогда более не видел человека, который одним своим видом вызывал бы такое уважение.


Неожиданное 5 место!

Через две недели, во время подготовки к Гран-при Канады, третьему по счету в Монреале, я еще помнил эту встречу во всех подробностях.

Жиль приехал в Квебек не в духе.

- Я надеюсь, что все поймут: в этом году у меня нет машины, способной побеждать. Будет чудом, если я наберу очки. Они перестали работать над Т5 и полностью сосредоточились на С126 для следующего сезона. Идеальным был бы дождь на три дня. Тогда я смог бы успешнее сражаться, потому что на влажной трассе мощность машины имеет меньше значения.

Как Жиль и надеялся, дождь полил уже в пятницу, во время первых тренировок. Он выполнил обещание, составив конкуренцию лучшим. Но остаток уик-энда прошел на сухой трассе. Жиль ложился спать в субботу с тяжелым сердцем, он был обречен стартовать с 22 позиции, а Джоди вообще не смог квалифицироваться, впервые в своей блестящей карьере!

Вожделенный дождь отказался сотрудничать: в воскресенье утром небо было ясным. К счастью, эта помеха не охладила знаменитого канадского гонщика. Он свирепствовал на трассе, подарил зрителям выдающееся зрелище и привел свое ведро на пятое место... Подвиг!

– Я никогда в своей жизни так не работал.

Во время этой гонки произошла первая серьезная авария в истории трассы: жуткий сход француза Жана-Пьера Жабуя за рулем Renault. Он застрял в металлическом ограждении и сильно пострадал, когда спасатели пытались извлечь его переломанные в нескольких местах ноги.

Сезон для Жиля окончился в Уоткинс-Глен (Гран-при США) так же, как и начался... сходом.


Новый напарник

– Мы так опоздали с разработкой нашей машины с граунд-эффектом, что не стоит ждать чудес, даже если наш V-6 окажется лучшим турбомотором.

В таком настроении он начал сезон 1981 года, в Лонг-Биче (Калифорния), с новым напарником, Дидье Пирони.

– Пока что мы отлично ладим. Зимние тесты прошли неплохо. Не думаю, что с ним будет сложно ужиться.

Даже если в начале карьеры Жиль предпочитал быть единственным гонщиком в команде, со своими напарниками: Карлосом Рейтеманном, Джоди Шектером и Дидье Пирони он подружился быстро.

Как требовал его нынешний статус, Жиль располагал Ferrari вместо Fiat для личных поездок во время Гран-при вне Европы. Дома, в Монако, у его двери всегда была припаркована машина. Но никто еще так не «мучил» Ferrari. Он без колебаний задевал ограждения на дорогах, когда это требовалось, чтобы осуществить самоубийственный обгон. Плачевное состояние кузова вызывало шквал критики со всех сторон.

– Никакого уважения к технике, – говорил ветеран французской журналистики Жерар Кромбак.

Ничего не имея против Жиля лично, он не являлся почитателем его таланта, хотя все вокруг его расхваливали.

Я восхищался Жилем, его талантом, его личностью. Он был единственным в своем роде. Вот только было трудно принять его пренебрежение некоторыми элементарными правилами. К счастью, он всегда знал, как заставить простить свою эксцентричность – благодаря природному обаянию.

Когда я приехал в Лонг-Бич, мы встретились. Жиль приехал за мной за рулем великолепной Ferrari 308. Да, далеко в прошлом осталась толстая Берта, сломавшаяся на дороге между Квебеком и Монреалем.

– Жиль, я могу попросить тебя об одолжении?

– Смотря что надо сделать. Я буду рад, если смогу помочь.

– Я бы хотел хоть раз в жизни оказаться за рулем Ferrari.

– Я не знаю, можно ли это. Машина принадлежит дилеру. Я несу за нее ответственность, и обещал, что никто не будет водить ее, кроме меня.

