Пьер Лекур. Жиль и Жак Вильнёвы, и я

[gp2]

Пьер Лекур


Жиль и Жак Вильнёвы, и я





Издательство Ален Станке

1998 год


Литературный перевод с французского - Марина Шедугова


Источник


В содружестве с рассылкой "Ф-1 МОМК"

[gp2]

ПРЕДИСЛОВИЕ


Июль 1968 года, три часа ночи. Теплую ночь разрезает телефонный звонок в полицейском участке Репентиньи, восточном пригороде Монреаля.
- Полиция Репентиньи, здравствуйте.
- Приезжайте скорее, тут какие-то парни около гаража напротив. Они пытаются украсть колеса. Поспешите!
- Назовите адрес. Дистрибьютор Ford, 94, улица Нотр-Дам?

Дежурный немедленно связывается с двумя полицейскими, занимающими единственную патрульную машину на ходу.
- 10-4, будем на месте через несколько секунд.

Менее чем через минуту запыхавшийся голос сообщает:
- Мы только что разминулись с подозрительной машиной, будем преследовать ее в восточном направлении по улице Нотр-Дам. Скорее, запросите помощь у сыскной полиции Квебека. На перекрестке шоссе Сен-Сюльпис нам понадобится перегородить дорогу, это всего в пятнадцати километрах.

Звук сирены особенно пронзителен ночью, мигалки хорошо видны. Спортивная машина темного цвета первой возникает с головокружительной скоростью из сумерек. Сразу за ней, через десять секунд, полицейская машина. Беглецы мчатся мимо с сумасшедшей скоростью, как будто улепетывают от смерти. Среди полицейских нарастает напряжение – они осознают опасность, которая их подстерегает, но все же пытаются выполнить свой долг: задержать злоумышленников или же молодежь, ищущую острых ощущений.

Рация вновь оживает.
- Вы связались с сыскной полицией Квебека? Нам нужна помощь. Их машина намного быстрее нашей!
- Подмога уже едет, но не думаю, что они успеют вовремя. Они были заняты на другом месте происшествия.
- Попросите перегородить дорогу дальше, нам нужна помощь!

Погоня на скорости более 160 км/ч затягивается. Никто не хочет уступить: ни беглецы, ни преследователи, пусть даже их жизни находятся в опасности.

Затем рация вдруг снова начинает трещать.
- Мы их упустили. Мотор нашей патрульной машины взорвался, и мы не можем понять, где мы находимся. Вызовите эвакуатор, пусть за нами приедут!


Спустя десять лет

Жиль Вильнёв с женой Джоан, управляющим Гастоном Пареном, его женой и еще несколькими друзьями ужинают вечером тестового дня Гран-при Италии Формулы-1. Жиль в прекрасной форме, рассказывает о своих последних достижениях вне трассы – свидетельства его страсти к скорости. Затем вдруг он принимается рассказывать об одной юношеской выходке:
- Я до сих пор помню этот летний вечер десятилетней давности. Мы с друзьями были на расстоянии пятидесяти километров от Бертье, и хотели позаимствовать колеса новенького Mustang на стоянке дистрибьютора Ford, чтобы отправиться на гонки драгстеров на следующих выходных. Так как у нас не было денег, а наши шины были изношены до дыр, мы решили найти выход из ситуации. Нас чуть было не сцапали, полиция приехала как раз когда мы заканчивали! Мы получили дикое удовольствие, когда они за нами погнались. О том, чтобы останавливаться, речи не шло, даже когда у них сирена завыла. Я видел их позади, как они пытались нас догнать. Они висели у нас на пятках. Это было опасно, но все равно так здорово. А еще больше меня позабавил дым, поваливший из-под капота, когда их машину развернуло. У них мотор взорвался! Я уже хотел развернуться и сказать им: удачи в следующий раз. Мы были молодые… и более чем зеленые.

За этим же столом прекрасного итальянского ресторанчика сидел Пьер Лекур, журналист, ведущий колонку о мотоспорте в Journal de Montreal и Journal de Quebec… и тот самый человек, что звонил в полицию Репентиньи десятком лет ранее! Узнав об этом, Жиль смеялся до слез. Его часто забавляли собственные выходки.

Вспомнив о причиненном ущербе, он попросил управляющего, Гастона Парена, связаться с владельцами того магазина (они остались теми же), чтобы возместить этот ущерб.


Четверть века с семьей Вильнев

С 1971 года и до сих пор Пьер Лекур общался, на правах журналиста, с семьей Вильнёв. Он разделил с ними моменты славы, как и неудачи, и трудности. Вопреки распространенному мнению, Жилю и его брату Жаку было не так уж легко дебютировать в гонках на снегоходах, а затем и в автогонках.

Дорога к славе была долгой и изнурительной.

Воспользовавшись уже проторенным путем к известности, открывавшим многие двери, малыш Жак сумел обеспечить преемственность, оставив свой вклад в историю уже знаменитой фамилии.

Пьер Лекур стал свидетелем необыкновенного успеха квебекской семьи.
В настоящее время он решил написать историю своей карьеры в сотрудничестве с этим выдающимся триумвиратом. Его близкие взаимоотношения с семьей Вильнёв позволят нам увидеть «изнанку» успешной карьеры.

[gp2]

ГЛАВА 1. Об авторе


Я родился вторым из шести детей в семье, 27 февраля 1950 года. Мой отец был краснодеревщиком в филиале фирмы Bell Canada, мать – портнихой.

Через два года наша семья переехала в Репентиньи, восточный пригород Монреаля. Там я и пошел в школу.

Хотя организация спорта у нас была на низком уровне, даже не было стадиона, я устраивал хоккейные матчи, иногда на кухне, с помощью каучуковых мячиков. В отсутствие родителей, разумеется. Та же ситуация была с футболом, я собирал друзей около дома или в школе, во время перемен, до или после уроков, чаще всего в спешке. У нас было принято с детства работать. Следовало тратить силы на изучение основ ремесла, чем попусту убивать время за занятиями спортом. С десяти лет каждую субботу я развозил молоко для 700 семей с Андре Прово, местным молочником. Я принимался за работу в пять утра и освобождался в шесть вечера. Два года спустя я торговал в бакалее вечерами по четвергам и пятницам, по субботам и на каникулах. Когда же представлялась возможность, я продолжал помогать молочнику.

Мне вспоминается один жаркий, душный летний день в 1962 году. Мне было 12 лет. Марсель Дешан, постоянный помощник моего молочника, взял выходной и уехал за город, а его беременная жена плохо себя чувствовала. Господин Прово очень волновался за завтраком, когда я прибыл около 4:30, преодолев на велосипеде пять километров. В 7:30 в одном из магазинчиков, куда мы поставляли молоко, нас ожидало известие. Жену господина Прово увезли в больницу. Врачи требовали присутствия мужа. Они стояли перед тяжким выбором: спасать мать или ребенка. Так как в этой семье уже были дети, напрашивалось единственное решение. Между тем, процесс приведения в чувство этой достойной матери семейства был долгим и трудным. И что можно поделать в этой ситуации, если тебе 12 лет, водительских прав нет, а семьсот семей ждут ежедневную порцию молока?

У моего отца был отпуск. Я связался с ним, чтобы объяснить ситуацию. Несколько минут спустя он приехал, чтобы завершить доставку молока. Весь день он водил грузовик, а я обслуживал клиентов, и, в конце концов, задержка составила менее получаса. Мы даже заехали на склад, чтобы подготовиться к завтрашнему дню – наполнить ящики бутылками с молоком.


Работа – это здоровье

В 14 лет я с помощью отца нашел дополнительный заработок, так как был одержим идеей купить свой первый снегоход и первую машину как можно скорее.

Именно так я и стал диспетчером такси в компании, владевшей дюжиной машин. Мой отец, желавший увеличить семейный доход, водил одну из них. Так как офис находился прямо в доме хозяина, я еще приглядывал за его тремя детьми.

В это же время один из таксистов преподал мне мои первые уроки вождения на соседнем поле. Я отправлял его к тем клиентам, которые платили больше, а взамен он позволял мне водить свою машину с откидным верхом. В сговоре с отцом (моя мать протестовала против любых наших просьб) в начале зимы 1966 года я купил свой первый снегоход.

Спустя несколько месяцев отец дал согласие на то, чтобы я получил водительские права. Менее чем через год он дал согласие уже на покупку машины, малолитражной Volkswagen белого цвета. Тем временем, я нашел новую подработку – служил курьером в аптеке, когда отец был занят, так как он оставил свою временную работу таксиста. Все это было мне очень выгодно – я мог часто водить машину, не тратясь на бензин и ремонт. Разумеется, я всегда ездил на предельной скорости, поэтому и был излюбленной целью полицейских, желающих защищать меня против моей воли.

Все эти подработки пробудили во мне острое желание бросить школу, чтобы поскорее начать работать.


Французский, сплошное наказание!

Случай представился летом 1967 года. Полицейский участок Репентиньи искал служащих, которые могли в 21 год стать полицейскими.

Один наш родственник служил муниципальным советником, ответственным за полицию. Поэтому мое заявление приняли к рассмотрению, хотя я еще не достиг требуемого возраста – 18 лет, и не получил свидетельства об окончании 11 класса. Я не получил проходного балла по французскому на годовом экзамене!

Спустя несколько месяцев мои друзья, занимавшиеся гонками на снегоходах, решили основать один из первых квебекских клубов. Я занял должность ответственного по связям с общественностью. Весной произошла моя первая встреча с представителем прессы – господином Ивоном Ларриве из Journal de Montreal. Он был очень заинтересован в рекламе тестов машин для гонок со столкновениями на трассе Риверсайд в Лавале, где я поучаствовал в первой гонке.

Я моментально загорелся автогонками. Спустя несколько дней после этих тестов я встретился с владельцами команды Репентиньи и предложил им свою помощь, сначала в качестве автомеханика, затем специалиста по контактам с публикой. Я хотел, чтобы об их гонщике, Жорже Луазеле, писали в столичной прессе. Именно так я познакомился с господином Ларриве, который стал впоследствии моим проводником в мире журналистики. Он был первым, кто открыл для меня вселенную настоящей прессы.


Любовь к снегоходам

Успехи нашего клуба гонок на снегоходах (более 3000 членов первой же зимой) и моя возрастающая страсть к мотоспорту (автогонки, мотогонки и гонки на снегоходах) быстро приблизили меня к миру журналистов.

Когда я был свободен от работы в полиции, то следовал по пятам за Ивоном Ларриве, чтобы сопровождать его во время его работы. По вечерам он вел колонку в Journal de Montreal, после дня работы инспектором социальной службы Монреаля.

В редакции я оказывал мелкие услуги: принести кофе, обед, отнести отредактированные тексты в типографию на третьем этаже здания, и т.д. Такая добровольная работа имела свою прелесть. Я приблизился к миру, который меня очаровывал, к миру спортивных журналистов и фотографов. Это позволило мне в 1968 году встретить Жан-Пьера Санша, тогда редактора спортивного раздела. Ничто не прельщало меня более, чем перспектива стать спортивным журналистом. Попросив меня перевести текст про хоккей, он быстро понял, почему я завалил экзамен по французскому годом ранее.

Тогда, желая присоединиться к семье Journal de Montreal, я решил изучать фотографию, общаясь с Андрэ Жингра, Норманом Пишеттом, Андрэ Вио и Жаком Бурдоном – уже знаменитыми фотографами. Я даже ездил на «фотоохоту» вместе с Жаком Бурдоном – одним из лучших в этой области. Это позволило нам вместе пережить момент кризиса FLQ *.

