Воспоминания о Макларене: биография Брюса Макларена

sad angel · 16.11.2010, 14:15

Воспоминания о Макларене: биография Брюса Макларена.

Книга Йена Янга.

Милые форумчане, как видите, я взялась за перевод книги Янга про Брюса Макларена. Выкладывать буду по частям. Постараюсь, конечно, чтоб перерывы не были слишком долгими.

Хотелось бы сказать несколько слов от себя.

В первую очередь выражаю большую благодарность gp2 за предоставление материала в оригинале.

На мой взгляд, Брюс Макларен - одна из самых ярких личностей за всю историю Формулы-1, человек, который вызывает у меня огромное уважение и восхищение. Мальчик, родившийся на краю земли, который мог бы быть лишён возможности ходить, искренне любил автоспорт и проделал огромный путь и за свою столь короткую жизнь добился невероятных успехов, основав одну из самых успешных команд в «королевских гонках». Он был гонщиком и тест-пилотом, инженером и конструктором, владельцем и руководителем команды. Но и ни, успех, ни слава никак не повлияли на его замечательные человеческие качества.

Это книга расскажет о детстве и юношестве Брюса, о первых гонках, об участии в Формуле-2, Формуле-1, в «24 часах Ле-Мана», Can-Am и Индианаполисе, об зарождении и становлении команды McLaren и о событиях того злополучного дня 2-ого июня 1970г., когда его жизнь прервалась. Вся книга приправлена забавными и интересными ситуациями из жизни, и она особенно ценна тем, что написал его Йен Янг, знавший Брюса лично. Всё это, а также великолепный стиль автора, сделали книгу невероятно интересной. Надеюсь, вы получите такое же удовольствие от прочтения, как и я.

sad angel · 16.11.2010, 14:33

Вступительное слово сэра Джека Брэбэма.

Я впервые познакомился с Брюсом и его родителями, когда приехал в Новую Зеландию на первый Гран При Новой Зеландии в 1954г. Джеф Вайлс из Redex представил нас, и в мгновении ока я оказался в мастерской гаража Макларенов в пригороде Окленда Ремуере, где работал над своим Redex Special. Брюс только окончил школу и слушал курс лекций по инженерии в институте, так что у нас тут же обнаружились общие интересы.

Не прошло много времени, как Брюс начал участвовать в гонках по подъёму на холм и соревнованиях местного автомобильного клуба. Когда я вновь посетил Новую Зеландию в 1956-1957гг., я взял с собой два Cooper, и отец Брюса купил у меня спортивный, 1500-кубовый, Bobtail , чтоб Брюс на нём катался. Брюс имел большой успех в заездах на этом Cooper, а потом и на одноместном автомобиле, и выиграл новозеландскую стипендию «Гонщик в Европу». Он гонялся в Европе в 1958г. и делал это чрезвычайно хорошо. В то время Рой Сальвадори был моим напарником в команде Cooper Формулы-1, но я знал, что он собирается нас покинуть, чтоб выступать за Aston Martin. Я позвонил Джону Куперу из Новой Зеландии, и он вскоре сделал Брюса моим напарником.

Брюс для нас проделал прекрасную работу и в 1959г. во время восхитительного викенда в Себринге выиграл свой первый ГП, а я завоевал свой первый чемпионский титул. Мы подкрепили этот успех ещё одним удачным сезоном в 1960г., но, к сожалению, формула отошла от 1500-кубовых двигателей в 1961г., и наша полоса побед закончилась.

Я покинул команду Cooper в конце 1961г., и Брюс принял на себя роль первого номера; он занимался инженерией и гонялся за Cooper до тех пор, пока не решил уйти, чтоб самостоятельно строить болиды.

Он самостоятельно основал команду в 1964г., и его спортивно-гоночные болиды McLaren для Can-Am впоследствии полностью доминировали в Северо-Американской серии до 1970г. Он также построил болид для Indianapolis 500 в 1970г., и я на следующий день после гонки летел с ним обратно в Хитроу. Ночью мы долго разговаривали о наших планах по поводу гонок и обсуждали вопрос, когда же будет правильным уйти. И от этого было ещё тяжелее принять трагическую новость о его гибели двумя днями спустя во время тестов нового болида Can-Am в Гудвуде. Он был хорошим другом и хорошим человеком.

Нельзя было найти человека лучше, чем Йен Янг, который написал бы личную историю Брюса и его гоночной карьеры.

Содержание:
Благодарственные слова
Предисловие
Введение
1. Печали отрочества
2. Первые гонки
3. Первый Cooper
4. Заводской гонщик Cooper
5. Гонщик Гран При
6. Победитель Гран При
7. Победитель Гран При – опять!
8. Лето 1960 года
9. Макларен – восходящая звезда
10. Победитель Монако 1962г.
11. Гоночное лето 1963г.
12. Рождение команды McLaren
13. Тайлер Александер
14. McLaren Racing в конце 1965г.
15. Победитель Ле-Мана 1966г.
16. Начало участия команды в Гран При в 1965-1966гг.
17. Гонки Can-Am 1967г.
18. Лето 1967г.
19. Победитель Гран При и моторы Ford в 1968г.
20. Сезоны Гран При 1969-1970гг.
21. Гонки Can-Am 1968-1969гг.
22. Пассажиры Can-Am
23. Дорожная машина мечты McLaren
24. Проект Indianapolis
25. Последний сезон

Благодарность.

