Грэм Хилл

[Dj RaScoolBaS]

Норман Грэхем Хилл
15.02.1929 - 29.11.1975

«Наверно, я не столь талантлив, как Кларк или Стюарт, но я умею работать и благодаря этому мне иногда удается обгонять их…»

«Если случится самое худшее, то это будет означать, что вас просто попросили оплатить счета за счастливую жизнь, и сделать это нужно без всякого сожаления.»

[Dj RaScoolBaS]

Он никогда не был лучшим из лучших, да и не считал себя таковым. Но с тем, что Грэм был человеком уникальным не возьмется спорить ни один поклонник автоспорта. Впервые сев за руль в 24 года – в возрасте, когда иные уже завоевывали свои первые чемпионские титулы, - он, тем не менее, умудрился не только собрать уникальную коллекцию наград, но и установить до сих пор никем не превзойденный рекорд по числу проведенных сезонов в «Большом цирке». За 18 лет в автоспорте через его руки прошли три поколения автомобилей: от переднемоторных «мастодонтов» 50-х и гоночных «сигар» 60-х до клиновидных машин 70-х. Умный и чуткий пилот, он находил общий язык почти со всеми автомобилями до тех пор, пока в Ф-1 не пришла эра антикрыльев. Крылатые машины стали проклятьем Грэма: они не только постоянно вставали на его пути к победам, но и стоили ему в итоги жизни…
Если кто и болел, и боролся за автогонки в шестидесятые, то это прежде всего Грэм Хилл. Веселый, очаровательный, остроумный, он всегда имел наготове острое словцо для журналистов. С зачесанными на пробор и покрученными усами, он чувствовал себя как дома и в изысканном смокинге на обеде в Клубе британских пилотов, и в пропотевшем гоночном комбинезоне в боксах «Гран-при». В роли посла спорта ему не было и нет равных.

Часть 1. Изучение основ.
Норман Грэхэм Хилл родился в Лондоне 15 февраля 1929 года в семье преуспевающего биржевого маклера. Его отец автомобилями не интересовался, более того, он был против увлечения сына и денег тому не давал, Грэм не рос в атмосфере машин и гонок, что сегодня считается обычным путем в автоспорт. Юноше пришлось пробиваться в мир больших скоростей самостоятельно. После обучения в техническом колледже Хэндон, где он чаще пропадал на природе, чем а аудитории, он поступил в компанию «Smith industries» в Криклвуде, Северный Лондон. Свободное время занимали тренировки в Королевском гребном клубе, чьи отличительные белый и синий цвета украсят затем гоночный шлем Хилла. В те времена в автоспорт еще не пришли спонсоры, не существовало также знаменитого предприятия по дизайну шлемов «Bell Stars», и только некоторые гонщики персонифицировали свои «головные уборы»: у Жана Бера шлем был в черно-белую клетку, у Брэбэма – серебристый, у Стюарта – с клетчатой шотландской лентой.
Вскоре компания перевела Хилла на фабрику в Бирмингем и ему пришлось обзавестись мотоциклом, чтобы ездить на работу и обратно. Однажды в дорожной аварии он получил серьезный перелом бедра, после которого одна нога стала чуть короче другой, что привело к пожизненной хромоте и впечатление легкой кривоногости.
В 1950 году Грэма призвали на флот, но, поскольку он служил в технической группе, спортивной карьере служба не помешала: в составе восьмерки Королевского гребного клуба он выиграл Кубок вызова Хенлейской регаты.
Свой первый автомобиль Хилл купил в 1953 году – это был 19-летний «Моррис 8 Турер». То, что у него не было ни водительского удостоверения, ни опыта вождения, его это не остановило. Однажды по чистой случайности его внимание привлекло объявление об уроках гоночного вождения в Брэндс-Хэтче – по цене пять шиллингов за четыре круга за рулем старенького Купера Формулы-Джуниор (Ф-3). Он записался и был сражен. Взамен на обещание при случае поставить его в каких-нибудь гонках он стал инструктором-механиком школы, а затем и главным инструктором школы. «Моррис» был списан, Хилл ежедневно проезжал 25 миль поездом и автобусом из Лондона. Очень скоро его преподавательской карьере пришел конец, Грэм уволился из «Smith industries» и в пух и прах разругался с директором школы. Полгода спустя Грэм дошел до ручки: остро нуждаясь в деньгах, он был готов уже практически на любую работу, связанную с автоспортом или нет. Но тут в судьбу Хилла вмешался Его Величество Случай. Скоро Грэму представится шанс блеснуть....