Конечно, когда я работал на полицейском участке Репентиньи, все так же в качестве ассистента, и случалось что-то важное, я тут же уведомлял своих приятелей из Journal de Montreal, так что иногда они прибывали на место происшествия раньше следователей. Эта ситуация задевала руководство участка, так как некоторые его представители очень не любили прессу.

За несколько недель до моего 21-го дня рождения мой начальник дал мне понять, что недостаточно острое зрение не позволит мне исполнять обязанности полицейского. В то время не принимали на работу вынужденных носить очки!

Конечно, это была завуалированная форма увольнения в наказание за слишком тесные связи с прессой!


Нет худа без добра

Это увольнение стало для меня потрясением. Но сегодня я признаю, что, возможно, это оказало самое благотворное влияние на мою жизнь, поскольку привело меня прямиком в мир журналистов.

Чтобы выжить, я нашел место рабочего в компании, занимающейся изоляционными материалами. Я продолжал свое обучение, сотрудничая с газетами, иллюстрированными изданиями, специализированными журналами, региональными еженедельниками в качестве корреспондента, фотографа и продавца периодики.

После двух лет практического обучения летом 1973 года я вновь встретился с Жаком Бошаном и Жан-Пьером Саншем, редакторами спортивного раздела Journal de Montreal. Я хотел сообщить им, что готов работать у них кем угодно. В субботу 3 ноября около полудня Жан-Пьер Санш позвонил мне домой. Я явился в его кабинет.
- Пьер, я хотел бы видеть тебя сегодня в пять.
- Нет проблем, мне по пути.

Встреча вышла короткой.
- Ты видишь вот тот кабинет? Он может стать твоим. Ты давно хочешь получить здесь место, вот твой шанс, и он будет единственным.

Через час уже Жак Бошан позвал меня в свой кабинет.
- В жизни, когда представляется случай, не стоит его упускать. Надеюсь, ты будешь помнить это.

Я был нанят в Journal de Montreal после пяти лет ожидания и надежды. Я здесь и по сей день. Это позволило мне пережить незабываемые моменты…

Вот так в конце 1975 года я стал ответственным за колонку мотоспорта в Journal de Montreal. Имея доступ к множеству электронных средств массовой информации, я смог быть свидетелем трудного восхождения легендарного Жиля Вильнёва, его славы и его трагической гибели 8 мая 1982 года. Я присутствовал при успехах и неудачах его брата Жака. Я был свидетелем успеха Жака Вильнева – младшего, сына Жиля и Джоан!



Прим. переводчика
* – октябрь 1970, FLQ – Фронт освобождения Квебека, террористическая группа, выступавшая за отделение Квебека от Канады.

[gp2]

Глава 2. Первая встреча с Жилем


Во время долгого ожидания момента, когда меня, наконец, взяли в Journal de Montreal, я еще более страстно увлекся мотоспортом. Летом я регулярно участвовал в гонках со столкновениями, а зимние выходные посвящал гонкам на снегоходах.

В ту пору данный вид спорта переживал головокружительный взлет, и производство снегоходов возникало на каждом углу. В определенный момент количество таких заводов достигло 80. В настоящее время их лишь 4. Чтобы наилучшим образом продемонстрировать свою продукцию, производители участвовали в гонках по фирну (фирн – крупнозернистый плотный снег. прим. перев.), эти соревнования становились все более популярными. Между фабрикантами разгорелась нешуточная борьба. Некоторые владельцы команд чувствовали себя вступившими на тропу войны.

К концу 1970 года мы с Ивоном Ларриве оба состояли в небольшой компании спортивных фотографов «L-L Photo», и с помощью Ивона я смог получить место представителя Journal de l'Auto-neige. Какая выгода? Да такая, что я, имея аккредитацию ACAN (Канадской ассоциации зимних гонок), мог бесплатно присутствовать на соревнованиях и встречаться с наиболее впечатляющими конкурентами.

В ту пору звездами «белого цирка» были Ивон Дюамель, Гастон Ферлан, Марсель Корриво, Мишель Лёвак, Пьер Карон, Жак Лалансет и, конечно, Жиль Вильнёв.

Мне вспоминается одно из первых поручений: репортаж о гонке на Санаире, ультрасовременном мотоспортивном комплексе, открытом годом ранее. У мощного снегохода Ski-Doo компании Бомбардье выдался трудный день. Звезды не оправдывали своей репутации. Среди героев дня был Жиль Вильнёв, защищавший цвета компании Motoski, которая тогда находилась на подъеме.

Я тогда был молодым неопытным журналистом, но желал как следует выполнить свои обязанности. Мне следовало расспросить о причинах осложнений Ski-Doo директора, сурового Роже Бурре, который своими скачками настроения поверг в ужас не одного журналиста. Я, забыв даже представиться, задал ему всего один вопрос:

- Плохой день для Ski-Doo! Как вы объясните подобный провал, учитывая вложенные в него ресурсы?

Глубоко и шумно вдохнув, он сфокусировал выскочившие из орбит глаза и резко, в соответствии с репутацией, ответил:

- Эй, ты-то вообще знавал хорошие дни?

И ткнул пальцем, словно дулом винтовки, в мою куртку с эмблемой компании-конкурента, Sno-Jet, на той гонке вообще не выставлявшей команду. Я сконфуженно замер, не зная, что ответить, а он быстро развернулся и исчез со скоростью звука. Он преподнес мне суровый урок, впоследствии сослуживший мне службу: следует представляться и носить нейтральную одежду, раз уж выступаешь в роли журналиста.
Роже Бурре, с которым я впоследствии подружился, в тот момент посчитал, что я представитель команды-конкурента. И соответственно обошелся со мной, как с врагом.


Становление чемпиона

На следующей неделе, в субботу, все собрались в Квебеке на соревнования в рамках карнавала в Сен-Анри-де-Леви. Так же, как и на Санаире, в Вэллифилд и Напьервилле в этом же сезоне, юный, скудно спонсируемый и неважно экипированный гонщик все больше добивался признания. Имя, все чаще мелькавшее в заголовках после гонок – Жиль Вильнев, парень из Бертье. Он начал карьеру в региональных соревнованиях, на снегоходе, купленном его отцом, а затем принялся донимать Жиля Ферлана, друга семьи, продававшего снегоходы Skiroule.

В декабре 1970 года Жиль потерял поддержку Skiroule и был вынужден в последний момент искать варианты для участия в тестах следующего сезона. Он получил помощь Motoski. Длинные волосы, беззаботная походка, но выражающее готовность бороться с любыми трудностями лицо – Жиль заявил о себе, как о серьезном сопернике. Видя перед собой цель: будь то квалификация, борьба за утешительный приз или финиш – он стремился добиться лишь победы, быть самым быстрым.

К концу этого уик-энда он уже имел в активе дюжину побед.

Его успехи были достаточно впечатляющими, чтобы молодой журналист захотел побеседовать с ним, чтобы спросить о рецепте успеха.

- Господин Вильнёв, каким образом вы с помощью очень скромных средств сумели сражаться на равных с хорошо организованными командами, именитыми гонщиками, располагающими поддержкой солидного количества механиков?

Ответ был прямым:

- Достаточно просто работать усерднее, чем они, находить новые варианты получения более конкурентоспособной машины. Остальное решается на трассе. У них хорошие гонщики, но в механике они плохо разбираются. Я же с несколькими друзьями и женой вполне укладываюсь в небольшой бюджет. А разница достигается на трассе.

Рядом находилась Джоан, его супруга, на седьмом месяце беременности. 9 апреля она произведет на свет сына, Жака. Джоан улыбалась, видя, как все наконец-то заинтересовались успехами ее мужа.

Несмотря на скромность, Жиль, несомненно, был очень харизматичен. Всем приходилось признать это, даже если все больше уважения он завоевывал на ледяных трассах.


Почти гильотинирован углеводородным полозом…

Вторая встреча с четой Вильнёв должна была произойти через неделю, на важной гонке: гран-при Сен-Лазар, 14 февраля.

Но в субботу разыгралась снежная буря, сделавшая невозможной любую поездку к этому пригороду в сорока километрах к западу от Монреаля. Впрочем, я, упрямый как осел, захотел преодолеть эту вьюгу за рулем Pontiac Tempest. Несмотря на протесты опытного Ивона Ларриве, я решил поехать на встречу, игнорируя бурю.

Я был почти в километре от его дома, но, желая преодолеть сугроб, который был выше, чем буфер моей машины, я увяз. Это не охладило мой пыл, напротив. Я хотел выйти из положения без помощи эвакуатора или какой-нибудь доброй души. Я распалился так, что просто замучил трансмиссию, и она взорвалась от перегрева. Спустя несколько дней специалисты взорвали мой банковский счет квитанцией на сумму, превышающую 500 долларов!

Лишь через месяц ту гонку, наконец-то, смогли провести. Весенний климат заставил более 10 000 человек приехать, чтобы увидеть очередное блистательное выступление юного Вильнёва, но тот едва не покалечился во время квалификации. Зацепившись за другую машину из-за тесного старта, Жиль выпал из своего снегохода. Поскользнувшись на утрамбованном снегу, Жак Лалансет – одна из звезд гонок со столкновениями в летний период - ударил Жиля по голове острым полозом снегохода!

Вечером, во время вручения призов в баре «У Мориса», лучшем в округе, Жиль и Лалансет праздновали вместе. Они закопали топор войны после краткого объяснения. Новый любимец публики даже озаботился принести свой шлем, чтобы показать всем, как он едва избежал смерти. Там был хорошо виден след, оставленный полозом снегохода.

Пара сантиметров ниже – и… Жилю бы перерезало горло. Подобный инцидент произошел за несколько недель до этого во время гонки в США.

Этот день, 14 марта 1971 года, навсегда запечатлелся в моей памяти. Сначала инцидент между Жилем Вильнёвом и Жаком Лалансетом, позволивший мне лучше узнать этих двух чемпионов. А затем, вечером я встретил Кароль Шартран, старшую дочь владельца бара «У Мориса», которая через три года стала моей женой, а затем матерью двух девочек, Мелани (1977) и Карин (1980).

Эта гонка стала заключительной в зимнем сезоне. Жиль стал новым чемпионом Квебека и «одерживал верх» в чемпионате с двигателем объемом 400 кубических сантиметров с первого уик-энда в марте в Нью-Йорке.

[gp2]

Глава 3. Преследуемый американской полицией


В 1972 году Жиль оставил Skiroule, чтобы перейти в Motoski. Шестого февраля мы были вместе в паддоке трассы Сен-Анри-де-Леви, готовясь провести финальную гонку на машинах с двигателями объемом 650 кубических сантиметров. К концу дня он одержал победы также на 340-кубовом и 440-кубовом двигателях.

Так как Жиль мечтал подготовить машину, способную соревноваться в спринте с наиболее мощными машинами, он предпочитал наблюдать вблизи за их сражениями. Вскоре после старта отказало сцепление у Сержа Бедара, одного из друзей Жиля. Неисправный снегоход (в ту эпоху автоматические предохранители еще не использовались) пронесся до входа в паддок, сбив с десяток человек по дороге. Двое были тяжело ранены.

Худшего удалось избежать лишь потому, что машина остановилась в паре сантиметров от нас. Не потеряв хладнокровия, Жиль выключил зажигание прежде чем заниматься ранеными, лежащими на земле. Он проронил лишь одно замечание:

«В этом месте не должно было быть зрителей. Это слишком опасно».

В конце зимнего сезона 1972 года усилия и талант Жиля, наконец-то, были оценены по достоинству. Компания Alouette наняла его заводским гонщиком с приличной зарплатой и возможностью работать с инженерами для подготовки своей машины.

С всеми удобствами устроившись с семьей в фургоне посреди поля напротив родного дома в Бертьевилле, Жиль позволил себе роскошь арендовать на лето старый школьный автобус, чтобы ездить с одной трассы на другую, в Квебеке, остальной части Канады и даже по северу США.