Эта книга воспоминаний была основана на колонках, которые Брюс и я писали вместе. Я передавал эти материалы для публикации в журналах и газетах по всему миру, в Великобритании это был журнал Autosport (прим.пер. – ознакомиться с некоторыми такими колонками Брюса можно здесь - http://www.mclarenmotorsport.co.nz/f...omcockpit.html). Эти колонки с нетерпением ожидались читателям, которые любили то, что Брюс всё перекладывал на бумагу в такой манере, которая не была подвластна ни одному настоящему журналисту. Как болельщику, тебе хотелось быть там. Читая колонки Брюса, ты чувствовал, что ты там побывал. На самом деле, я не был «писателем-призраком»; я просто связывал воедино его мысли и записывал их на бумагу. Это не было работой, это было наслаждением, ведь я всегда был первым, кто читал колонки Макларена. Теперь я написал книгу « Воспоминания о Макларене».

Спасибо сестре Брюса Джэн, которая руководит Bruce McLaren Trust (прим.пер. –организация имеет свой сайт - http://www.bruce-mclaren.com/) в Окленде, за то, что предоставила все колонки для использованиях их в качестве справки. Я сохранил многие из них, но отнюдь не все, так что помощь Джэн была бесценна для написания этой книги. Спасибо Питеру Фубистеру из Haymarket Publications за его сотрудничество.

Брюс редко считал написание колонок рутинной работой. Он писал по одной после самых главных гонок. Если дела шли плохо, он не писал плохую колонку, он просто думал, что, возможно, лучше не писать её вообще, и мы могли бездействовать в течение месяца или шести недель, пока удача на треках вновь не возвращалась, и тогда он опять принимался за изложение своих мыслей на бумагу. Брюс всегда был обезоруживающе честным. И забавным. Бывало, он диктовал свои мысли на мой магнитофон, когда расслаблялся в ванне. Вы могли запросто услышать на заднем фоне всплески воды и его хихиканья, когда он вспоминал смешную историю из прошедшего гоночного викенда.

Спасибо также Милану Фистонику, который всегда удовлетворял мои на вид не прекращающиеся просьбы о предоставлении информации и справочных материалов из его обширной библиотеки по автоспорту в Окленде. Я бы не хотел иметь такого друга, как я, но я уверен, что так говорят другие люди в других ситуациях.

Пит Лайонс предоставил превосходные цитаты из своего обзора гонок Can-Am и потрясающее описание своих ощущений в роли пассажира в болиде McLaren для Can-Am в Риверсайде, за что я и выражаю ему свою благодарность. Он также сделал доступными некоторые из фотографий Тайлера Александра. Посетите сайт Пита по адресу www.petelyons.com.

Спасибо Питерам, Грантам и Вордам за постоянную хорошую компанию, которую они мне составляли, пока я работал над этой книгой. Питер Грант (также известный как «Зодиак») одолжил мне свою коллекцию ежегодников Automobile Year, которые были бесценны для проверки гоночных деталей из гонок, в которых, возможно, Брюс выступил не так хорошо, как ему хотелось, и посему не написал колонку об этой гонке. Педантичный Питер Ворд помогал мне оставаться на верном пути благодаря своему чтению корректуры. Ранние утренние выпивки с парой Питеров в The Brewers Arms (прим.пер. – дословно”Оружие пивоваров» ) в Меривейле (прим.пер. – пригород г. Крайстчёрча, Новая Зеландия) часто помогали разжечь мой энтузиазм, чтоб вернуться обратно к лэптопу......

The Bruce McLaren Trust заслуживает дополнительных благодарностей за очень особенный альбом фотографий детских лет Брюса и того болезненного периода восстановления после болезни Пертеса. Эти редкие семейные фотографии были щедро предоставлены для этой книги.

Таблица обращения.

1 дюйм -25,40 миллиметров
1 фут (12 дюймов) - 30,48 сантиметров
1 ярд (3 фута) - 91,44 сантиметров
1 миля (1760 ярдов) - 1,61 километров
1 фунт - 453,60 граммов
1 стоун (14 фунтов) - 6,35 килограммов
1 тонна (2240 фунтов, 160 стоунов) - 1,02 тонны
1 эффективная (тормозная) мощность в л.с. - 0,746 киловатт (кВт)
1 галлон - 4,55 литра
1 американский галлон - 3,79 литра
1 акр - 0,40 гектаров

Предисловие.

Билл Б. Райс, новозеландец и давний друг Брюса, был первым, кто прибыл на ужасное место аварии в Гудвуде в тот роковой день 2-ого июня 1970г., но пройдёт 30 лет, прежде чем он кому-то расскажет об этом приводящем в оцепенение опыте. Билл скончался в конце 2003г. после долгой борьбы с раком, но перед этим, он рассказал мне о том дне, и это было почти что признанием, хотя, конечно, он не совершил никакого преступления.