В конце концов, подумав и увидев мое умоляющее лицо, Жиль согласился, чему я был крайне удивлен. Я проехал десяток километров, а именно расстояние между его гостиницей и местом проведения пресс-конференции. Я хотел расслабиться на полную катушку и проверить, что за потроха были у этой машины, но Жиль был настороже:

– Нет, выжимай сцепление и не газуй при переключении передач, иначе трансмиссия полетит к черту! Она не выдержит, она более хрупкая, чем на американских машинах.

Я не сдержался, сказал с улыбкой:

– Не могу поверить! Жиль Вильнев позволяет себе делать кому-то замечания о бережном отношении к технике. Да ты, должно быть, стареешь, мой Жерар!

Жиля позабавил этот ответ.

Он присутствовал на гонке формулы Атлантик в субботу, где его брат Жак занял второе место. Затем предстояло стартовать Жилю, пятым. Старт получился зрелищным, из первого поворота Жиль уже вышел лидером, воспользовавшись мощностью нового турбомотора V-6. К несчастью, как и год назад, поломка полуоси положила конец его усилиям на 17 круге.


Две неожиданных победы

Квалифицировавшись седьмым в Бразилии, Аргентине, Сан-Марино и Бельгии, Жиль вернулся домой, в Монако, имея в активе два схода и два вторых места.

Он прекрасно знал трассу. Она была узкой, длинные прямые отсутствовали, что не позволяло эффективно использовать мощность V-6. Зная, что шансы Жиля мизерны, руководство Journal de Montreal не видело необходимости в том, чтобы я туда ехал. Так как я терпеть не мог поездки в Европу или за пределы Северной Америки, то с радостью воспринял их решение. Но мы быстро поняли свою ошибку, потому что Жиль смог нечеловеческим усилием квалифицироваться на первом ряду, вместе с Нельсоном Пике.

Заинтригованный, я позвонил ему в субботу вечером и попросил прокомментировать.

– Просто я придумал один фокус. Я не снимаю ногу с акселератора, чтобы турбина не прекращала работать. А левой ногой я торможу. Это очень эффективно.

Свидетели признавались, что это еще мягко сказано.

– Он все время пускает машину косо по траектории. Он задевает ограждение на каждом круге, иногда даже видны искры. Пирони пытался ему подражать, но разбил машину, и за ночь придется построить ему новую.

Все полагали, что он не сможет выдержать такой ритм на протяжении всей гонки. Но они плохо знали Жиля. Вопреки своей привычке, он замешкался на старте, позволив Пике одержать верх. А сзади наседал Алан Джонс. Он «висел над душой» 18 кругов, прежде чем атаковать. Тормоза были изношены, поэтому Жиль был вынужден пропустить австралийца. На 54 круге Жиль вновь оказался вторым, так как Нельсон Пике столкнулся с Эдди Чивером, круговым, у которого была досадная привычка не следить за зеркалами. У Жиля появились шансы вознаградить себя за старания, тем более, что проблемы с мотором заставили Алана Джонса замедлиться. За четыре круга до финиша Жиль на своей мощной Ferrari совершил отличный обгон.

Таким образом, Жиль лидировал в престижнейшем Гран-при сезона. Когда он пересек финишную черту, то стал почетный гражданином княжества Монако... как все победители этой престижной гонки.

– Сегодня удача была на моей стороне. Машина не располагала к победе. Это отличный стимул для всей команды.

У Жиля был и другой повод для праздника.

– В начале прошлой недели я согласился продлить контракт с Ferrari на 1982 год с опцией на 1983 год. Это не лучший вариант, но я верю в команду.

Несмотря на эту неожиданную победу Жиль не слишком верил в себя, покидая Монако, две недели спустя, в преддверии гонки в Хараме, в Испании.

Пятый раз в течение семи Гран-при он занял седьмое место на старте. На сей раз, он был бодр с самого начала и в первый поворот вошел третьим, сразу за Williams Джонса и Рейтеманна. На втором круге Жиль ловко прошел своего первого напарника по Ferrari и устремился за Джонсом.

– В этой С126 досадно то, что при супермощном моторе у нее такое плохое шасси, что шины изнашиваются со скоростью звука. Поэтому я должен атаковать с самого начала гонки, если я хочу отыграть позиции.