Механик от Бога
В тот день Грэм поехал на автошоу Bank Holiday в Брэндс-Хэтч. Собственной машины у него не было, да и тратиться на автобус до Лондона не хотелось, лучше на эти деньги купить букет цветов Бетти (будущей супруге Грэма). Поэтому, когда накануне вечером приятель Грэма Майк Костин предложил ему добраться до города в фургоне своего друга Колина, Хилл с радостью согласился. Принято считать, что основатель команды «Лотус» Колин Чэпмен – как вы уже наверняка догадались, именно он сидел за рулем фургона – был легендарным конструктором, совершившим множество революций в мире Ф-1: монокок, несущий кузов, граунд-эффект… На самом же деле талант Колина заключался в том, что он, как никто другой, умел разбираться в людях и разумно эксплуатировать их, казалось бы, самые рискованные идеи. Именно эти качества Чэпмена предопределили стремительный взлет «Лотуса» в 60-е - 70-е годы, они же сыграли решающую роль в становлении многих великих пилотов «Большого цирка», первым из которых был Грэм.
Кого Колин увидел в этом 25-летнем парне, вскочившем в кабину его грузовика, перспективного гонщика или способного инженера, теперь известно лишь Господу Богу. Хотя второе все же более вероятно, поскольку уже через несколько недель Грэм получил место механика с оплатой фунт в день в мастерских Lotus Cars в Хорнси, на севере Лондона, где во дворе железнодорожного общежития в числе разномастной гаммы гоночных машин собирались и автомобили команды Vanwall Ф-1. Грэм на удивление быстро влился в небольшой коллектив. Надо заметить, что Хилл действительно был механиком от Бога. «Его рукам мог позавидовать часовщик или даже хирург-офтальмолог. Его слух можно было сравнить со слухом настройщика музыкальных инструментов. Грэм мог по звуку определить количество оборотов двигателя , причем погрешность составляла не более пятидесяти оборотов в минуту», - восхищался Стирлинг Мосс. Грэм участвовал в строительстве новых машин и подготовке к гонкам старых. Предприимчивый Чэпмен продавал его услуги «навынос». Хиллу довелось поработать на таких деятелей гонок и владельцев команд, как Дэнни Маргулис, Дики Стид, Петер Ламсден и Джек Ричардс. При случае он выходил на старт за рулем «Ягуара С» и «Лотуса Элит». На одной из демонстраций для возможных покупателей на «Лотусе Мk 9» Хилл показал второе время, после чего Чэпмен предложил ему постоянную работу… за девять фунтов в неделю – над трансмиссией.

Из инженеров в гонщики
Постепенно Грэм и Колин сдружились, и в конце 1955 года, ровно через два года после того, как Хилл прохватил свои первые четыре круга по Брэндс-Хэтчу, Чэпмен в качестве эксперимента разрешил Хиллу провести несколько гонок за рулем его «Лотуса». С этого момента ритм жизни Грэма получил новое ускорение, события замелькали как в калейдоскопе. В начале 1956 года за ворота мастерской в Хорнси выпорхнул первый «желтый попугайчик», спроектированный Хиллом, - спортивный Лотус 11. На этой машине Грэм выиграл несколько клубных гонок. Одна из ранних заявок Хилла на гонщицкую славу завершилась серией разворотов на четырех подряд кругах на поливаемой дождем клубной гонке в Брэндс-Хэтч, после чего ему вывесили черный фаг и подвергли штрафу со стороны дирекции гонки.
В том же году Хилл победил в чемпионате журнала Autosport в Ф-Джуниор. И хотя до конца следующего 1957 года он все же работал механиком гонщика Лотус Клиффа Аллисона, зимой 1958-го, после победы Хилла в «Рождественском кубке» в Брэндс-Хэтч, Колин, готовивший Лотус к дебюту в Ф-1, предложил Грэму составить Клиффу пару на первом в истории команды «Гран-при Монако». Так Хилл оказался в Ф-1. В распоряжении Хилла был «Лотус 12», созданный на основе спортивной «одиннадцатой» модели. Машина управлялась сравнительно легко для автомобиля с передним расположением двигателя, однако по сравнению с теми же «Куперами», выглядела устаревшей. Вопреки надеждам Чэпмена, Хилл звезд с неба не хватал, ни за рулем «двенадцатой» модели, ни управляя «Лотусом 16, на котором он дебютировал в Рейсе на «Гран-при Франции 1958 года. Новый «Лотус 16», красивый, но также быстро устаревший автомобиль, прозванный «мини-Вануоллом».