Билл был «Брай» из «Браймон Эйрвэйс», авиационной компании, которую он и Крис Эймон, гонщик-новозеландец, основали в Британии. В июне 1970г. он пил джин с тоником с соседом Брюса и Пэтти Макларенов Барри Ньюманом, живущим в соседнем доме в элегантном и дорогом Бёрвуд Парке неподалёку от старого трэка Бруклэндс в Суррее. Между двумя домами не было забора. Ньюман и Макларен были хорошими друзьями, и Ньюман даже финансово помог новозеландцу Хоудену Генли выступать за McLaren в Формулы-3000 – шаг, который в конечном итоге приведёт к участию в ГП за BRM , затем Williams и March.

«Мы вспомнили, что в тот день Брюс прибыл из Индианаполиса, потом прогулялись по газонам, чтоб пойти что-нибудь выпить», - вспоминал Билл. «Рон Смит, гоночный менеджер, Брюса был там, и мы обсуждали то, что случилось с командой McLaren в Индианаполисе пару дней назад. Им надо было протестировать новый болид McLaren для Can-Am в Гудвуде на следующий день и, когда я сказал Брюсу, что буду доставлять самолёт на остров Уайт (прим. пер. – остров находится в проливе Ла-Манш, принадлежит Великобритании), он предложил нам заскочить на трассу для совместного ланча.

На следующий день мы доехали до аэродрома Фэйероакс (прим. пер. – частный аэродром на окраине посёлка Чобхем в 3,7 км от Уокинга, Суррей) на Rolls-Royce Барри - он со своим шофёром решили присоединиться к моей поездке. Мы сели в другой самолёт, чтоб долететь домой и были над Портсмутом, когда Барри напомнил мне, что мы должны наведаться в Гудвуд для ланча с Брюсом.

Мы увидели, как оранжевый автомобиль McLaren для Can-Am выехал из боксов, пока мы кружили над аэродромом, чтоб приземлиться. Мы припарковались у диспетчерской вышки, чтоб прогуляться до боксов. Я помню, как мы болтали, был такой прекрасный день, и мы могли слышать, как машина наматывает круги. А потом совсем неожиданно воцарилась тишина, абсолютная тишина, и в этот самый момент до нас дошёл звук – вуумпф! – когда болид врезался в бетонный маршальский пост. Мы были на полпути туда, так что прибежали настолько быстро, насколько могли и оказались первыми на месте. Это напоминало «кровавую бойню». То, что осталось от болида – это куски, разбросанные повсюду на территории с футбольное поле. Машина на большой скорости врезалась в маршальский пост и взорвалась.

Коробка передач была в огне, на трассе, и Брюс лежал очень близко к ней, так что мы оттащили его от горящего магния. Одна деталь застряла в моей голове: его гоночные ботинки слетели с ног во время аварии. Я пытался снять его шлем, но трясся, как листок. Я отчаянно старался, но не мог расстегнуть пряжку. Его грудь вздымалась вверх и вниз, и, когда остальные парни пришли, я закричал им, чтоб они дали мне болторез, чтоб я смог отрезать ремешок шлема, но они отодвинули меня в сторону. Я сказал: « Но он всё ещё шевелится.... он в порядке». Я не помню, кто это был, но этот кто-то просто горестно покачал головой и сказал: « Нет..... он мёртв».

Барри и я посмотрели друг на друга, и мы побежали обратно к самолёту. Всё время пути до Фэйероакс мы летели на пределе, и потом помчались домой на Rolls-Royce Барри. Мы приехали к Пэтти тогда, когда Фил Керр (один из менеджеров McLaren) добрался туда на своей машине. Я слышал, как он позвонил отцу Брюса в Окленд и сказал ему, что Брюс попал в серьёзную аварию. Он сказал, что не знает насколько всё плохо, но что он будет оставаться на связи.
Я жестом показал Барри выйти, потому что мы, очевидно, знали больше, чем они. Я спросил Барри: « Следует нам им рассказывать?». И он ответил: «Нет....»»

Как оказалось, они никогда этого не сделали, потому что трагическое известие пришло по телефону, и тогда плохая авария стала смертью. Ужасные новости опередили необходимость Барри и Ньюмана внести конкретику.

« Я помню, как был в саду следующим вечером», - говорил Барри. « Крис Эймон был там и Денни Халм со своими обгоревшими ладонями в повязках, и он говорил и говорил. Он говорил, и плакал, и повторял снова и снова: «Я хотел бы, чтоб это был я, а не он........»

Введение.

Брюс Макларен был жертвой слишком передовых технологий, появившихся слишком рано. Сейчас, спустя 35 лет после его смерти, аэродинамика в автогонках – принятая, далеко продвинутая наука. В июне 1970г. она была «чёрной магией». Коллега-новозеландец и бывший лидер команды Ferrari Formula1 Team Крис Эймон вспоминает ту эпоху появления крыльев в гонках: « Мы использовали прикреплённое к подвеске заднее крыло на высоких стойках на нашей Ferrari в серии Can-Am в 1969г., а потом получили бан. Тот день, когда он разбился, должен был стать первым тестовым днём Брюса для его команды с таким широким, прикреплённым к кузову, крылом. Можете представить себе то большое давление, которое создавало крыло (плавники к нему шли от средней части автомобиля) в задней части машины, и, учитывая то, что кузов крепился к переднему краю, то всё, что эта прижимная сила делала - было попыткой сорвать капот....