Как и в Монако двумя неделями ранее, Жилю сопутствовала удача – на 17 круге Джонс по непонятным причинам ошибся и выскочил за пределы трассы. Второе чудо за эти недели? Он воспользовался этим. Но на трассе было много подходящих для обгона мест. Позади него было несколько потенциальных угроз, например, Жак Лаффит, обладатель быстрейшего круга в квалификации. За 18 кругов до конца гонки Жиль занял место паровоза во главе пяти машин в пределах 90 секунд: Лаффит (Ligier) на втором месте, затем Джон Уотсон (McLaren), Карлос Рейтеманн (Williams) и Элио де Анжелис (Lotus).

– Я был быстрее на прямых. Поэтому обгона на торможении можно было не бояться. Но в поворотах я полз как черепаха... я никогда не управлял такой громоздкой машиной. Шины были убиты. Любой занос мог стать фатальным. У меня совершенно не было простора для маневров. Они мчались за мной, как стая голодных волков, готовые съесть меня на каждом круге. Но я все же не понимаю, почему Жак Лаффит не мог меня обогнать. Он был по меньшей мере на две секунды быстрее, чем я. Не самая приятная победа в моей карьере. Я никогда не работал так за рулем гоночного автомобиля.

Интервал между шестью первыми финишировавшими составлял всего секунду и 24 тысячных! Вновь Жиль вошел в историю Формулы-1, одержав нежданную победу за рулем машины, которая в нормальных условиях с трудом финишировала бы в первом десятке.

Единственное, чего Жиль не подозревал – что эта шестая победа станет для него последней.

После сходов в результате поломок в Дижоне (Франция) и в Монце (Италия), а также вылетов с трассы на Сильверстоуне, Остеррайхринге и Зандфорте, Жиль вернулся в Монреаль с единственным сносным результатом после великолепного дубля: 10 местом на Хоккенхайме (Германия).


Крыло прочь, Жиль остается

У Жиля был еще один повод злиться. Его популярность росла, что осложняло ему жизнь. Коллекционеры вывели его из себя во время Гран-при Италии: они буквально растащили по кусочкам его вертолет.

– Мне все труднее перемещаться, даже когда я здесь, в Квебеке. К счастью, тут болельщики не такие дикие, как в Италии. Мне все-таки позволяют дышать.

Жилю нуждался в личном пространстве. Он хотел защитить свою личную жизнь. Они с Джоан все чаще ссорились. По слухам, в его жизни появилась новая женщина, из Торонто. Эту связь Жиль хотел сохранить в секрете, но она занимала важное место в его жизни. Плюс к этой сложной личной ситуации, Жак стартовал в Формуле-1 в команде Arrows, что создавало дополнительное давление на Жиля в течение гонки в Монреале.

– Дурацкое решение. Он недостаточно ознакомился с машиной на частных тестах. Она неконкурентоспособна, ему будет трудно квалифицироваться.

В субботу утром Жиль в бешенстве искал меня по всему паддоку. На первой полосе Journal de Montreal красовалась фотография Arrows, за рулем которой был Жак, впереди его Ferrari, и подзаголовок гласил: Жак впереди Жиля!

Ответственный за оформление первой полосы не потрудился проверить информацию, предоставленную фотографом, прежде чем придумать название.

– Все, конец. Не теряй больше время, не подходи ко мне от лица Journal de Montreal. Я больше не хочу о вас слышать. Вы сборище идиотов!

Он не ошибся. С нашей стороны это была чудовищная ошибка. Виновник по моей просьбе поспешил написать Жилю письмо с извинениями, которое передали ему вечером. Это было еще более удручающим, так как Жак не смог квалифицироваться, а сам Жиль очутился на 11 позиции.

Дождь сопровождал старт этой гонки, отложенной на полтора часа из-за конфликта между организаторами, царем Формулы–1 Берни Экклстоуном и страховой компанией. Наконец, они пришли к согласию, и Жиль предложил канадским болельщикам очередное достойное зрелище. В своем уникальном стиле он проводил невероятные атаки. За несколько кругов до финиша – гонка была остановлена после 63 кругов из 70 ввиду ограничения гонки двумя часами – Жиль столкнулся сначала с Lotus Элио де Анжелиса, а затем с Alfa Romeo Марио Андретти. В результате этих ударов крыло встало вертикально. Жиль был вынужден склонить голову набок, чтобы видеть хоть что-то. Любой другой гонщик тут же получил бы сигнал черным флагом – требование остановки для починки, но Жиль был на домашней трассе!