ГП Марроко'58


ГП Монако'58


ГП Франции'58, Реймс


ГП Великобритании'59, Эйнтри


ГП Монако'60, Монте-Карло


ГП Бельгии'60, Спа


GOLD CUP int, трасса Олтон-парк, 1960


ГП Голландии'61, Зандвоорт


ГП Италии'61, Монца


Два очка за два первых сезона в Лотус и еще шесть баллов за два следующих года в БРМ – не бог весть какой результат – лишь закрепили за Грэмом сомнительную славу «лучшего гонщика среди механиков и лучшего механика среди гонщиков». И все же Хилла оставили в БРМ, по слухам, именно из-за того, что он продолжал быть лучшим механиком....

Продолжение следует....
фотки любезно предоставил gp2, за что ему большое спасибо!
подготовлено по материалам журнала Формула и книги Ф1: История побед.

[Аксиома]

Еще немного об этом замечательном человеке.

Текст: Роб Уокер

Я могу написать книгу о Грэме Хилле. Он очень разносторонний человек, хотя я знаю, что он в обычной своей шутливой манере скажет, что самая важная из его сторон ото всех скрыта. Я не буду говорить о его достижениях - это в компетенции историков. Я просто расскажу о человеке, о своем друге.
Я познакомился с ним 17 или 18 лет назад, когда он вышел на сцену Гран При. Мои первые воспоминания о нем относятся к Монако. Мой тогдашний партнер, Джек Дарлакер, крупный брокер, пригласил Бетти и Грэма поплавать в бассейне нашего отеля, Кап Эстель. Джек знал Грэма, потому что был знаком с его отцом, который также работал на бирже. У нас было великолепное настроение, ведь Морис Трентиньян только что принес нашей команде победу в ГП Монако. Вскоре выяснилось, что Грэм потрясающе остроумный человек и мы буквально заходились от смеха. В те дни он обычно рассказывал всякие забавные истории, притворяясь, что крепко держится за абсурдно маленький руль своего Lotus’а.
Грэм всегда был душой самых разных вечеринок и импровизированных концертов. Можно было предсказать, что если после гонки он сразу уезжал, то вечеринка непременно провалится. Однажды в зандфоортском отеле «Був» Грэм вел конгу 40 кругов вокруг дансинга и в конце концов увел всех в море.
Когда дело касается гонок он абсолютно серьезен. Человек, посмевший отвлечь Грэма за час до старта от изучения записей и пометок, сделанных им в прошлом, и от планирования стратегии, будет проклят навеки. Грэм, несмотря на свою беззлобность не очень жалует дураков. Охотник за автографами, сующий ему свой блокнот в момент обсуждения поведения автомобиля, услышит в ответ: «Разве вы не видите, что я занят?»
Грэм превосходно произносит речи, хотя терпеть не может это делать. Они становятся все смешнее и смешнее. В них полно разных намеков, причем довольно жестоких, если уж на то пошло, но на Грэма никто не обижается. Профессиональные произносители тостов Лондона каждый год вручают приз автору лучшей речи в городе и, кажется, четыре года назад этот приз достался Грэму. Для гонщика это высочайшая похвала, ведь среди соперников были члены королевской семьи, лорд мэр, премьер-министр, политические деятели и наиболее значительные бизнесмены.
Грэм часто появлялся на телевидении и его приглашают на передачи во многих странах мира. Естественно он очень популярен среди девушек. Однако его очень раздражает когда люди просят у него автограф, говоря: «Я видел Вас вчера по телевизору.» По мнению Грэма его роспись имеет ценность как роспись гонщика, а не телезвезды.
Грэм чувствует себя одинаково свободно и в резиденции коронованных особ, и в клубе для мальчиков в лондонском Ист-Энде. Он обедает с принцем Ренье и принцессой Грэйс в их дворце в Монако, выезжает пострелять с членами королевской семьи. Мне известна замечательная история о том, как он посетил Королеву в Бэкингемском Дворце: выглянув в окно, Хилл спросил: «Что это за птицы?». «Это фламинго,» - ответила Ее Виличество. «Но по-моему они розовые,» - продолжил Грэм. «Да, такими они и должны быть,» - сказала Королева. «Слава Богу, - сказал Грэм. - А я то гадал то ли глаза у меня шалят, то ли окна у Вас такие.» Ее Величество продолжала: «Чарльз говорит мне, что их кормят креветками и черным хлебом для того, чтобы они сохраняли цвет, но может быть он морочит мне голову.» Сам Хилл никогда не упоминает о том, что встречался с монархами - ему не надо искусственно добавлять себе важности.