Это было гигантское, величественное, крыло, установленное между хвостовыми плавниками, и оно создавало огромное давление на передние установочные болты ( прим.пер. –фотография болида M8D: http://s46.radikal.ru/i114/1011/77/e65332f9d2f5.jpg) . Я точно не уверен, выяснил ли кто-то в те дни, как много прижимной силы подобное крыло создавало, или какое давление оно оказывало на болты».

2-ого июня 1970г. Гудвуд тонул в солнечном свете, когда Гэри Тэйлор, механик, который гонялся на своём собственном Brabham в Новой Зеландии, разогревал болид Can-Am, пока Брюс тестировал болид Формулы-1, на котором Питер Гетин должен был гоняться в Спа вместо Денни Халма. « Я катался по трассе на машине Can-Am, обкатывая двигатель, проводя общую проверку работы», - сказал Тэйлор. « Брюс ехал по трассе на болиде Формулы-1, заезжал в боксы и выезжал оттуда, приятно проводя время. На одном круге меня немного занесло при выходе из 15-ой шиканы и развернуло. После этого я стал осторожнее. Брюс проехал мимо меня с большой ухмылкой...»

В 10:45 Брюс в первый раз выехал из боксов на своём новом болиде Can-Am M8D, который они окрестили «Бэтмобилем» – из-за высоких боковых плавников, отлого поднимающихся с обеих сторон хвостовой части, а широкое крыло располагалось между ними. После установочного и боевого круга он направился в боксы.

7,5-литровый алюминиевый двигатель Chevrolet V8, выдававший 630л.с., был прикреплён к пластине позади кокпита, выступая как часть шасси. Два сидения были помещены в клёпанный алюминием монокок, который образовывал раму автомобиля, а также вмещал в мягких баках топливо на 64 галлона (прим.пер. - 291,2л ) . Каждая унция 1420-килограммового болида была специально создана для скорости. На первой передаче приборы перед водителем показали бы 6500 об/мин., когда машина достигала 110 миль/час (прим.пер. –177,1 км/ч).

На большой скорости избыточная поворачиваемость была больше, чем нравилось Брюсу, и он упомянул менеджеру по тестам Рону Смиту, что специальный «сплющенный снизу» руль, сделанный ими для болидов Индианаполиса, был бы лучше, чем обычный руль, с его толстой кожаной оплёткой вокруг обода. Колесо для Инди было более удобным, так как оставляло место для ног в ковшеобразном кокпите.

Механики приподняли вверх крыло совсем чуть-чуть, чтоб увеличить прижимную силу в попытке снять избыточную поворачиваемость. Брюс выехал опять и после 4-х кругов, на двух из которых он показал время идентичное его результату на 3-литровом болиде Формулы-1, он вернулся в боксы, чтоб увеличить угол установки крыла на ещё одну отметку. Он сказал, что спортивный автомобиль везде гораздо хуже вписывается в повороты, если сравнивать с меткостью болида Гран При с открытыми колёсами при той же скорости, так что команда проверила широкие шины Goodyears, везде установив давление в 22 фунтов на квадратный дюйм (прим.пер. – 1,55кг/см2). Они прикрепили клейкую ленту к переднему воздухозаборнику, чтоб проверить вероятность трения о трек, и, как квалифицированный тест-пилот, Брюс выпалил одним духом показания приборов, которые он проверил на своём пути в Woodcote на последнем круге. Температура масла - 90С. Температура воды - 70С. Давление топлива -140. Давление масла - 60.

Ещё четыре круга ради лучшего результата - 1:12,2, и он вернулся обратно для ещё большего увеличения угла крыла. Официальный рекорд круга уже как вечность удерживали совместно два «Летающих шотландца» - Джим Кларк и Джеки Стюарт – на своих 1,5-литровых болидах первой формулы Lotus и BRM соответственно, результат составил 1:20,4 (107,46 миль/час), когда 2,4-мильная (прим.пер. -3,864км) трасса была закрыта. Причиной этого было то, что должностные лица чувствовали, что трек не справится с мощью и скоростью 3-литровых болидов Ф-1 1966г.

Воспользовавшись остановкой, механики McLaren наполнили баки точно до верхнего уровня предохранительного пенопласта. В итоге получилось, что на борту стало около 20 галлонов (прим.пер. - 91литров ). После ещё 6 кругов с лучшим результатом 1:10,8 (122,03 миль/ч) Брюс доложил, что проблема с избыточной поворачиваемостью решена. Напротив, теперь его преследовала недостаточная поворачиваемость. Он развивал чуть больше, чем 6400об/мин на прямой, и ему хотелось бы знать, что же случилось с оставшимися 200об/мин. Брюс думал, что, возможно, теряет время на выходе из поворота Lavant на прямую, так что попросил отрегулировать защитные дуги, переднюю и заднюю. Ещё 5 кругов, и он заехал вновь, чтоб сказать, что управляемость стала лучше, и на прямой обороты вернулись к показателю 6600 об/мин.