– В любом случае, я бы и не увидел этот черный флаг. Я ничего не видел впереди себя!

В конце концов, крыло отвалилось в конце прямой, тогда как Жилю вот-вот собирались махнуть черным флагом. Еще одно нечеловеческое усилие – и он финиширует на третьем месте.

– Этот подиум равен для меня двум победам, в Монако и Испании. Условия были ужасными, опыт гонок на снегоходах очень пригодился.

Он еще не знал, что в последний раз обращается к своим поклонникам в Квебеке.

[gp2]

Глава 18. 8 мая 1982 года


Последняя гонка года состоялась на трассе Цезарс-Палас в Лас-Вегасе. Приезд «богов» автоспорта в американскую столицу игорного бизнеса не вызвал ажиотажа... Места для зрителей во время гонки были практически пусты.

Жиль квалифицировался третьим, но завершил этот трудный сезон сходом из-за проблем с наддувом. После титула вице-чемпиона в 1979 году Жиль был крайне разочарован результатами двух следующих сезонов: 10 место в чемпионате, всего шесть очков в 1980 году, седьмое место с двадцатью пятью очками в 1981. Единственное утешение? Три отличных выступления: нежданный дубль Монако-Испания и третье место на мокрой трассе в Монреале. Для гонщика, который мечтал побить тогдашний рекорд, а именно 27 побед Джеки Стюарта, шесть побед в шестидесяти трех Гран-при – результат, далекий от желаемого. Несмотря на отсутствие видимых результатов, Жиль был одной из звезд Формулы-1. Его зрелищный стиль привлекал спонсоров, которые были готовы вкладывать огромные суммы, лишь бы сотрудничать с ним.

Хотя Жиль продлил контракт с Ferrari в мае, и господин Феррари объявил на традиционной пресс-конференции после Гран-при Италии о сохранении состава на сезон 1982 года, он получал и другие предложения, как рассказал мне Гастон Парент в Лас-Вегасе:

– В Монреале мы получили предложение в несколько миллионов долларов от Marlboro за контракт с McLaren. Но Жиль решил соблюдать договоренность с Ferrari. К тому же, он помнил, что Marlboro и McLaren не выполнили свои обещания в 1977 году. Он так уважал господина Феррари, что ему трудно было покинуть команду таким образом.

В конце концов, австриец Ники Лауда принял головокружительное предложение Marlboro и McLaren и возобновил активную карьеру.

Между тем, Жиль решил приобрести новую игрушку.

– Я должен был купить вертолет Уолтера Вольфа, но отказался от этой идеи. Я бы хотел что-нибудь двухмоторное, чтобы летать ночью.

Гастон Парент был не в восторге от этого нового приобретения стоимостью более, чем в миллион долларов.

– Я пробовал вразумить его, но он как ребенок. Хочет получить новую игрушку немедленно. Он договорился купить вертолет Augusta. Когда я предложил ему потерпеть год, он тут же ответил: мало ли, что со мной произойдет до следующего года?

Жизнь монреальского бизнесмена нельзя было назвать легкой из-за его знаменитого клиента.

– Он ставит меня в сложные ситуации. За несколько дней до Рождества он позвонил мне с просьбой: Гастон, ты не мог бы купить шубу для моей знакомой из Торонто и вручить ей от моего имени?

Гастон подчинился, но это была не первая подобная личная просьба Жиля.

– У Жиля еще случались юношеские безумства. Он попросил меня отправить чек на 4000 долларов Canadian Tire, чтобы оплатить инструменты, которые они с друзьями украли у них в юности.


Перед началом нового сезона Жиль поручил своему управляющему новое важное дело: уладить его предстоящий развод.