«Толстая Берта» (прозвище красного, в цветах Alouette, автобуса) позволяла работать прямо в ней же, спереди. В глубине салона было несколько матрасов, что давало возможность Жилю и его помощникам здесь же спать в пути с одной трассы на другую. Подобная минимальная обстановка, которую он мне с гордостью продемонстрировал, создавала ему условия, близкие к условиям ведущих команд. Это позволило Жилю получить новый титул чемпиона Квебека (10 побед из 14) и насладиться парочкой других достижений, среди которых кубок Kawartha в Петербурге, Онтарио и Нью-Йорке.


Из снегохода в автомобиль

Этот успех спровоцировал новый прилив мотивации у Жиля. Отныне, он желал утолять свою жажду скорости еще и в летний сезон.

Ни гонки драгстеров в Лавальтри, Напьервилле и Санаире, ни гонки со столкновениями больше не привлекали его. Он трепетал от счастья, выполняя на высокой скорости опасные повороты на ближайших к его дому дорогах.

«Нет ничего интересного в том, чтобы ездить по кругу или бить рекорды на прямой» – говорил он.

Так как благодаря сезону снегоходов ему удалось подзаработать – прибыль превышала 5000 долларов – он решил испытать приключения мира автогонок.

Впечатлив зрителей своим искусством на размытой трассе Сен-Эсташ (на Ford Capri) и в Мон-Тремблане во время гонок Формулы-Форд школы Джима Рассела, Жиль принял приглашение своего друга Жан-Пьера Сен-Жака поучаствовать в чемпионате Квебека за рулем автомобиля Формулы-Форд.

Те, кто ранее не имел возможности оценить его безрассудство, талант, обаяние и решительность, вскоре начали быстро узнавать его и оценили его гоночные качества. Жиль закончил сезон с солидным багажом в 7 побед в 10 гонках, среди которых победа на престижном гран-при Труа-Ривьер.

Я воспользовался возможностью увидеть его в деле на «четырех колесах», чтобы впервые побывать на этой гонке, и мы вместе наблюдали за гонкой формулы Атлантик, где победил Том Клауслер.

«Однажды я выиграю эту гонку, обогнав иностранных гонщиков, чтобы доказать им, что я смогу опережать их в Формуле-1» - объяснил мне Жиль, как всегда, решительно.

Он не боялся никого за рулем, особенно на гоночной трассе!


Снежный жучок

Компания Alouette испытывала серьезные финансовые трудности. Таким образом, Жиль должен был начинать следующий сезон (1974) без финансовой поддержки, если он мог использовать прошлогодние снегоходы.

Между двумя гонками Формулы-Ford Жиль не сидел без дела. Напротив! Он придумал новую одноместную конструкцию снегохода, с двумя задними мостами, кокпитом и двумя полозьями спереди, с двигателем в 650 кубов. Я тогда работал статистиком в Journal de Montreal. Увидев эту чудо-машину во время пресс-конференции по случаю начала зимнего сезона, я окрестил ее жучком.

Эта конструкция была поразительно эффективна, что я обнаружил в течение первой же гонки сезона, на кубке Kawartha в Петербурге, Онтарио. Жиль вызвал любопытство и множество споров с первого же заезда. Последний в первом повороте после неудачного старта, он уже лидировал на выходе из второго поворота. Соперники догоняли его на прямых, но Жиль был на высоте в поворотах. Он не замедлялся на виражах. Он ускорялся благодаря устойчивости революционного снегохода, который он придумал, разработал и сделал сам. Можно было бы поклясться, что у него был диплом инженера, хотя это было совсем не так, он забросил свое дистанционное обучение.

Выиграв первый заезд, отстояв законность своего жучка перед наспех собранной в связи с протестами соперников технической комиссией, Жиль был вынужден сойти, будучи лидером, в самом конце дистанции из-за повреждения приводного ремня.


Чемпион мира в гонках на снегоходах

Несмотря на эту неудачу, Жиль достиг одной из своих главных целей несколькими неделями позднее.

«Пьер, это Севиль Вильнев, отец Жиля, из Бертье. Он нам только что позвонил и сказал, что стал ЧЕМПИОНОМ МИРА!»

За рулем своего старого Alouette Жиль восторжествовал над элитой гонок на снегоходах и выиграл чемпионат мира в гонках на снегоходах в Игл-Ривере, Висконсин.

В течение тридцати лет ежегодно лучшие пилоты Северной Америки собирались в Игл-Ривере, чтобы сразиться в финальной гонке, дающей победителю право целый год носить титул чемпиона мира.

Даже если бы я еще не работал журналистом, я бы осветил это событие в Journal de Montreal. Статья была анонимной, так как в редакции ее пришлось переписать заново на хорошем французском.


Наконец-то, спортивный журналист

Несмотря на это разочарование, я не разочаровался в мечте публиковаться в спортивной колонке Journal de Montreal. Спустя несколько дней я с готовностью отозвался на просьбу директора спортивного раздела, Жан-Пьера Санша, писать еженедельный обзор событий в мотоспорте.

– Пьер, ну, ты с мотоспортом знаком. Ты ведь сможешь составлять еженедельные обзоры для публикации по воскресеньям, начиная с весны. Это просьба некоторых наших читателей. Ты будешь писать, а затем я буду помогать тебе исправлять ошибки, хорошо?

– Без проблем, Жан-Пьер, можешь на меня рассчитывать!

Но загвоздка была в том, что я не был знаком ни с кем из спортсменов, за исключением легендарного Ива Дюамеля, которого я встречал несколько раз во время гонок на снегоходах. Но я так хотел стать журналистом, что принял вызов.

Как мне и было велено, я писал свою статью в начале недели, между двумя статистическими обзорами, чтобы попросить исправить ошибки опытных журналистов, таких, как Морис Дежарден, Жан-Поль Кофски и Морис Бродер. Сначала, читая, они качали головой и соглашались помочь мне – перепечатывали мой текст, исправляя ошибки. Я сравнивал два варианта и переписывал все заново, чтобы запомнить, как надо писать правильно. Санчо (прозвище Жан-Пьера Санша) вовсе не был простофилей, но принимал игру и хвалил мои успехи.

Довольный моими усилиями в течение первого года работы в Journal de Montreal, Санчо пообещал доверить мне освещение гонок на снегоходах в зимнем сезоне 1974-1975. И так моя сбывшаяся мечта позволила мне более близко сотрудничать с Жилем Вильневым, человеком, которого я уже тогда считал великолепным гонщиком и будущей звездой автоспорта.


Отговорка для американской полиции

Мы неплохо поладили. Зимой 1974 года мы подружились, так как виделись все чаще.

После прекращения деятельности Alouette, успеха в Игл-Ривере и интереса, вызванного представлением с участием «жучка», Жиль решил заработать на своем участии в гонках до конца зимнего сезона, чтобы подкопить денег. Зная его новый стиль, я рекомендовал Жиля менеджерам, и мне даже случалось проводить за него переговоры.

В начале февраля Жиля уже замучили предложениями. В субботу в Квебеке проходила гонка в рамках Карнавала, а 24 часа спустя проводился традиционный гран-при в Сен-Лазаре, год за годом не терявший своего великолепия и важности. Гонорары там были приличными, даже если бы организаторы отказались выплатить Жилю достойные стартовые. А в Квебеке ставки были менее высоки, зато Андре Ларуэ, владелец завода-конструктора Ж.А. Ларуэ, был большим поклонником Жиля и хотел видеть его на гонке.

С помощью коллеги, Жака Ренвилля из Квебека, который освещал это мероприятие, я выторговал премиальные, чтобы обеспечить присутствие Жиля на соревнованиях в рамках Карнавала. Но Жилю уже сделали несколько интересный предложений в США, и он находился в Нью-Йорке, чтобы участвовать в пятничной вечерней гонке при искусственном освещении в Видспорте, близ Сиракуз.

Ввиду того, что в ту пору мобильных телефонов еще не было, мне следовало изыскать способ связаться с Жилем. Он позвонил мне в начале вечера, но так как я сообщил, что к тому моменту согласие еще не было достигнуто, он решил остаться в США на весь уик-энд. Но раз к 22 часам я заключил сделку, требовалось его предупредить. И я вспомнил свои первые годы службы в полиции Репентиньи, когда я помогал иностранцам находить людей на нашей территории.

Я решил воспользоваться этой уловкой, и связался с полицией штата Нью-Йорк.
- Здравствуйте, говорит констебль Пьер Лекур из полицейского участка Репентиньи. У нас чрезвычайное положение, и нам надо срочно связаться с человеком из Квебека, который участвовал в гонках на снегоходах сегодня вечером. Он за рулем красного автобуса, номером которого мы не располагаем. Вероятно, это единственное транспортное средство с квебекскими номерами в вашем районе. Не могли бы вы попросить водителя, господина Жиля Вильнева, связаться с нами как можно скоре?

- Мы предупредим всех наших патрульных, и если он еще не покинул нашу территорию, мы его найдем.

Не прошло и получаса, как полицейский из Америки сообщил, что просьбу Жилю Вильневу передали. К счастью, он не понял французское приветствие нашей телефонистки «Добрый вечер, Journal de Montreal». Жиля они остановили на американской дороге неподалеку от трассы, откуда он ехал. Через несколько минут Жиль, позабавленный ситуацией, перезвонил мне в кабинет. Я сообщил ему результат переговоров, и он согласился повернуть назад, чтобы вернуться в Квебек – семичасовая поездка для «Толстой Берты».

Завершив работу, я в свою очередь тоже направился в Квебек, чтобы ранним утром встретить Жиля. Я переживал, так как не знал организатора лично и был вынужден доверять исключительно обещанию, данному по телефону.

Прибыв на место, я успокоился, так как он заставил полночи работать специалистов по маркировке, чтобы нанести название своей компании на машины Жиля. Чек уже был готов.

Как и следовало ожидать, Жиль подтвердил свою репутацию победами в каждом заезде.


Поломка «Толстой Берты»

Мы двинулись дальше поздним вечером, после вручения призов, перекусив гамбургерами, так как Жиль их очень любил.

Он попросил меня следовать за ним, так как еще до приезда в Квебек испытывал технические проблемы со своей «Толстой Бертой». Несколько раз, между Квебеком и Драммондвиллем, Жиль был вынужден останавливаться, чтобы открыть капот и попробовать что-нибудь сделать с карбюратором. Он не мог ехать быстрее 50 км/ч, настолько изношенный мотор старого школьного автобуса отказывался работать. Так как я обещал организаторам гонки в Сен-Лазар, что Жиль примет в ней участие, я начал волноваться. Наконец, в четыре утра, когда мы остановились на выезде из Драммондвилля, я предложил Жилю позвонить Жаку Лалансету, так как тот пользовался подобным карбюратором с гоночными моторами объемом 454 кубических дюйма.

- Добрый день, Жак, прошу прощения, что разбудил. Это Пьер Лекур из Journal de Montreal. Я тут с Жилем Вильневым, у нас поломка прямо на дороге. С карбюратором проблема, и я хотел узнать, ты не мог бы нам помочь? Я все верну летом, когда ты начнешь участвовать в гонках.

- Никаких проблем! Скажи Жилю, чтобы подождал. Я буду через пару минут с карбюраторами, у меня их полно.

Не прошло и четверти часа, как Жак Лалансет был на месте. При температуре менее двадцати градусов ниже нуля оба склонились над мотором, в то время как внутри Джоан, малыш Жак и Мелани (родившаяся 26 июля 1973 года) дрожали от холода… Они провели без отопления несколько часов.