Температура масла поднялась на 5 градусов, но остальные показатели были в норме. Они проверили шины и амортизаторы, чтоб выяснить, почему машина, вероятно, испытывает избыточную поворачиваемость в повороте Madgwick, который находился прямо после боксов.

В 12:19 по часам Рона большой оранжевый McLaren с плавниками с грохотом покинул пит-лэйн. Ещё 5 кругов, и они бы бросили дела, чтоб поесть ланч. Всё было хорошо, когда Брюс чуть дёрнул задок, выходя из шиканы, и отправился на свой боевой круг.

Он так никогда и не закончит его. Утром в 12:22 он насмерть разбился; скончался мгновенно, когда машина сорвалась с полотна трассы прямо после левой петли на главной прямой и врезалась в маршальский пост, находящийся с правой стороны от трассы. Исследование разбросанных обломков показало, что хвостовая часть отлетела на скорости 170 миль/час (прим.пер. – 273,7км/ч), что привело к мгновенной и полной нестабильности и ситуации, которая была не подвластна человеческому контролю.

Гэри Тэйлор помнит ужасающую тишину после аварии. В боксах они услышали замедление и работу тормозов, а потом сильный удар. « Он бы нырнул глубже в кокпит в то мгновение, когда осознал, что машина вышла из-под контроля. Он всегда так делал. В любом случае он никогда не был слишком большим в кокпите. Он бы автоматически провёл корректирующие действия, понадеялся на лучшее и пригнулся.

На трассе не было машины скорой помощи, так что мы прыгнули в старый Land Rover, который там был. Когда мы прибыли на место, там не было огня, просто сильная коллизия в средней части болида. Брюса выбросило из машины. Он лежал на обочине трека, и казалось, что не получил внешних повреждений, но он напоминал тряпичную куклу. Я представляю, что сила удара сломала бы каждую косточку в вашем теле».

В шокирующее мгновение, Брюс Макларен, молодой новозеландец, который был лидером команды Ф-1 Cooper, который выиграл гонку «24 часа Ле-Мана» для Ford, доминировал в гонках спортивных автомобилей Can-Am в Северной Америке, завоевал победу в Гран При на собственном болиде McLaren, ушёл из жизни. Его оплакивали коллеги по автоспорту, но сильнее эту потерю ощущала его семья, особенно его молодая супруга, Пэтти Макларен.

«Его не было дома около недели, и он приехал из Индианаполиса в полдень, за день до своей поездки в Гудвуд», - говорила Пэтти Макларен-Брикетт, вспоминая тот роковой день. «Денни (Халм) получил серьёзные ожоги во время свободных заездов в Индианаполисе, и его ладони были всё ещё в повязках, так что вместо него Брюс занялся тестами машины Can-Am. Я сказала, что поеду в Гудвуд вместе с ним, но он был против, сказал, что это будет утомительно, и ему надо со многим разобраться, так что я встала и приготовила ему завтрак и отправила его в путь. Он поехал в Гудвуд на своём Mercedes с Роном Смитом, который занимался хронометражём. Наша дочь Аманда (прим.пер. – фотографии Брюса с дочкой http://s09.radikal.ru/i182/1011/cf/6044851505fe.jpg,, http://s51.radikal.ru/i134/1011/98/647e6801f74b.jpg) и я собирались провести день с семьёй Уваровых в Ричмонде (прим. пер. - пригородный посёлок городского типа на юго-западе Лондона). Их старший сын родился пару недель позже Аманды.

Брюс, Аманда и Пэтти в «Мюривай», из доме в Бёрвуд Парке, близ Уолтона в Сюррее, 1969г.

Мы собирались выходить, когда настало время ланча, но в этот момент приехал Фил Керр. Сначала мне сказали, что Брюс серьёзно пострадал, но не умер. Телефонный звонок из Гудвуда пришёл Филу на базу, и он сразу же приехал к нам в дом. Потом приезжало всё больше и больше людей, и я узнала, что Брюс умер. Затем я там увидела Денни, и я помню, как он сидел, обнимая свою голову перевязанными ладонями, рыдая, рыдая, и рыдая».

Фил Керр, менеджер McLaren совместно с Тедди Майером, сказал, что Рон Смит позвонил ему из Гудвуда около полудня: « Он сказал, что случилась авария, что Брюс съехал с трассы и не выглядит хорошо. В это время они ждали, чтоб приехала медицинская машина. На треке не было ни одной. Он сказал, что перезвонит мне, если узнает больше. Я пошёл на завод, чтоб рассказать Тедди, и мы решили, что я поеду в дом Брюса, на всякий пожарный. Было так больно .....ужасно.....

Была середина полудня, когда я получил окончательные новости и позвонил родителям Брюса в Новую Зеландию. В те дни ты не мог просто взять телефон и связаться с Новой Зеландией. Иногда приходилось ждать часами в очереди, но я дозвонился «Попу» (прим.пер. –Pop; в разговорном английском значит «папа») и миссис Мак в четыре утра.
Я вернулся обратно на базу, но потом получил звонок из дома (Брюса): меня просили вернуться обратно туда, потому что Денни приехал и был в плохом состоянии. До этого он находился в Лондоне, где лечил свои ожоги, и, должно быть, услышал о случившемся в новостях.