– Жиль хотел, чтобы все прошло спокойно. Он решил выплатить Джоан миллион отступных, чтобы развестись мирно. Адвокаты готовили бумаги к сентябрю.


Машина-паровоз и слишком хрупкая резина

В межсезонье, несмотря на тяжелое положение, Жиль не пренебрегал работой. Он вместе с Дидье Пирони работал, не жалея сил, над новой 126С2, впервые оснащенной карбоновым монококом, чтобы сделать более удобным использование граунд-эффекта.

– У нас явный прогресс благодаря приезду британского инженера Харви Постлуэйта. Что касается мотора, он, скорее всего, самый мощный. У нас есть все, чтобы вновь побеждать.

Он поехал в ЮАР, на первую гонку сезона, будучи уверенным в себе. Там гонщики-члены GPDA, возглавляемые Дидье Пирони, выразили возмущение в адрес глав FIA и FOCA. Те хотели ввести новые суперлицензии, осложняющие переговоры с командами. Так как руководство не желало выслушать претензии, гонщики решили устроить забастовку, начиная с четверга, и собрались в зале гостиницы Кьялами-Ранч.

Мне удалось присоединиться к Жилю в этом зале, где он вскоре стал лидером, в то время как Пирони и Лауда вели переговоры с Жан-Мари Балестром (президентом FIA) и Берни Экклстоуном (президентом FOCA).

– Мы все объединились. Пока не будет достигнуто соглашение, нет и речи о том, чтобы выходить. Я играю на пианино, которое мы передвинули к двери. Они (другие гонщики) будут вынуждены меня потеснить, чтобы выйти. Есть тут у нас некоторые, готовые отступить. Они боятся потерять место. Я не беспокоюсь. Мы на своем настоим. Ни Берни, ни Балестр не заставят меня изменить точку зрения.

Соглашение было достигнуто утром в пятницу. Гонщики спали в этом же зале. Жиль впечатлил всех музыкальными талантами. Но в результате этого акта протеста были назначены штрафы. Лидеры, и среди них Жиль, заплатили по 10000 долларов.

Он квалифицировался третьим, за Нельсоном Пике и Рене Арну. На шестом круге гонки поломка двигателя положила конец его усилиям. Новая Ferrari была не менее конкурентоспособна, чем ее соперники, так как Жилю удалось квалифицироваться вторым в Бразилии. Но он все равно не был доволен новыми машинами с граунд-эффектом.

– Никакого удовольствия за рулем. Слишком сильное сцепление с трассой. Такое ощущение, будто я – машинист локомотива, идущего по рельсам. Двигатели очень мощные. Мы входим в поворот на невообразимых скоростях. Риск стал огромным, Дидье (Пирони) сказал об этом, когда вылетел с трассы на тестах. Мне больше нравятся старые машины, у которых заносило заднюю часть, и их надо было постоянно контролировать. Вот это было намного более захватывающим.

Команда Ferrari вернулась к использованию шин Goodyear в сезоне 1982 года.

– Их надолго не хватает. Во время квалификации у нас есть всего один круг, чтобы установить хорошее время. Это порождает очень опасные ситуации.

Адаптация к шинам Goodyear (прежде Ferrari пользовались Michelin) была нелегкой. На некоторых трассах, например, в Бразилии, они слишком быстро изнашивались.

– Они быстро стерлись, но я не хотел останавливаться, потому что лидировал. Я попытался остаться на трассе, но, в конце концов, сцепление с трассой исчезло.

Так он объяснил сход в Лонг-Бич, в Калифорнии, во время третьей гонки сезона.


Множество проблем

Жиль был задумчив. Хотя новая Ferrari явно прогрессировала, существовали проблемы со сцеплением. Чтобы противопоставить что-то мощности двигателя, инженеры решили использовать огромное антикрыло над задними колесами, чтобы решить проблемы с их подвижностью.