Лишь около шести часов мы поехали дальше, уже на нормальной скорости, 140 км/ч, на максимуме «Толстой Берты»! Но вскоре Жиль снова остановился на обочине, хотя все, казалось, работало нормально.

- Что случилось, Жиль?

Тому явно было неловко отвечать, он почесал в затылке:

- С машиной никаких проблем, но у меня скоро закончится топливо.

- Не беда, Жиль, просто заедем на следующую заправку, и будет полный бак…

- Но у меня нет денег. Мой кредит по карточке превышен, а в Квебеке мне заплатили чеком. Так что наличных у меня нет.

Долг мне так и не вернули, но Жиль был все так же великолепен, он выигрывал гонки даже если не ложился с утра пятницы!

[gp2]

Глава 4. Важность контракта


В конце февраля 1974 года Жиль получил на гала-представлении золотую медаль за титул чемпиона Формулы-Ford, как и Мишель Левак, из Водрейля, за свои успехи в гонках на снегоходах.

В это время проходил чемпионат Марка Тена под эгидой ACAN (Accosiation canadienne de l'auto-neige – Канадская ассоциация зимних гонок), и организатор, Раймон Фортен, ныне работающий в рекламном отделе Journal de Montreal, попросил этих двух гонщиков поучаствовать в вечере, одним из устроителей которого он был.

Все это не понравилось Жилю, так как он терпеть не мог светские мероприятия.

- Не хочу изображать дрессированную обезьяну, чтобы получить ничего не значащие награды. Я лучше буду их зарабатывать за победы в гонках, – бурчал он.

Пришлось быть очень убедительным, чтобы уговорить его приехать на этот вечер. Там он повеселился, разговаривая с людьми из деловых кругов, но, так как он уже подписал контракт, с весьма достойными гонорарами, об участии в соревнованиях на снегоходах в Шибугамо, на севере Квебека в субботу и воскресенье, то спешил покинуть прием.

Требовалось проделать десятичасовой путь, а когда мы покинули Монреаль, начался снегопад. Я вел одну из машин, но Жиль не замедлил занять мое место, сказав:
- С той скоростью, что ты едешь, мы успеем разве что к церемонии награждения, вечером воскресенья.

Тем не менее, я чувствовал себя угрозой для общества. Видимость была нулевой, и Mercury Montego моего друга Ивона Ларривэ, за рулем которой был Мишель Левак, временами пропадала из виду. Итак, Жиль сменил меня, и они с Леваком внезапно решили доказать нам, что великолепно чувствуют себя на заснеженной дороге за рулем автомобиля, как и в снегоходе. Они ехали так быстро, что, если бы мы ехали по асфальту, то всех бы обгоняли, словно за рулем внедорожника 4х4. Я никогда еще так не рисковал. Я не был напуган, но это было на пределе допустимого. Полумертвый от усталости (или напряжения?), я уснул, как и Ивон Ларриве, и Раймон Фортен в другой машине, между Квебеком и районом Лак-Сен-Жан.

На заправке неподалеку от парка Шибугамо, соединяющего области Лак-Сен-Жан и Шибугамо/Шапэ, полиция предупреждала, что дорога временно перекрыта. Снегопад был слишком сильным, видимость была нулевой. Конечно, заправившись, мы попытались уговорить наших сорвиголов переждать снегопад, побыть здесь, пока не наступит затишье. Но их соревновательный дух был сильнее наших жалоб и стонов.
- Ну и оставайтесь здесь! А мы поедем дальше, а вас заберем на обратном пути, в понедельник.

Итак, Жиль предложил либо оставить нас, либо взять с собой. Так как я ему доверял (он очень впечатлил меня своими водительскими качествами в подобных условиях), то первым принял решение ехать с ними. Остальные последовали моему примеру.

Ночь подходила к концу. Мы были все ближе к пункту назначения, но усталость все же настолько одолела Жиля, что он даже попросил меня сменить его за рулем. Не прошло и часа, как я, ослепленный бликом восходящего солнца на полоске льда, поскользнулся, угодил в канаву, и задние колеса увязли. Все попытки выбраться казались напрасными, особенно на фоне воспоминаний о моих злоключениях в феврале 1971 года, когда я погубил трансмиссию моего Pontiac Tempest. А тут еще и Жиль, недовольный, что проснулся в такой ситуации, метал громы и молнии. Мы были отрезаны от мира, за километры от населенных пунктов, без телефона, чтобы вызвать эвакуатор. Ну и, разумеется, на горизонте не было ни единой машины, никто не осмеливался выезжать в таких условиях.

- Я так и знал, что журналистам нельзя доверять, нельзя даже за руль пускать!

Несмотря на наши усилия вытащить машину, все было тщетно. Наконец, Жиль придумал решение: использовать ручной тормоз, чтобы замедлить движение колес и увеличить тягу.

Стоит ли уточнять, что Жиль вновь сел за руль, и мы успели на трассу за несколько минут до начала заездов? Его младший брат Жак, по прозвищу Коко, приехал еще накануне и выполнял прогревочные круги на машине Жиля, чтобы подготовить ее и убедиться, что все работает нормально. Младший из семьи Вильнев – он родился на три года позже, чем Жиль, пошел по стопам старшего и тоже был впечатляющ на трассе в снегоходах, подготовленных с помощью «гения» Жиля.

Оба показали незабываемое зрелище, лидируя во всех гонках, оставив доблестного Мишеля Левака и всех прочих позади. Согласно традиции, все достойно «подвели черту» зимнего сезона. Наши друзья из Шибугамо до сих пор об этом вспоминают. Эта гонка также ознаменовала конец карьеры «жучка» и снегоходов Alouette в жизни Жиля.

Его ожидал новый контракт.



В борьбе с долгами

Жиль понимал, что гонки на снегоходах были его главным источником прибыли, и что список его достижений еще не был достаточным, чтобы заинтересовать крупных спонсоров. Но он не мог сдаться, в особенности потому, что ему требовалось обеспечивать свою семью.

Он должен был найти 50 000 долларов, чтобы повести первый сезон в Формуле-Атлантик в составе Ecurie Canada. На момент подписания контракта он этой суммы еще не набрал. Он собрал все свои накопления за зиму, чтобы выплатить первый взнос, затем он был вынужден взять кредит под залог своего фургона… перед тем, как продать его, не сообщив банку!

К моменту своей первой гонки на трассе Вествуд, в Британской Колумбии, Жиль был «по уши» в долгах. Будучи сдержанным в течение гонки, он счастливо сообщил мне потом, что финишировал третьим… что стало его единственным сносным результатом в течение первого года в качестве полупрофессионального гонщика.

На протяжении этого сезона, в дополнение к прочим неудачам, Жиль сломал левую ногу в двух местах в результате вылета на трассе Моспорт, первого июля. Через полтора месяца он вновь вышел на трассу в Шубенакади близ Галифакс, в Новой Шотландии.
Чтобы укрепить ногу и научиться преодолевать боль перед гонкой, он применял "Новый метод обучения Вильнева", а именно, вел машину из Бертье до Новой Шотландии на мощном Ford Mustang c ручной коробкой передач. Когда он выезжал, его нога все еще была в гипсе, несколько раз наложенном заново в течение этих шести недель. Когда он прибыл, гипса уже не было… Жиль разбил его с помощью молотка.

Болело все ужасно. Он прихрамывал, но ничто не помешало ему квалифицироваться седьмым. В гонке же он был вынужден сойти из-за отказа техники.

Он завершил этот ужасный первый сезон столкновением в начале гонки в Труа-Ривьер, в уик-энд, посвященный Дню Трудящихся. Завершающим мазком мрачной картины стало требование агентов страхования по безработице вернуть полученное во время гонок на снегоходах пособие, так как он получал гонорары.



Грозная собственная команда

К концу летнего сезона 1974 года у Жиля не было выбора. Ему пришлось вернуться в гонки на снегоходах, хотя он предпочел бы посвятить себя исключительно автогонкам.

Он решил обратиться за финансовой помощью к руководству Skiroule – компании, производящей снегоходы, которая помогала ему некоторое время в начале его карьеры. Помимо обещания пилотировать их снегоходы зимой 1975 года, Жиль предложил разместить их логотип на двух машинах, которые ему должна была предоставить Ecurie Canada для участия в состязаниях за переходящий кубок следующим летом.

Стороны долго оговаривали условия, и Жиль не успел выплатить первый взнос к дате, назначенной Крисом Харриссоном. Харриссон неохотно принял решение подписать двух других гонщиков, шведа Бертиля Рооса и опытнейшего Крейга Хилла.

Жиль начал изрядно беспокоиться:

- Не знаю, как я выйду из положения. Джоан захочет, чтобы я оставил это, нашел постоянную работу, чтобы обеспечивать семью, но я хочу стать профессиональным гонщиком! Ну и что, что я провел плохой сезон, я знаю, что могу добиться успеха!

Даже если Жиля и терзало беспокойство насчет своего второго сезона в Формуле-Атлантик, он сумел вновь отличиться в снегоходах, вернувшись в Skiroule со своим братом Жаком. Это был грозный тандем, Жиль блистал в северной Америке, Жак в Квебеке.

Наконец, менее чем за 10 дней до начала летнего сезона, Джоан подсказала Жилю идею создать собственную команду: купить новую March и заказать мотор, который он был вынужден самостоятельно восстанавливать после каждой гонки, так как запасного не было. Компания Skiroule, наконец, согласилась на предложение о помещении логотипа на машине в летний сезон.

Так как на заводе в Викхеме Жилю предоставляли место для работы, он снял домик неподалеку и переехал туда с семьей. У Джоан, наконец, была достойная крыша над головой для Жака и Мелани, детей этой четы, которые были переполнены энергией, как и их отец.

Чтобы ездить с одной трассы на другую, Жиль одолжил грузовичок Севилля, своего отца, и буксировал тяжелый прицеп Skiroule. Он мог распоряжаться им в любое время года.

Второй сезон в Формуле-Атлантик мог позволить Жилю проявить свой талант, особенно на втором этапе чемпионата в Гимли (Манитоба). Неудачно квалифицировавшись лишь на 19 месте, Жиль блестяще воспользовался мокрой трассой чтобы обогнать весь пелотон и праздновать первую значительную победу в автогонках.

- Самое смешное, – признавался мне Жиль по телефону, – это нулевая видимость, и что все от этого притормозили. Надо думать, что мой опыт поездок в снегопад пригодился здесь.

Квалифицировавшись четвертым на следующей гонке, в Мон-Трамблане, он продолжил впечатлять зрителей, финишировав вторым. Жиль также отличился тем, что на гонке Труа-Ривьер квалифицировался третьим, позади двух гонщиков Формулы-1, специально приглашенных организаторами: Жана-Пьера Жарье и Патрика Депайе. Через тринадцать кругов он уже боролся за удержание второй позиции, но сошел из-за неисправности тормозов.

Шестнадцатый в общем зачете 1974 года, он был уже пятым в конце этого сезона.



Его имя в газете

Несмотря на прогресс, будущее Жиля было далеким от определенности, даже при том, что две команды хотели пользоваться его услугами в следующем сезоне. Крис Харрисон из Ecurie Canada вновь хотел видеть его в составе команды, как и американец Дуг Ширсона.

Жиль был не единственным востребованным пилотом, так как Бобби Рейхал интересовал владельцев обеих команд. Разыгралась целая битва за состав для североамериканского чемпионата. Рейхал, ставший затем звездой серии Индикар, был предпочтительнее, поскольку располагал требуемой суммой в 50 000 долларов для участия в сезоне. У Жиля не было ни гроша, но, проявив свою легендарную решительность, он убедил Питера Хилла и Боба Ламота, канадских директоров компании Skiroule, в выгодности своего предложения. Он обещал им фантастические рекламные последствия, заверяя, что будет регулярно оказываться в числе победителей.