Пока я был на базе, Тедди и я собрали механиков вместе и рассказали им о том, что случилось. Мы велели им всем идти домой, и сказали, что не ждём никого завтра на работе. Мы с Тедди решили перестроить завтрашний день, потому что до ГП Бельгии в Спа оставалось только 5 дней. Мы знали, что у нас нет Денни, и теперь у нас не было Брюса. Мы сказали всему штату, чтоб взяли завтра выходной, но произошло невероятное событие: на следующий день, между 7:30 и 8 часами утра, все пришли. Все до единого. Тогда я осознал, если когда-нибудь нужны были доказательства, что любой сделал бы всё что угодно для Брюса. Должно быть, они поговорили между собой и рассудили, что Брюс бы ожидал увидеть их там, так что явились все. В то время штат команды составлял около 60 человек».

Крис Эймон ехал обратно из базы команды March в Байсестре (прим. пер. – административный район графства Оксфордшир), когда услышал новость о Брюсе. « Было славный полдень, и на следующей неделе должен был состояться ГП Бельгии. Я возвращался обратно через сельскую местность Оксфордшира и слушал радио, когда прозвучала эта новость. Я остановил машину, вышел из неё и просто постоял там какое-то время. Есть такие события, когда ты всегда помнишь, где ты был и что делал, и этот случай стал таким для меня. Я никогда не забуду тот день. Я думаю, я был в оцепенении, по-настоящему. Когда что-то случается со мной во время гонки, адреналин захлёстывает на время. Но просто ехать по дороге, не будучи взволнованным.... это была суровая реальность.

Какое-то время до этого дня, я мало видел Брюса, последний раз - во время эксцентричной вечеринки в его доме. Я перешёл в Ferrari и жил тогда в Италии. Но я только что провёл много времени в конце месяца с ним в Индианаполисе, и из-за этого эта новость оказалась для меня ещё более опустошающей. Я бросил «проект Инди» за неделю до гонки........»

Несмотря на внезапный шок от смерти Брюса, формальности всё ещё должны были быть соблюдены. Это было время, когда другие сплотились, чтоб помочь, как вспоминает Фил Керр: « Луис Стенли, босс BRM и крепкий человек в таких ситуациях, услышал о Брюсе по новостям и взял на себя приготовления по поводу перевода тела Брюса на похороны домой и поездку в Новую Зеландию. Я, в самом деле, был очень благодарен ему за это».

Похороны Брюса Макларена прошли в Окленде 10 июня, а спустя две недели состоялась поминальная служба в соборе Святого апостола Павла в Лондоне, где около 1000 человек пришли почтить память новозеландца, который так много отдал автоспорту. Он похоронен на кладбище Waikumete в Окленде.

Эта книга – собрание воспоминаний, не формальная биография. Воспоминания о Брюсе Макларене - мои и тех людей, кто знал его хорошо и ценил то, каким потрясающим парнем он был. Он достоин характеристики, данной Робом Уолкером: джентельмен во всех смыслах этого слова.

sad angel · 20.11.2010, 20:29

1 Печали отрочества.

Брюс Лэсли Макларен родился 30-ого августа 1937г. и был вторым ребёнком в семье Макларенов, на семь лет моложе своей сестры Пэт и на 10 лет старше второй сестры Джен. У его отца, Лэса, который был всегда известен под ником «Поп», было три брата, и все они участвовали в местных гонках на мотоциклах. Сколько все помнили, в семье Макларенов всегда были автомобили. Отец Лэса, дедушка Брюса, основал автобусный и грузовой транспортный бизнес перед Первой мировой войной, и сам Лэс владел и руководил сервисной станцией и мастерской в Ремуере. Первый спортивный автомобиль, который Брюс мог вспомнить в своей семье, был четырёхместный Singer Le Mans, который вскоре уступил место большему 2,5-литровому SS1 1935, предшественнику Jaguar. Не прошло много времени, как «Поп» начал гоняться на SS1 в клубных соревнованиях.

Брюс в Мюривай, в возрасте 9 лет, до того как его жизнь изменилась с болезнью Пертеса

«Когда мне было 9 или 10 лет, я постоянно рисовал гоночные машины», - вспоминал Брюс. «Я думаю, что это было началом моей заинтересованности в становлении конструктором. Все мои остальные интересы были физического характера, а так как я был новозеландцем, то особенно увлекался регби. Я был капитаном школьной юниорской команды. Оглядывая назад, могу сказать, что это была лузерская команда. Но, по крайней мере, я был капитаном! В классе я был вторым боксёром – просто другой парень был больше меня.....»

Спортивная карьера Брюса прервалась, когда в возрасте девяти с половиной лет он почувствовал острую боль в левом бедре. Это случилось во время эпидемии полиомиелита, так что предполагали, что именно эта страшная болезнь его и поразила. После нескольких дней в постели и безуспешного антиполимиелитного режима, его отправили на рентген. Это не был полиомиелит; всё было ещё хуже. У Брюса обнаружили болезнь Пертеса, и были опасения, что он никогда больше не сможет ходить.