Для Жиля это был не единственный источник забот. После того, как он занял в квалификации седьмое место, в субботу во второй половине дня, Джоанн уехала. Она не хотела оставаться на трассе. Тяжелая ситуация для того, кто не хочет омрачить свой имидж отца семейства. Жиль нашел в себе силы сосредоточиться и проехал в обычном бешеном ритме 75 кругов калифорнийской гонки. На финише он оказался третьим, за Ники Лаудой (McLaren) и Кеке Росбергом (Williams), но затем стюарды сочли, что заднее антикрыло не соответствовало регламенту. Руководство Ferrari вместе с Жилем встретились с организаторами гонки, но те не захотели их выслушать. В самолете по дороге в Монреаль в ночь с воскресенья на понедельник Жиль возмущался:

– Мы его использовали во время всего уик-энда, и они не сказали ни слова во время всех проверок. Почему не запретить его раньше или не предупредить, что они считают его неподходящим?

Жиль особенно упрекал одного человека: Роджера Перта из Торонто, который тогда был президентом канадской федерации автоспорта.

– Он сделал все, чтобы нас дисквалифицировали. Думаю, если бы он не сидел там в комиссии, меня бы не дисквалифицировали. Я не понимаю, почему он так меня ненавидит. Я ожидал, что он выступит за меня, а не наоборот.

Тогда я напомнил Жилю, что Перт был одним из руководителей гонки в Монреале прошлой осенью. Его бы раскритиковали, если бы он не дисквалифицировал гонщика-соотечественника, который ехал с антикрылом торчком.

– Негодяй! Пусть попросит теперь у меня что бы то ни было, я его «пошлю».

Затем мы поговорили немного о личной жизни. Мы испытывали схожие проблемы:

– Пьер, если мы с Джоан разведемся, как все отреагируют?

– Это неважно. Если ты более не счастлив, надо принимать решение. Никто не может решать за тебя. Я не думаю, что это испортит впечатление о тебе.


Жиль волновался. Он не хотел никого огорчать. Он был заметно несчастлив. Это не помешало ему согласиться на мою просьбу. Я хотел шлем в таких же цветах, как у него.

– Без проблем, я тебе и так задолжал. Подарю тебе его, когда в следующий раз приедешь на гонку.

Это должно было произойти в Монако, через месяц, но...

После посадки в Торонто он не вернулся в самолет, летящий в Монреаль.


Проклятая гонка

Никакого просвета для Жиля. Команде Ferrari отказали в апелляции после дисквалификации в Лонг-Бич. Конфликт между командами FOCA и FISA, такими, как Renault, Ferrari, Tyrrell, разгорелся вновь. На следующую гонку, Гран-при Сан-Марино в Имоле были заявлены лишь 14 машин.

Как обычно в последнее время, гонщики французской команды Renault, Рене Арну и Ален Прост, доминировали в течение квалификации, оказавшись впереди Жиля и Дидье. Но Арну и Прост быстро сошли из-за технических проблем, предоставив все условия для дубля Ferrari, к большому удовольствию присутствующих тифози.

– После схода обеих Renault я оказался лидером, впереди Дидье. Все, что нам следовало делать – ехать к финишу. Как и с Джоди в 1979 и 1980 годах, мы договорились не обгонять друг друга, если кто-то из нас лидирует. В Монце, в 1979 году, я проиграл титул, соблюдая это соглашение. У меня было много возможностей обойти Джоди, но я это не сделал. К концу гонки команда с помощью табличек попросила замедлиться, чтобы не попасть в аварию на последних кругах. Я тут же подчинился, и Дидье воспользовался этим, чтобы обогнать меня. Я ничего не понял. Он должен был видеть табличку, как и я. Но он не замедлялся. Тогда я подумал, что он хочет добавить зрелищности. «Хорошо, – сказал я себе, – может, он даст себя обогнать. Но он не замедлялся. Я атаковал его. Он идиотски захлопнул мне калитку». «Этот ненормальный украл мою победу», – говорил мне взбешенный Жиль, когда вернулся в Монако.

Он был в ярости. Он не мог принять предательства от того, кого считал другом.

– Я больше ни словом с ним не перемолвлюсь!

В свою очередь, Пирони (это была его первая победа) утверждал, что не видел табличку.

– Я был уверен, что Жиль замедлился, потому что у него возникли проблемы.