- Пьер, я знаю, что буду выигрывать гонки в 1976, и что они на этом наживутся. Питер и Боб мне верят, но не могут уговорить держателя контрольного пакета акций, американца Герба Кэрола. Ты не мог бы мне помочь?

- Я постараюсь, но не знаю, выгорит ли дело с газетой. Господин Бошан не слишком верит в важность гонок.

Через несколько дней я принял приглашение Жиля и поехал в Викхем, чтобы поговорить с Питером Хиллом, Бобом Ламотом и Гербом Кэролом. Последний поинтересовался у меня, согласен ли Journal de Montreal поддержать эту спонсорскую помощь и опубликовать статью о подписании контракта.

- Конечно, вы не разочаруетесь, мы собираемся публиковать эти тексты и фото подписания. Жиль – лучший гонщик страны!

Я принял на себя эти обязательства перед компанией, ее сотрудниками – так как новость была тут же объявлена, Жиль имел большую популярность, – перед руководством и самим Жилем.

Назавтра, вскоре после полудня, я прибыл в Journal de Montreal чтобы встретиться с главным редактором, Жаком Бошаном, и попросить его напечатать этот репортаж. Еще не войдя в кабинет, я был в страхе, весь дрожал, так боялся ответа.

- Господин Бошан, вы знаете, Жиль Вильнев может стать чемпионом мира, и у нас есть шанс помочь ему, если мы напечатаем этот репортаж.

- Ты больной, мальчишка? Ты считаешь Journal de Montreal захудалой газетенкой, чтобы поддерживать дружков? Не хочу ничего и слышать об этом, такое читателям неинтересно. Мы так не распродадим тираж.

Стоит ли говорить, что я был убит. Я не мог соблюсти обещания и, по моей вине, будущее Жиля подвергалось опасности. Я погубил его карьеру!

Я еще чувствовал себя неловко, когда два часа спустя Жак Бошан ворвался в редакцию, крича:

- Лекур, это что у тебя там за история?

Я вновь пустился в объяснения. И тогда он снял с моей души камень весом в пятидесятиэтажный дом, сказав:

- Поговори с Реалем Дерозье (ответственным за колонку автоспорта в то время). Введи его в курс дела и скажи зайти потом ко мне. Так и быть, окажем услугу твоему приятелю, но лучше не докучать нам с этим, иначе будешь иметь дело со мной!

21 ноября 1975 года Реал Дерозье опубликовал подборку статей на двух страницах Journal de Montreal, сопровождаемых фотографиями для подтверждения подписания контракта.

Через некоторое время он отбыл в долгое путешествие на своей яхте. Я собирался сменить его и обеспечить освещение карьеры человека, которому предстояло стать легендой и одним из величайших пилотов в истории, хоть и не обладавшего титулом чемпиона мира.

[gp2]

Глава 5. Год исполнения желаний


К середине августа 1975 года, после возвращения из отпуска, директор спортивного раздела, Жан-Пьер Санш, вызвал меня в свой кабинет. Он хотел «серьезно побеседовать», как он любил говорить.

- Пьер, должен признаться, что мы рады твоим успехам и довольны твоей работой в качестве журналиста с тех пор, как ты покинул отдел статистики. Реаль (Дерозье) попросил годичный отпуск. Мы бы хотели, чтобы ты заменил его, взяв обязанности спортивного обозревателя начиная со следующего года. Что касается опыта – ты можешь его приобрести, присутствуя на гонках в Труа-Ривьер и США в Уоткинс-Глене (5 октября).

Я поспешил согласиться, думаю, Жан-Пьер еще даже не успел замолчать, а я уже начал мысленно поздравлять себя. Наконец-то моя мечта сбылась!

Разумеется, это было главным вызовом, который я принял в своей карьере. Впрочем, я не переживал, даже осознавая свой недостаток опыта. Я был вполне в курсе того, как добывать информацию в таких дисциплинах, как мотогонки, гонки на снегоходах, гонки со столкновениями, так как я уже так или иначе имел опыт работы механиком, корреспондентом, фотографом, интервьюером в течение последних девяти лет. Но совсем другая ситуация была в дорожных круговых гонках, таких как Формула-Ford, Формула-Атлантик и Формула-1. Мой опыт в этой области ограничивался участием в качестве зрителя на двух гонках в Труа-Ривьер, двух в Санаире и одной в Мон-Тремблан.

Немного успокаивал тот факт, что я продолжал общаться с Жилем Вильнёвым со времен гонок на снегоходах. Он все громче заявлял о себе как о лучшем гонщике страны. У нас была общая черта: он твердо решил добиться высот в своей карьере, как и я в своей. У Жиля было преимущество. Он был уверен в себе и не сомневался, что добьется успеха.
Что до меня, я все еще переживал об уровне своего французского: он оставлял желать лучшего. И я решил предпринять дополнительные меры для его улучшения, а затем и пытаться первым заполучишь лучшую информацию, сенсации – пищу для профессиональных, амбициозных журналистов. Упрямый и решительный, я поощрял себя мыслью, что если я смогу регулярно узнавать новости раньше других, мое начальство в лице Жака Бошана и Жан-Пьера Санша не будет слишком придираться к качеству моего французского. Может, они даже согласятся оставить меня в штате и после возвращения Реаля Дерозье в 1977 году.



Революционный снегоход

На гонке в Труа-Ривьер я решил обсудить свою новую должность и обязанности с Жилем Вильневым.
Он ответил, не задумываясь:

- Я очень рад. Мы будем работать вместе следующим летом, и я уверен, что мы неплохо проведем время, особенно если удастся продлить контракт со Skiroule.

Так и вышло. Наше сотрудничество началось неплохо, с моего вмешательства с целью помочь уточнить, будет ли подписан этот контракт.

Тогда Жиль рассказал мне по секрету о новом снегоходе революционной конструкции, которым они с братом, Жаком, собирались пользоваться в следующем зимнем сезоне, ставшим для него заключительным! Он оставил идею перестройки болида, как он сделал со своим знаменитым «жучком», и посвятил много времени разработке новой передней подвески. Она позволяла лучше распределить вес снегохода, и, таким образом, обеспечивала сцепление в поворотах.

После окончания сезона автогонок из-за бесконечных споров о продлении контракта Жиль запаздывал с постройкой новых снегоходов. Он был вынужден трудиться день и ночь, изготавливая детали, во время праздников. В четверг вечером, когда настала пора отправляться в Петербург, Онтарио, где должна была проходить первая гонка сезона, детали были готовы, но машины еще не собраны.

Так как в пятницу Жиль должен был непременно явиться на техническую проверку, он с помощью механиков погрузил все детали в прицеп. Все семь часов, проведенных в дороге из Викхэма в Петербург, пока я вел грузовик, Жиль, Жак и механики собирали машины в прицепе, не сомкнув глаз!

Конечно, мы прибыли за несколько минут до начала первых заездов, и нам пришлось умолять чиновников простить нам опоздание и допустить к технической проверке. Жиль переоделся и явился на старт последним, в то время, как его помощники улаживали последние формальности.

За рулем необкатанной машины, можно сказать, опытного образца, Жиль заявил о себе, с легкостью выиграв квалификацию. Все были неприятно поражены. К нему потом долго захаживали конкуренты с «визитами вежливости». Все хотели знать секрет его нового достижения. Даже сейчас все снегоходы, в том числе дорожные, оборудованы подвеской, изобретенной Жилем.

К сожалению, проблемы с приводным ремнем помешали Жилю одержать победу в финале.

На протяжении сезона он одержал много побед, но все это уже не было важным для него. Он был вынужден гоняться, так как выполнял свои обязательства. Но душой он был далеко… Он всерьез готовился к следующему сезону в автогонках.



Визит в Дайтону

Сезон начался раньше, чем планировалось, а именно в первые выходные февраля. Опытный богатый гонщик, Мей Картер, владелец автомобильной фирмы в Хэмилтоне, пригласил Жиля участвовать в знаменитой классической гонке, 24 часа Дайтоны, в качестве его напарника. Картер был одним из лучших канадцев в гонках на машинах типа седан, модифицированных для Транс-американской серии.

Разумеется, от Жиля требовалось и денежное участие, которого он не мог себе позволить без помощи Skiroule. Несмотря на прекрасные доходы после первых гонок зимнего сезона, руководство прохладно отнеслось к этой идее.

- Пьер, у тебя ведь получилось осенью, ты сможешь приехать и попробовать уговорить их?

Ну что ж, раз получилось в первый раз, почему не попробовать снова? Редакторы Journal de Montreal позволили уговорить себя и даже согласились официально командировать меня. Это позволило мне во второй раз поехать за границу (первым было свадебное путешествие), и я был искренне поражен важностью знаменитой скоростной трассы Дайтона. Жиль, быстро привыкший к такому мощному болиду, как Camaro Мэя Картера, и раньше рассказывал мне о ней.

Но даже если Картер был опытным в этих состязаниях, прекрасно знал трассу и свою машину, это не помешало Жилю на две секунды с круга опережать его во время квалификации. К несчастью, опыты Жиля закончились очень быстро, так как мотор Camaro взорвался, образовав огромное облако дыма – он выжимал более 150 миль в час на прямой. В это время Жиль проходил седьмой круг в тренировочном заезде. Хотя масло текло по шинам, Жиль великолепно контролировал, не задевая ничего, неисправный болид, до тех пор, пока тот не остановился. Мэй Картер, которому сейчас уже исполнилось 70, до сих пор удивляется, как ему удалось подобное!

Картер принял эстафету в этой гонке на выживание и, на девяностой минуте, подобно Вильневу, стал жертвой поломки мотора, и таким образом странный тандем выбыл из состязаний.

- Я бы хотел поучаствовать в гонке, развлечься, хотя мысль не ехать на пределе с целью беречь технику совсем мне не нравилась.


Хорошее начало сезона

Бюджет Ecurie Canada был серьезно подорван покупкой двух одноместных автомобилей March 76B (раскрашенный в зеленый цвет – цвет Skiroule) и подписанием контракта с Реем Уорделлом, известным инженером, работавшем в Формуле-1. Частные тесты, таким образом, были урезаны до минимума и ограничились парой дней обкатки в Джорджии в марте.

- Сезон еще не начался, а у нас уже серьезное отставание, – ворчал Жиль, – Бобби (Рейхал) уже гоняется за команду Shierson. Впрочем, после нашей первой встречи с Реем Уорделлом у меня остались хорошие впечатления, я в него верю. Думаю, мы найдем общий язык.
Впоследствии Жиль признался, что совместная работа с этим инженером стала поворотной точкой его карьеры. Страстно увлеченный техникой, он, наконец, мог обсуждать ее со сходно мыслящим человеком.

- А еще мне нравится его стиль работы. Я каждый раз говорю себе это, когда я с ним что-то обсуждаю.

И правда, во второй уик-энд апреля, на трассе Роуд Атланта в Джорджии Жиль продемонстрировал свой прогресс. Он впервые в карьере занял поул-позицию, одержал вторую победу и к тому же установил лучший круг в гонке.

Согласно нашему уговору, Жиль должен был позвонить мне сразу после гонки, но в шесть вечера от него еще не было «ни слуху, ни духу». Я попросил оставить место в полосе для публикации результатов первой гонки сезона, и уже начинал волноваться. А так как речь шла о соревнованиях американской серии, мы не могли рассчитывать, что пресс-служба чемпионата предоставит нам информацию. В конце концов я связался с одним из руководителей пресс-центра трассы.

- Вы не могли бы сказать, кто победил в сегодняшней гонке Формулы-Атлантик?

- Да-да, его фамилия Ви… Простите, я не могу произнести его фамилию!

- Ладно, никаких проблем, я знаю, как его зовут.