Болезнь Пертеса (прим.пер. – подробнее об этой болезни можно узнать здесь: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_m.../23158/Пертеса) , ещё известная как болезнь Легга-Кальве-Пертеса, была описана около 1910г. американцем Леггом, Кальве, французом, и Пертесом, который являлся немцем. Характеризовалась она потерей циркуляции крови к маклаку (головке бедренной кости) у растущих детей, что приводило к гибели клеток в головке бедренной кости. Обычно за этим следовал период реваскуляризации (прим.пер. – восстановления кровоснабжения), длившийся от 18 до 24 месяцев. В течение этого времени кость мягкая и подвержена трещинам под давлением, что приводит к разрушению головки кости. Если болезнь не лечить, со временем головка расслаивается и закрепляется в неправильной позиции, принимая несферическую форму, что приводит к натянутости и боли.

Предотвратить болезнь Пертеса невозможно, потому что никто не знает, что её вызывает. Во времена Брюса детей с этой болезнью лечили путём полной разгрузки поражённого сустава, или с помощью костылей, или благодаря очень длительному постельному режиму. Сейчас лечение менее экстремальное, с использованием хирургического вмешательства, скоб и гипсовых повязок, в зависимости от степени проблемы.

Брюс был доставлен в «Дом Вильсона для хромых детей» в Окленде. «Когда я прибыл в «Дом Вильсона», меня уложили на раму Брэдшоу(прим. пер. – фотографии Брюса, в период пребывания в госпитале на раме Брэдшоу: http://s43.radikal.ru/i101/1011/40/38c4e4310236.jpg ; http://s45.radikal.ru/i107/1011/a4/fb8d40192ce7.jpg), мои ноги были заключены в толстые упругие пластыри, от краёв которых вниз свисали грузики», - заметил Брюс в своей автобиографии «Из кокпита» в 1964г. Так как я не оказывал давления на бедро, то и реальной боли не чувствовал, так что вскоре я привык к вынужденному безделью».

Его мать, Рут, которая скончалась в Пасху 2004г., в возрасте 97лет, вспоминала эти беспокойные дни: « Лечения не было. Он лежал на приспособлении, называемой рамой Брэдшоу, у которой были большие велосипедные колёса, и они просто везде катали его на этом. Он лежал на ней 2 года, и ни разу не слез с неё. Его купали на ней, учили на ней, и всё остальное».

В Доме Вильсона было 4-5 парней, одногодок с Брюсом, которые были также заключены в эту раму, и мальчики вскоре обнаружили, что могут дотянуться до больших задних колёс и таким образом получили скрытую возможность самопередвижения. Конечно, были «гонки» вокруг больницы и, с такими неустойчивыми средствами передвижения, аварии были неизбежны. Брюс описал один из самых зрелищных завалов: «Однажды утром мы решили попробовать нечто новенькое, так что мы соединили 3 или 4 кресла-каталки в паровозик и выползли на территорию госпиталя. Вместо ступенек были рампы, и это было идеально для небольшого дополнительного ускорения. Мы толкнулись вниз по первому склону и быстро набирали скорость. Мы ехали очень быстро по второй рампе, когда ужасная мысль пришла мне в голову о том, что в конце «поездки» нас ждал медленный правый «поворот», и мы все неслись к нему на высокой скорости. Не было и речи об остановки нашего неуклюжего «мобиля», или попытки вписать его в поворот хоть каким-нибудь нормальным способом, так что наша авария случилась «на прямой».

Рама Брэдшоу. Даже она не смогла огородить Брюса и его товарищей по несчастью в «Доме Вильсона» от неприятностей

Завал был колоссальный, кресла-каталки разлетелись каждый в свою сторону, но мне досталось больше всего. Моя рама Брэдшоу отсоединилась от кресла и отправила меня ногами вперёд в цветочную клумбу. Царила паника, когда мы пытались доставить моё кресло обратно к раме, привести в более или менее нормальное состояние клумбу и вернуться обратно в дом, пока не пришла старшая медсестра. Я не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь узнал об этой маленькой утренней вылазке».

Брюс провёл своё 10-ое и 11-ое дни рождения в «Дома Вильсона» (прим.пер. – фото юного Брюса с моделью яхты - http://s41.radikal.ru/i094/1011/0c/3a6a1d1cbee5.jpg ). Потом настал день, когда ему, наконец, разрешили встать. «Доктор велел мне стоять, не пытаться ходить - просто попытаться нормально стоять. Я выпрямлялся до тех пор, пока понял, что стою вполне естественно. Доктор посмотрел серьёзно, и начал техническое обсуждение с медсёстрами. Это немного лишило меня присутствия духа, и я посмотрел вниз, чтоб убедиться, что мои ступни направлены в правильную сторону. Главная проблема оказалась в том, что я держал свои ноги прямо. Я позабыл, что, когда ты встаёшь, твои колёни слегка согнуты, и никто не подумал напомнить мне об этом. Я расслабил мускулы, и все, включая меня, облегчённо вздохнули. Но, казалось, что грузики на моей левой ноге справились со своей задачей не вполне успешно, потому как эта нога была немного короче, чем правая». Всю оставшуюся жизнь Брюс носил обувь с каблуком на левой ноге, и когда на нём были гоночные ботинки, то хромота при ходьбе была очевидной. Это было одним из таких вещей, которые ты принимаешь и потом больше никогда не замечаешь, но сейчас, при просмотре старых съёмок, где он прогуливается вниз по пит-лэйну, легко заметить, насколько отчётливой была эта хромота.