Это заявление не уменьшило гнева Жиля. Он обвинял также Марко Пиччиннини, спортивного директора команды.

– Я не хочу больше ничего о нем слышать. Он должен был объяснить ситуацию после гонки, сказать, что Дидье украл у меня победу. Он же промолчал! Лицемер! Теперь я понимаю, почему он был шафером на свадьбе Дидье. Он вычеркнут из списка моих друзей.


Даже вмешательство Энцо Феррари, он обвинил Пирони в нечестном поступке, перед гонкой на трассе Зольдер в Бельгии не успокоило канадского пилота.

Я встретился с ним накануне его отъезда в Зольдер.

– Нет, я не разговаривал с ним с Имолы, и не собираюсь. Поверь мне. С этого дня, каждый сам по себе в команде. Больше никаких обменов информацией, никаких обсуждений. Я его не прощу. Буду на трассе относиться к нему так же, как и к другим соперникам. Если придется его блокировать – буду блокировать. Поверь мне! Отныне между нами война.


Конец трассы...

В таком расположении духа он и прибыл на своем вертолете на трассу Зольдер. Его друзья, в том числе, Джоди Шектер, пытались его успокоить, но напрасно. Он был ведом лишь одной мыслью: квалифицироваться и финишировать впереди того, кого он считал предателем.

За четверть часа до конца последнего отрезка квалификации Жиля опережали Прост, Арну и... Пирони. Те, кто хорошо его знал, могут представить, как он был взбешен. Он проехал несколько кругов на последнем комплекте квалификационных шин. Он не мог улучшить свой результат. Руководство команды требовало, чтобы он остановился. Итак, Жиль находился на своем последнем круге, когда на скорости 225 км/ч влетел в поворот Терламенбохт. На входе в поворот, как раз перед ним, медленно ехал Йохена Масс на March.

Через несколько дней после аварии, с помощью общего друга, доктора Жиля Сен-Пьера, я навестил этого гонщика на его яхте в Монако.

– Я видел Ferrari Жиля, летящего на полной скорости. Я сразу же подвинулся вправо, чтобы освободить ему траекторию. Затем я вдруг увидел, как наши колеса соприкоснулись, и Ferrari взлетела. Удар был ужасным. Я сразу понял, что это очень серьезная авария.

Дюжину лет спустя, когда он приехал в Монреаль для участия в гонке чемпионата спортпрототипов, он повторил мне:

– Я не люблю говорить о той аварии. Я считал Жиля другом. Все любили его. Я еще спрашиваю себя, мог ли я поступить иначе. Но все произошло так быстро.

Что же действительно случилось в тот момент? Почему Жиль не видел, что его машину заносит вправо, он, который всегда предвидел события в опасных ситуациях? Неужели он был настолько выбит из колеи историей с Дидье Пирони, что не мог быстро отреагировать?

Все было сказано. Что только ни писали о той аварии, но правды мы уже не узнаем никогда. В сущности, расследование было кратким. Организаторы гонки пришли к выводу, что Йохен Масс не может быть виновником произошедшего.

Через несколько месяцев Дидье Пирони, который тогда лидировал, попал в ужасную аварию во время дождливой гонки в Хоккенхайме, в Германии, врезавшись в Renault Алена Проста на огромной скорости. Многочисленные травмы ног положили конец его карьере гонщика Формулы–1. Он погиб в 1987 году, перевернувшись на катере. Но, в отличие от Жиля, на сей раз причины известны: проблемы с акселератором. Может, и Жиль стал жертвой технической поломки? Мы не можем этого утверждать.

По просьбе господина Феррари, наследники Жиля и его управляющий Гастон Парент, назначенный душеприказчиком, согласились не возбуждать уголовного дела и не требовать более детального расследования. После подписания этого соглашения господин Феррари выплатил наследникам страховку. Таким образом, Джоан, Жак и Мелани могли остаться жить в доме в Монако и в альпийском шале, тем более, что ипотека была оплачена страховой компанией. Дети могли быть записаны в лучшую европейскую школу, коллеж Beau Soleil в Швейцарии, что стало поворотным пунктом карьеры малыша Жака.