Действительно, в ту пору американцы испытывали трудности с правильным произношением фамилии Вильнев. Но времена изменились!

Через несколько часов Жиль все-таки вспомнил о своем обещании, он уже ехал обратно в своем фургончике, приобретенном для удобства его семьи, и был вынужден остановиться на заправке.

- Все прошло великолепно. Машина вела себя идеально, и мне оставалось лишь гнать на пределе. Думаю, у нас будет насыщенный сезон. Рей Уорделл меня очень впечатлил. Мы будем непобедимым дуэтом отныне и до конца года, – объявил мне Жиль со свойственной ему уверенностью.

Что касается моего начальства, в понедельник они были рады узнать, что мой протеже выполнил свою часть сделки, одержав эту победу, и мы были единственными, кто опубликовал эту информацию.



Победы прибавляются

Жиль не собирался останавливаться на этом. Через месяц он победил во второй, а затем в третий раз – в Лагуна-Секе и на трассе Онтарио Спидвей в Калифорнии, вдобавок установив лучший круг в одной из гонок и оба раза стартуя с поула. Как и после гонки в Джорджии, Жиль соблюдал свои обязательства, он звонил и давал эксклюзивные комментарии своих подвигов.

Через неделю в Эдмонтоне (штат Альберта) должен был состояться первый из пяти этапов канадского чемпионата с переходящим кубком. Билл Брэк, Том Клауслер, Бобби Рейхал и прочие фавориты серии надеялись лишить Жиля очередной победы.

На сей раз редакция Journal de Montreal согласилась на мое предложение, и я поехал на четвертую гонку сезона.

- Я счастлив, что приехал кто-то из Квебека. Мы не бывали там уже месяц, – Жиль вместе с Джоан и детьми доехал до Калифорнии в своем фургончике, – нам этот опыт понравился, только мне не терпится узнать последние тамошние новости.

Жиль увлекался хоккеем, и его кумиром был Ги Лафлёр, с которым он мечтал познакомиться, зная, что этот национальный герой, в свою очередь, питал страсть к спортивным машинам. Жиль хотел рассказать ему о своих дьявольских планах.

Моя командировка в Альберту увенчалась большим успехом, чем поездка во Флориду три месяца назад, так как я стал свидетелем четвертой поул-позиции и победы Жиля в этом году.

- Да, я снова выиграл, – признавался Жиль после гонки, – но эта победа для меня пока самая трудная. Билл Брак ехал прямо за мной и представлял серьезную угрозу.

Назавтра Жиль продолжил путь на запад для участия в следующей гонке, в Вествуде, в Британской Колумбии, где она начал свою карьеру в Формуле-Атлантик с третьего места.


- Теперь уж я еду туда за победой. И вообще, я хочу выиграть все гонки вплоть до конца года.

Его мечта «поблекла» в течение этой гонки, проведенной под проливным дождем. Хотя он вновь победил в квалификации, лидировал с отрывом в 18 секунд, карбюратор, залитый водой, спровоцировал остановку двигателя, передние колеса заблокировало, и он сошел.

После этого Жиль поскорее отправился в Манитобу, чтобы оставить там свою жену Джоан, Жака, Мелани и собаку по кличке Принцесса, которая во время этой поездки произвела на свет шестерых щенков.

Сам он должен был встретиться во Франции с Реем Уорделлом для обсуждения знаменитой гонки Формулы-2 в По.

Ему предстояло пилотировать March, подготовленную Роном Денисом после эмоциональной беседы организаторов этого состязания и гонки в Труа-Ривьер. Среди соперников были Патрик Тамбэ, Эдди Чивер, Жак Лафит и Рене Арну, с которыми Жиль собирался состязаться через несколько месяцев или лет.

Несколько растерявшийся в новой, европейской атмосфере, Жиль квалифицировался десятым за рулем непривычной машины на незнакомой трассе. Старт был настолько удачным, что Жиль пробился в первую шестерку, но когда Рене Арну пересек финишную черту первым, одержав первую значительную победу, Жиля на трассе уже не было. Он был вынужден прекратить борьбу досрочно из-за перегрева мотора.

По возвращении в Канаду Жиль повторил прошлогодний подвиг на трассе Гимли в Манитобе, одержав пятую победу в шести гонках. К тому же, он шестой раз подряд квалифицировался первым.

Следующий этап должен был состояться в июне в Моспорте, но на горизонте замаячили трудности, поставившие под вопрос дальнейшее участие Жиля в сезоне.

Между тем, он повстречался со своим кумиром…

[gp2]

Глава 6. Встреча с белокурым демоном


Покинув Манитобу с пятью победами в шести гонках, а также шестью поул-позициями, Жиль небезосновательно радовался. Но, тем не менее, он очень волновался накануне гонки в Моспорте (Онтарио). Начали распространяться слухи о финансовых трудностях фирмы Skiroule. Так как все этого опасались, за несколько дней до гонки в Онтарио Крису Харрисону, директору Ecurie Canada, позвонили из банка: спонсорский чек был отозван, на счету больше не было средств, Skiroule обанкротилась.

Жиль был в отчаянии, как и Харрисон, не имеющий средств, чтобы расплатиться по чекам для поставщиков. Так как Жиль пользовался успехом, организаторы гонки в Моспорте, хоть и сами находились в неблагоприятных финансовых условиях, согласились выплатить ему дополнительный гонорар, чтобы он мог участвовать в соревнованиях. Но Харрисон сообщил им, что этой суммы недостаточно, и переговоры прекратились, не начавшись.

Но несмотря на все усилия, предпринятые, чтобы заинтересовать спонсоров, Жиль был вынужден отступиться. Ни денег, ни машины!
– Я уверен, что мы бы снова победили! Не могу поверить, что нет выхода. Я сейчас рискую упустить победу в чемпионате, - в сердцах сказал Жиль.

Я никогда еще не видел его таким расстроенным.


Как легко поцарапать машину

Чтобы приобрести опыт и проверить себя в качестве гонщика, я решил поучаствовать в первом сезоне в серии Volant Quebecois, основанной Жилем Бурсье, объединявшей, большей частью, машины Honda Civic.

Уже известные гонщики, такие как Жак Бьенвеню, Жан-Поль Перусс и Ришар Спенар участвовали в заезде «Элита». Я, на правах новичка, записался в категорию «Надежда» вместе с братьями Патриком и Рене Уиттмерами. Туда же записался и Жак Вильнев, довольный, что впервые примет участие в автомобильных гонках.

В этот июньский уик-энд мы приехали в Моспорт, чтобы участвовать в гонке поддержки. Получив согласие организаторов серии, своих личных спонсоров и Рона Бракена, владельца машины, я доверил свою маленькую желтую Honda Civic Жилю Вильневу, так как он остался без дела. Желая проявить великодушие, я предложил ему выступить за меня в качестве компенсации за неудачу с Моспортом. Он попытался отказаться:
– Ты в своем уме? Ничего не хочу слышать о твоей консервной банке!

Он выразился вполне недвусмысленно, однако, через несколько недель он выступал на моей крошке Civic в Санаире. Жиль радовался, как ребенок, открывший для себя новую игру. В борьбе с младшим братом, Жаком, он с удовольствием проходил второй поворот, используя цементное заграждение, чтобы машина не уходила в занос.

После гонки я обнаружил, что еще никогда не видел такой побитой машины. Жиль едва сдерживался, чтобы не смеяться. Я же бледнел, представляя оплату ремонта… За повреждения этой машины отвечал я, и она должна была всегда быть безупречной.

– Прости. Я не знал, что ты должен будешь оплачивать ущерб. Я бы тебе с удовольствием помог, но у меня нет денег.

Через несколько недель, на сей раз на овале в Санаире, я смог заработать немного денег, заняв лучшее место в своей недолгой карьере гонщика: я был вторым после Жака Бьенвеню в общей классификации, и первым в своем категории, опередив Жака Вильнева. Также я не без удовольствия опередил Ришара Спенара.

Даже провалив несколько гонок, я смог закончить сезон третьим среди дебютантов, а чемпионат выиграл Вильнев.

«Клан Уиттмер» (владельцы Honda Sigi), вытолкали меня с трассы в последней гонке, чтобы Рене мог завершить чемпионат как раз передо мной.

После этого злоключения у меня все же были предложения продолжать спортивную карьеру, но моя жена Кароль, в то время беременная нашей дочерью Мелани, предъявила мне ультиматум:
– Выбирай! Либо карьера журналиста, либо гонки! Но я никогда не хотела оказаться замужем за рискующим жизнью гонщиком!

Да уж, на самом деле, выбора у меня не было.


Его кумир, Лафлер

Чтобы вернуться к Жилю, следует сначала отметить, что после этого черного июня 1976 года он больше не видел никакой надежды. Он чувствовал себя в плену ситуации и не верил в возможность чуда, даже если его обеспечило бы банкротство Skiroule.

– По меньшей мере, я не должен буду снова браться за снегоходы в следующем году. Мне уже давно не нравилось мерзнуть при минус двадцати. Я бы хотел посвятить себя исключительно автомобильным гонкам.

Учитывая его талант, его нельзя было винить за подобные мысли. Разве что ему следовало бы найти источник доходов, чтобы кормить семью.

Во время весенних отборочных хоккейных матчей Жиль неизменно следил за успехами своего кумира Ги Лафлера, звезды из монреальского клуба Канадиенс, даже если в это время находился на трассе. На следующий день после матча он звонил мне, чтобы спросить:
– Что происходит с Ги? Почему он не сумел трижды забить?

Во время одного такого звонка он попросил меня организовать встречу с этим национальным героем.
– Я где-то прочитал, что он обожает машины! Спроси, не хочет ли он попробовать поездить за рулем моей? Мы бы могли потихоньку организовать денек в Мон-Тремблане.

Через несколько дней я поинтересовался у своего коллеги, Бертрана Раймона, ответственного за колонку о хоккее в ту пору, как бы мне связаться с белокурым Демоном, чтобы обсудить с ним этот смелый проект.
– Это будет трудновато. Он очень востребован. Во время плей-офф у игроков нет времени. Все же ты можешь поговорить с ним, если приедешь завтра на тренировку. Но предупреждаю – к нему будет сложно подойти.
Так как Жиль мечтал об этой встрече, предостережение коллеги меня не напугало, к тому же, я хотел, чтобы эксклюзивное право на репортаж о том дне в Мон-Тремблане принадлежало Journal de Montreal. Я поехал в Форум (знаменитый каток в Монреале), и расположился поближе к двери, откуда игроки выходили на лед. У меня тряслись колени, ладони вспотели, и по спине побежали мурашки, когда приблизился Ги Лафлер.
– Можно ли встретиться с тобой, чтобы поговорить о Жиле Вильневе? Знаешь, он выигрывал все свои гонки до сего момента. Он хотел бы пригласить тебя за руль своей гоночной машины!


Звезда хоккея, мечтающая о гонках

Лафлер был ошеломлен. Расплывшись в улыбке, с сияющими глазами, словно он только что загнал решающую шайбу в ворота противника, он переспросил:

- Ты серьезно? Я так давно мечтаю попробовать себя за рулем гоночной машины.

Спустя несколько мгновений, подумав, он добавил:

- Погоди, я сейчас пойду принять душ. Это быстро. Если у тебя есть время, после этого пойдем выпить кофе.

Для этого проекта у меня было сколько угодно времени.
Мы поговорили о Жиле, о его успехах, о его финансовых трудностях и поисках спонсоров, а также о его восхищении талантом Ги. Страстно увлекающийся автомобилями, Лафлер слушал меня, словно ребенок, слушающий сказку. Мне не составило труда убедить его принять наше предложение.