Как только у Хилла выдается свободная минута, он спешит в детский клуб в Ист Энде. Грэм различными способами сумел найти для него деньги и на его глазах он превратился в счастливое и успешное сообщество. Нет ничего, что бы мальчишки любили больше чем настольный теннис против Грэма, а уж победить его было бы пределом мечтаний, что, впрочем, маловероятно. После своей аварии Хилл объединил всех водителей-инвалидов и начал кампанию за предоставление им более безопасных дорожных автомобилей, вынеся эту проблему на рассмотрение Палаты Лордов. Благодаря усилиям Грэма вскоре Верховный Суд рассмотрит дело о безопасности этих транспортных средств. Если Грэм считает, что решение какого-либо вопроса может помочь стране, он звонит Премьер-Министру и уважение к нему настолько велико, что его соединяют с Премьером напрямую.
Грэм - очень скромный и принципиальный человек, он никому не таит зла, никогда не завидует. Мы с женой можем с легким сердцем доверить ему наши секреты. Я не раз рассказывал ему свежайшие по моему мнению новости. Грэм всегда внимательно слушает, а после того как я заканчиваю говорит: «Да, я слышал об этом,» - и после этого выясняется, что он получил информацию из первых рук.
Однажды я прилетел в Новую Зеландию из Австралии, чтобы посмотреть как Грэм будет выступать в Кристчерче на этапе Тасманского первенства. Мне только что намекнули, что кое-какие акции вот-вот очень сильно вырастут в стоимости и я рассказал об этом Хиллу. Он купил их на 10.000 фунтов, но они, как это всегда бывает с акциями, превратились в ничто. Грэм не винил меня, он даже не упомянул больше ни разу об этом деле. Примерно тогда же я сказал ему, что жить в Австралии на мой взгляд было бы неплохо, но Хилл, который любит Англию и никогда ее не оставит, сказал: «Знаешь, когда ты приезжаешь в такие места может показаться что это и вправду так, но, возвращаясь домой, понимаешь - лучше Англии места нет.»
Хилл обладает неиссякаемой энергией. День для него начинается в восемь, а домой он частенько попадает только в 4 утра, а потом может улететь куда-нибудь на Гран При Монако. Он не любит рано ложиться спать и редко добирается до постели раньше полуночи. Он обожает семью, но является приверженцем строгой дисциплины и ожидает немедленного повиновения. Даже его жене, Бетти приходится ступать осторожно. Как-то раз Грэм попросил подать ему что-то из багажника. Бетти дала мне ключи, я достал нужную Грэму вещь и захлопнул крышку, забыв их оттуда вынуть. Грэм попросил ему их вернуть и все выяснилось. «Слава Богу, что это не я,» - сказала Бетти. Грэм страдал молча, осознав что от меня следовало ожидать чего-то подобного.
Мы все шутили насчет «Нехилых Авиалиний» и о том как Грэм прокладывает курс по сгибам карты. На самом деле он превосходный пилот и я бы полетел с ним куда угодно. Однажды, вылетев из Германии, мы приземлились в Саутэнде при видимости на 350 футах. Мы были единственными, кто совершил посадку за целый день.
Грэм всегда был известен бесконечным мужеством, решимостью и силой воли. Я не буду распространяться о его фантастической борьбе за здоровье после ужасной аварии в Уоткинс Глене, все про это и так прекрасно знают. Но именно тогда ему пришлось до конца использовать те три качества. На той гонке в Южной Африке ему приходилось терпеть сильнейшие боли. У меня до сих пор хранится письмо, написанное выдающимся хирургом, лечившим его. В нем говорится, что при нормальных условиях Грэм не смог бы управлять обычным автомобилем до апреля, а гоночным - до октября. Первого марта он уже вышел на старт, правда его нельзя назвать нормальным человеком (а если он нормален, то я бы тоже хотел!). Я никогда не забуду как его усаживали в мой Lotus 49С в Кьялами, это был его первый выезд после Глена. Я все думал, ну как это он может лететь по прямой со скоростью 175 миль в час, а потом вытормаживать перед шпилькой. В тот день шестичасовые новости в Англии были прерваны и диктор сказал: «А вот новость, которую мы все ждали: Грэм Хилл на ГП ЮАР финишировал 6-м.»
Я рад, что он закончил свою карьеру гонщика и еще многие годы будет с нами целым и невредимым. С некоторых пор я стал замечать, что искорка в его глазах потускнела. Видимо быть одновременно конструктором, заявителем, менеджером и гонщиком - это слишком тяжело. С уходом Грэма и Майка Хэйлвуда автоспорт лишился двух последних своих ярчайших характеров. Сколько раз мы весело проводили время вместе, сколько сыграли яростных матчей в гольф, которые я психологически проигрывал еще до первого удара по мячу! Приятно знать, что впереди нас ждет еще немало таких встреч и что если мне для репогртажа потребуется хорошая цитата мне есть где ее взять, пусть она и будет немного резкой.

Написано, как видно, в 75 году. Уокер еще не знает, что времени у них осталось очень-очень мало...