– Сейчас это невозможно, но когда в июне закончится плей-офф, можешь на меня рассчитывать. Не хочу сейчас строить планы, боюсь, что начальство клуба помешает мне туда поехать. А постфактум они уже ничего не сделают.

Уходя, он дал мне свой личный номер телефона и заявил:

– Попроси Жиля мне перезвонить.

Шестнадцатого мая, в день победы Жиля в Гимли (Манитоба) хоккейный сезон закончился победой Канадиенс над Филадельфия Флайерз.

Согласно нашему уговору, Жиль позвонил Ги Лафлеру, чтобы повторить приглашение.

– Я еще никогда так не нервничал во время телефонного разговора. Но он все равно согласился, хоть его жене Лиз и не понравилась идея.

Пару дней спустя я приехал к Ги Лафлеру в Беконсфилд, чтобы окончательно обговорить детали. Я привез с собой гоночные комбинезоны, чтобы подобрать необходимый размер, а также шлем.


Два чемпиона сговорились

К следующей неделе все было готово. Встречу назначили на первое июля. Я даже вытребовал в школе Джима Рассела автомобиль Формулы-Ford с инструктором для Лафлера. Было необходимо обучить его некоторым деталям, прежде чем пускать за руль машины Формулы-Атлантик Жиля.
В семь утра я уже был на месте, Жиль со своим фургоном тоже. С ним приехали Джоан, Жак, Мелани и еще несколько друзей. Все было готово. Время до десяти часов – момента встречи – показалось нам вечностью. Улыбающийся Лафлер прибыл с небольшим опозданием. Его жена Лиз радовалась значительно меньше. Знакомство двух звезд произошло в теплой атмосфере, вскоре они уже вместе смеялись над чем-то.
Как и было условлено, фотограф из Journal de Montreal находился тут же, чтобы запечатлеть лучшие моменты этого дня. К сожалению, здесь были фотографы из конкурирующего с нами ежедневника, так как Лафлер обсуждал проект с друзьями, а те предупредили другую газету. К счастью, я был единственным журналистом здесь. Это позволило мне описать эксклюзивные детали этого дня.

Все получили большое удовольствие. Джоан приготовила обед. А вечером мы планировали пригласить Лафлера с супругой в ресторан. Лафлер сначала согласился, желая получше познакомиться с Жилем, который понравился ему с первых мгновений знакомства. Но Лиз заставила его уехать рано под предлогом других неотложных дел. Ей не слишком понравился вид мужа, звезды хоккея, в качестве гонщика! Перед отъездом Лафлер пригласил Жиля в Форум на осенние матчи с его участием. Эта дружба не ослабевала до трагической гибели Жиля в 1982 году.


Спаситель по имени Джон Лейн

Эта историческая встреча не решила всех проблем Жиля, даже при том, что Ги Лафлер рекомендовал Жилю связаться со своим агентом, Джерри Петри из Нью-Йорка, обещая, что попросит его помочь Жилю.

За две недели до следующей гонки, которая должна была состояться на Мон-Тремблане, Жиль и Крис Харрисон из Ecurie Canada еще не нашли выхода из положения. Skiroule находилась на грани закрытия. С последней спонсорской выплатой ничего нельзя было поделать.

Во время пребывания в Калифорнии Жиль познакомился с Джоном Лейном, состоятельным поклонником автогонок из Нью-Йорка. Лейн откликнулся на приглашение встретиться с Жилем, поступившее от инженера Рея Уорделла. Жиль сразу понравился Лейну. Ознакомившись с финансовым положением команды, Лейн предложил выход: немедленно выкупить обе машины Жиля за 25 000 $, но забрать их лишь в конце года. Это позволяло избавиться от долгов и обеспечить участие в гонке в Квебеке.

Итак, все собрались в Мон-Тремблане уже в четверг, это был день свободных заездов перед началом уик-энда. Так как Жиль ехал так быстро, что перекрыл рекорд трассы, в третьем повороте он вылетел. Сам он не поранился, но машина была серьезно повреждена и более непригодна для использования в течение уик-энда.

– Не знаю, что случилось, и знать не хочу. Приготовьте мне другую машину, я хочу вернуться на трассу к концу дня, – попросил он, когда я привез его на своей машине.

Увидев то, что осталось от машины, все крайне удивились, что Жиль остался невредим. Но он не обращал на это внимания. Он хотел немедленно вернуться на трассу, чтобы стереть из памяти воспоминания об аварии.

На запасном автомобиле он проехал, по меньшей мере, пять кругов, пока сумел развить такую же скорость, как на предыдущей.

Так начался уик-энд.

После жаркой схватки с американцами Томом Клауслером и Бобби Рейхалом Жиль заработал шестую поул-позицию в этом году. Он удерживал лидерство до самого финиша, чтобы одержать свою первую профессиональную победу в Квебеке.

Затем, одержав эту блистательную победу, он признался мне:
– Я хочу выиграть чемпионат, но только с помощью побед. Вторые и третьи места мне не нужны. Я хочу победить во всех гонках.

[gp2]

Глава 7. Ответ Гастона Парента


В целом, у Жиля были причины радоваться в этом июле, за несколько дней до начала Олимпийских игр в Монреале. У него был прекрасный сезон, Жиль блистал на североамериканских трассах. Гордость Бертьевилля выиграла перед соотечественниками на трассе Мон-Тремблан. Все его знакомые были здесь, чтобы аплодировать его успеху, и дружба Жиля с Ги Лафлером, его кумиром, окрепла.

Но тем не менее, он нервничал. Беспокойство терзало его. Он знал, что его годы шли в ожидании неведомого спасителя, который открыл бы ему двери организации, желающей спонсировать его. Да, двадцать лет назад найти спонсора было еще труднее, чем сегодня.

Но где найти выход из ситуации?

В Монреале? В Нью-Йорке, где жили Джон Лейн и Джерри Петри, агенты Ги Лафлера и некоторых других звезд Национальной хоккейной лиги?

С 1971 года я сотрудничал с программой Autosport Molson, направленной на развитие в Квебеке гонок со столкновениями, а также чемпионата Лорентид по мотокроссу. Сначала я сопровождал Ива Ларриве в качестве фотографа, затем в качестве редактора. Я тесно сотрудничал с Робером Сен-Онжем, квебекской знаменитостью в области журналистики. Робер руководил одной из фирм Гастона Парента, бизнесмена из Монреаля, известного своими управленческими талантами и ценителя графического искусства. Также Гастон Парент был членом правления во множестве компаний. У него была завидная репутация мастера способов выхода из трудных ситуаций. С таким человеком стоило встретиться, но как? Он был намного более увлечен рыбалкой, охотой и африканскими сафари, чем автогонками. Он с ними вообще никак не был связан, за исключением фирмы, которой руководил Робер Сен-Онж. А уж в знаменистостях автоспорта он не разбирался совершенно.


S.O.S.

Встреча Вильнева с Лафлером имела рекламный успех, как и круги хоккеиста за рулем машины Жиля. Через некоторое время я участвовал в подготовке текстов для дайджеста. Собрание продолжалось до обеда. Тогда я и заговорил с Робером Сен-Онжем:

- Ты знаешь, Робер, мы много работаем над проектами Molson, чтобы развить успех квебекских знаменитостей. Но в это же время карьере Жиля Вильнева грозит окончательный крах. Жиль очень талантлив. Он выиграл большинство гонок в этом году. Он лидировал и в канадском чемпионате, и в американской серии. Несомненно, Жиль будет гвоздем программы следующего соревнования в Труа-Ривьер, но у его команды серьезные финансовые трудности. Надо найти способ помочь ему.

- Мне надо обсудить это с Гастоном (Парентом), – ответил он, – у него хорошие связи. Что касается Труа-Ривьер, не беспокойся. Мы сделаем все, чтобы он смог быть на трассе.

- Лучше всего было бы организовать их встречу. Гастон Парент может захотеть познакомиться с ним, чтобы принять решение.

- Неплохая идея. Я обсужу это с Гастоном.

Организовать встречу с Гастоном Парентом было не так легко. Он много путешествовал, и его график работы был крайне плотным. Но, по крайней мере, он не сказал Сен-Онжу «нет». Необходимо уточнить, что Робер всегда феноменально умел продвигать идеи. Как мы и опасались, прошло несколько недель, прежде чем дата встречи была назначена, то есть, она должна была состояться уже после гонки в Мон-Тремблане.

Конечно, я держал Жиля в курсе своих действий. Он, со своей стороны, хотел встретиться в Нью-Йорке с Джерри Петри. Я заявил ему:
- Эта встреча может стать поворотным моментом твоей жизни. Если Гастон Парент согласится сотрудничать, это очень поможет тебе. Все, чего он касается, превращается с золото!

Победа в Мон-Тремблане не преминула повлечь за собой превосходные плоды. Журналисты обожали Жиля за его чувство юмора, содержательные ответы и энергичность.

До Гастона Парента уже дошли слухи об этом успехе к тому времени, как мы приехали к нему в его офис на улице Бивер Холл, в Монреале, ранним утром в четверг. К этому моменту Жиль находился в щекотливом положении. Ему требовалось найти 5000 долларов за 72 часа, чтобы участвовать в следующей гонке, которая должна была состояться несколько дней спустя на трассе Шубенакади, неподалеку от Галифакса. Директор Ecurie Canada, Крис Харрисон, был непреклонен: не будет денег, не будет участия в гонке.



Жиль прощает мне оплошность

Жиль был в ярости из-за тщетности всех его усилий, что и дал понять Гастону Паренту с первых мгновений.

Сначала прием был прохладным.

Решительный Жиль обезоружил его своей открытостью и обаянием. Не колеблясь, он честно рассказал ему о своих финансовых трудностях, и Гастон Парент не смог устоять. Работа его ума была заметна: он мыслил так же быстро, как Жиль мчался по трассе. Он искал выход из ситуации, листая записи и делая пометки на бумаге, лежавшей на столе перед ним.

И в эту секунду я едва все не испортил.

- Господин Парент, если позволите, у меня есть важный вопрос, который я бы хотел вам задать до того, как мы продолжим беседу.

- Да-да, я слушаю.

- Во время недавней встречи Ги Лафлер посоветовал Жилю обратиться к Джерри Петри, чтобы тот занялся его делами. Быть может, у вас есть его контакты?

Я напрасно не умолк до этой реплики. Ответ был резким, и я его заслуживал.

- Послушайте, молодой человек! Если я не могу помочь Жилю Вильневу, будучи здесь, в Монреале, никто в мире не сможет этого сделать!

Это было сказано тоном, не подразумевающим возражений. Жиль тоже испепелял меня взглядом. Он понял, что я едва не провалил все, оскорбив Гастона Парента таким образом. К счастью, я не устроил короткого замыкания в электрическом токе, циркулирующем между Жилем и Гастоном.

Через несколько мгновений бизнесмен из Монреаля доказал это делом:
- Жиль, оставь мне номер телефона Криса Харрисона. Я попробую связаться с ним, чтобы обсудить ситуацию. Тебе я перезвоню ближе к вечеру.

Менее, чем через сутки Гастон Парент, как и обещал, позвонил Жилю, чтобы предложить решение проблемы:
- Я уже перевел деньги Крису Харрисону, чтобы обеспечить твое участие на следующей гонке. Затем, мы кинем «клич», чтобы создать фонд, и организуем пресс-конференцию, когда ты вернешься из Галифакса. Нам очень поможет, если ты сможешь выиграть эту гонку.

Счастливый Жиль тут же ответил:
- Вы можете на меня рассчитывать!

Это был последний раз, когда Жиль обратился к нему на «вы». Они скрепили договор рукопожатием. Ни Жиль, ни Гастон Парент не нуждались в подписании контракта, чтобы сдержать слово.

Вот и пришло время, когда Жиль смог увидеть свет в конце туннеля.

Он укрепил этот союз еще одной блестящей победой в Галифаксе, будучи самым быстрым в квалификации и установив быстрейший круг. Его машину перекрасили из зеленого цвета в белый и нарисовали огромную синюю лилию.

Оставалось лишь найти средства для участия в следующем состязании, гонке в Труа-Ривьер.

[gp2]

Глава 8. Важнейшая гонка


Вернувшись с трассы Атлантик Мотоспорт-парк, в Шубенакади, неподалеку от Галифакса, Жиль сиял. Эта победа превзошла его ожидания, как и ожидания Гастона Парента. Помимо этого триумфа, Жиль обрел еще и титул чемпиона в первенстве Challenge Player, за гонки, проведенные в Канаде, хотя ему и не удалась гонка в Моспорте и Британской Колумбии. Жиль получил гонорар в размере десяти тысяч долларов, тридцать процентов от этой суммы были выплачены его шефу, Крису Харрисону.

– Теперь у меня семь тысяч, а для участия в двух последних гонках мне необходимо еще пять, – признался он мне, – я надеюсь, Гастон Парент сможет помочь мне найти эту сумму, как и перед гонкой в Галифаксе. Я не хочу пропустить соревнование в Труа-Риьвер. Это важная гонка, и я хочу выиграть ее. И еще последняя гонка, в Атланте, где у меня есть шансы взять титул в американском чемпионате. Я бы хотел завершить сезон двумя победами. Для моей карьеры это будет великолепно.

Спустя несколько дней Жиль связался с Гастоном Парентом, чтобы назначить дату новой встречи. Тот отзывчиво поспешил принять его.

– Мне трудно поверить, но он велел мне выплатить долги из этих семи тысяч, а остальное тратить на семью. Хоть бы он нашел способ собрать денег и одолжить мне двенадцать тысяч, чтобы я мог окончить сезон.

Гастон Парент задумал убедить монреальских дельцов поучаствовать в создании фонда Жиля Вильнева.

Тем не менее, реакция его знакомых была прохладной, Гастон Парнет был разочарован, хоть и смог убедить некоторых возглавить администрацию фонда: Раймона Леме, президента канадского морского пароходства, в качестве президента, и Мориса Кюсто, главу Лото-Квебек, в качестве вице-президента.

Уровень популярности Жиля был высок, что подтвердилось реакцией публики. Пожертвования в размере 5, 10 и 20 долларов после открытия фонда стекались отовсюду. Сдержанный и застенчивый, Жиль был крайне удивлен своей популярностью.
– Я даже не верю, что все эти люди отправляют мне деньги. На днях я был в банке, и некоторые меня узнали. Они пришли, чтобы внести свои пожертвования, ничего не требуя взамен. Мне было очень неловко. Не хочется теперь их подвести.

Требуемые 12 тысяч долларов накопились за несколько недель. Кроме того, монреальская фирма, занимающаяся быстро развивающейся фотографией, Direct Film, согласилась спонсировать машину для Жиля для участия в гонке на Труа-Ривьер.


Победить любой ценой

Накануне этого важного события с лица Жиля не сходила улыбка, хоть он и взвалил на себя огромную ношу, поставив себе подобную цель.
– Я бы отдал свои семь побед в этом сезоне ради того, чтобы выиграть в Труа-Ривьер. Тем более, тут будут гонщики Формулы-1.

У Жиля было достаточно времения, чтобы убедиться в течение последних месяцев, что он может взять верх над звездами серии, такими, как Бобби Рейхал, Том Глой, Прайс Кобб и Том Клауслер. В Труа-Ривьер ему предстояло бросить более серьезный вызов.
Необходимо уточнить, что в эту эпоху еще можно было поговорить с «божествами» гонок, даже спорить и приглашать в гости во время незачетных гонок. Сейчас их приходится молить об автографе.

Организаторы гонки в Труа-Ривьер еще за месяц до этого события заручились присутствием иностранных пилотов, таких как австралиец Алан Джонс (будущий чемпион мира) и итальянец Витторио Брамбилла, победитель здешней прошлогодней гонки, оба постоянные гонщики Формулы-1. Двое других приглашенных были Жозе Долем, участник формулы-5000 и Патрик Тамбэ, талантливый гонщик, которому прочили дорогу в Формулу-1, уже познавший успех в Формуле-2.
- Их приезд меня не смущает, наоборот, – объяснял Жиль во время важной встречи с прессой, – с ними же приедут иностранные журналисты. Если я выиграю, это поможет мне обрести известность, и, возможно, получить шанс попасть в Формулу-1.

Жиль был уверен, что сможет попасть в Формулу-1, хотя не знал, как, но считал, что у него есть потенциал, чтобы справиться. Он мечтал об этом.


Джеймс Хант: неожиданный гость

По традиции, организаторы соревнования в Труа-Ривьер затеяли рекламный ход с участием именитого гонщика. Журналисты сбились с ног, пытаясь первыми опубликовать сенсационную новость, так как было известно, что запасная машина Жиля была свободна.

Ecurie Canada состояла из трех машин (две March 76 и одна 75), и третья машина была в распоряжении Патрика Депайе. На четверг была назначена пресс-конференция для объявления, кто будет звездой, выступающей на этой машине. Незадолго до ужина, в среду вечером, Жиль позвонил мне:
– Ты мне так помогал в последнее время, но я дал слово. Они попросили меня не выдавать имя того, кто будет выступать за рулем запасной машины. Ты будешь удивлен. Впрочем, если ты сегодня вечером приедешь в бал гостиницы Рамада Инн в Монреале, ты сможешь с ним встретиться.

Обрадовавшись услышанному, я позвонил Жилю Терру (в то время главе спортивного раздела Journal de Montreal) и попросил выделить мне фотографа для этого незапланированного визита в гостиницу Рамада Инн. Около половины восьмого я появился в баре. Там было всего два человека. Так как я видел его ранее, во время Гран-при США в Уоткинс-Глен, я сразу же узнал британца Джеймса Ханта, выступавшего за команду Marlboro-McLaren и сражающегося за титул с пилотом Ferrari Ники Лаудой из Австрии.

Через несколько недель, во время гран-при Германии на трассе Нюрбургринг Лауда получил во время аварии тяжелые ожоги. Он пропустил несколько гонок, что помогло британцу.

Я был ошеломлен, и не срезу решился приблизиться к худощавому гонщику. Видя мое смущение, Хант согласился дать интервью и разрядил обстановку:

– Пропустим стаканчик во время разговора?

Мы беседовали около получаса. В своей образной и непринужденной манере Хант поведал мне, что был рад приехать в Труа-Ривьер, чтобы расслабиться и на время забыть о погоне за титулом. Он скончался из-за кардиологических заболеваний, когда ему едва исполнилось сорок. Это был веселый парень, никогда не упускавший возможности повеселиться, даже если в душе он собирался бороться за победу.

Как мы и договорились с редакторами, интервью было опубликовано утром, до пресс-конференции, к великой досаде моих коллег, особенно тех, кто работал в районе Труа-Ривьер и оборвал телефон, пытаясь дозвониться в Европу и узнать, кто будет приглашенной звездой.

Никто не подозревал, что человек, так серьезно вовлеченный в борьбу за титул, примет подобное предложение. Я был поражен, когда Хант до начала пресс-конференции поприветствовал меня и поблагодарил за статью о нем.


Идеальный уик-энд в Труа-Ривьер...

Еще до начала уик-энда в воздухе чувствовалось напряжение, и его причиной уж точно было не мое участие за рулем моей маленькой Honda Civic серии Le Volant Quebecois!

Жиль заметно волновался, и совсем не потому, что ему предстояло выступать в роли гвоздя программы.
– Несомненно, это самый большой вызов в моей карьере. Я еще никогда не соревновался с такими сильными соперниками.

Вопреки своим привычкам, он почти не уделял времени разговорам с друзьями или журналистами. Он постоянно советовался со своим инженером Реем Уорделлом, результаты первых тренировок ему не нравились. Он испытывал проблемы с устойчивостью в поворотах своей Marche 76В, выкрашенной в цвета нового спонсора.

Наконец, Жиль взял восьмой поул (в девяти гонках), на три десятых секунды опередив опытного Тома Клауслера. Бобби Рейхал показал третье время, впереди Витторио Брамбиллы, Патрика Тамбэ, Джеймса Ханта и Алана Джонса. Несмотря на все, Жиль был недоволен поведением машины.
– Да, я рад этому поулу, но машина так плохо управляема в поворотах, что я загублю шины за несколько кругов. Я не смогу финишировать, если мы не сумеем найти решение проблемы.

Жиль не напрасно жаловался. После детального осмотра машины в ночь с субботы на воскресенье механики обнаружили деформацию, оставшуюся после вылета с трассы Мон-Тремблан в июле. Опытный инженер Рей Уорделл нашел временный выход: использовать более широкий обод колеса.

Джеймс Хант, со своей стороны, тоже не сиял. Он испытывал сложности с адаптацией к пилотированию машины Формулы-Атлантик, кроме того, он казался удивленным высоким уровнем гонщиков.
– Особенно мне мешает нехватка мощности, а времени привыкнуть у меня нет, – объяснял он.


Счастливое стечение обстоятельств...

Солнце проявило содействие в это воскресенье, оно не хотело испортить исторический момент. С самого утра, когда мы приехали, я почувствовал напряжение в воздухе. Здесь было много VIP-персон, приглашенных на это событие, среди них Гастон Парент, впервые присутствовавший на гонке и не слишком понимавший, что он увидит. Разумеется, как и все зрители, он мечтал об отличном выступлении молодого квебекского гонщика. Знатоки беспокоились. Первые два опыта на этой традиционной гонке у Жиля не задались, он даже не пересек финишную черту.
– На сей раз я буду стартовать с намерением выиграть. Тем более, теперь машина ведет себя лучше, – сообщил он после утренних тренировок.

Жиль безупречно стартовал и дальше мастерски лидировал в своем зрелищном стиле, касаясь круг за кругом цементного ограждения, но избегая аварии, к восторгу тридцати тысяч зрителей. Никто не покинул своего места, пока Жиль совершал круг почета, размахивая клетчатым флагом, который он вполне заслужил.

На подиуме Жиля приветствовали как героя, все оценили его достижение, тем более, те, над кем он одержал верх, были отнюдь не слабаки.

За ним развязалась эпохальная борьба. Хант сумел пробиться на второе место, но все же не смог соперничать с гонщиком из Бертье, хотя у обоих были одинаковые машины.

Британец не скрывал удивления:
– Я не привык к таким коротким гонкам. Так как я стартовал с третьего ряда, я изначало был в худших условиях, чем Жиль. Я не смог бы его догнать, но сомневаюсь, что я обошел бы его, даже стартуя рядом. Он произвел на меня глубокое впечатление. Несмотря на давление, он не допустил ни единой ошибки, – признавался Хант тем же вечером, накануне возвращения в Европу.

Через несколько дней Хант встретился со своей командой на частных тестах перед гран-при Италии. Едва увидев своего шефа, Тедди Майера, он заговорил с ним о Жиле:
– Этот гонщик невообразимо талантлив, я не сумел его превзойти. Ты должен немедленно с ним встретиться, чтобы подписать с ним конракт. Поверь мне на слово!

Спустя пару недель, до отъезда на трассу Роуд Атланта, где должна была состояться последняя гонка сезона, Жиль выкроил время, чтобы позвонить мне:
– Нам (ему и Гастону Паренту, официально ставшему его консультантом) недавно позвонил Тедди Майер, директор команды Marlboro-McLaren. Он хочет встретиться с нами. Джеймс (Хант) рассказал ему обо мне.

Его международной карьере было положено начало!