Его старшая сестра Пэт считает, что болезнь Пертеса сделала Брюса «очень понимающим мальчиком. Он провёл 2 года в этой раме Брэдшоу, и хотя он всегда участвовал в шумных выходках, я думаю, он превратился из счастливого маленького мальчика в очень глубокую, внимательную к другим личность, и это осталось с ним на протяжении всей его жизни... Это сделало его более чутким к страданиям других людей, это выявило ту глубину сострадания, которая была в Брюсе, и его умение помогать людям и разговаривать с ними.

Лишённый подвижности Брюс у родительского дома на Upland Road с сестрой Джен и собакой за компанию

Его больное бедро привело к тому, что он хромал, и когда был очень уставшим, его походка становилась качающейся. Иногда у него были головные боли, потому что его позвоночник не был полностью прямым, т.к. одна нога была короче второй. Я думаю, что если бы он остался жив, то сделал бы эндопротезирование (прим.пер. - замена шейки и головки бедра на металлический протез) ».

Пока Брюс был в «Доме Вильсона», его отец лелеял мечту заменить свой SSI на новый спортивный Jaguar XK120, и он принёс с собой богато проиллюстрированный каталог, чтоб Брюс взглянул. Лэс пытался убедить себя, что он может позволить себе такую машину. В конце концов, он бросил эту идею, но этот каталог Jaguar XK120 изменит жизнь Брюса, и в конечном итоге впишет имя Макларена в зал славы Формулы-1.

« Там было изумительное изображение в разрезе 3,4-литрового двигателя с двумя верхними распредвалами, и я сосредоточенно изучал этот рисунок», - вспоминал Брюс. «На протяжении долгого времени он значил для меня не больше, чем замысловатую кучу штырей и валов, но после того, как я прочитал справочный листок данных и стал делать из этого выводы, я начал понимать, как работает двигатель». Ему было 11 лет, и с этих пор он начал проявлять интерес к машинам и их конструкциям.

Брюс раздобыл миниатюрную модель 10-кубового двигателя самолёта и разбирал и снова собирал её так часто, что, в конце концов, привёл её в негодность. «Когда я был готов вернуться в школу в 1951г., я записался на инженерные курсы в Оклендском колледже, где главными предметами были математика, естественные науки, английский и история, и где в учебный план входила инженерная практика на заводе. Другими словами, нас учили пользоваться напильником, ножовочной пилой, токарным станком, перфораторами и т.п.» Должно быть, его способности были замечены, потому как его сразу зачислили в группу отличников. Но даже тогда целью Брюса была карьера гражданского инженера, а не гоночного. Это придёт потом.

Несмотря на практические сложности ,семья Брюса старалась вовлекать его в физические упражнения, где только это было возможно, включая поездки на пляжный дом семьи в Мюривае

Теперь, когда Брюс снова мог двигаться, его отец стал брать его на хилл-клайбинги местного автоклуба и гонки на пляже, но было очевидно, что SSI не может одновременно служить как гоночной машиной, так и семейным автомобилем. Лэс искал что-то специально созданное для гонок и в пределах бюджета.

Он нашёл Ulster Austin Seven, двухместную гоночную версию повсеместно распространённого 750-кубового «народного автомобиля» Austin Seven 1920г. Герб Гилрою гонялся на этом автомобиле в местных соревнованиях и разобрал машину для полной перестройки, однако план был одним из тех, которые, казалось, никогда не венчались успехом, потому что конечный результат, вероятно, был не намного лучше изначального. Маленькая гоночная машина прибыла в виде коробок и пакетов с деталями, и Брюс помогал своему отцу собирать автомобиль, и потом наконец-то он смог покататься на нём. Сестра Пэт помнит, как Austin появился в кузове грузовика: « Там были все виды разрозненных деталей в коробках и мешках из-под сахара, я и мама посмотрели на всё это, потом друг на друга, и удивлялись, во что же парни ввязались».

Брюс потом сравнил свой ранний опыт с опытом Колина Чэпмэна, чьи первые гоночные машины были сделаны на основе таких же Austin. Брюс свято верил, что всe, кто вырос с этими Austin Seven, определённо были снабжены «правильной вещью».

« Частью моего обучения в средней школе было техническое рисование, так что я получил хорошую базовую тренировку в этом, но моим любимым предметом было то, что мы называли, инженерной математикой – математика, применяемая в сфере инженерии. Я был хорош в этом частично из-за того, что был заинтересован, частично потому, что в то время мне нечем было заняться. Какое-то время я не мог заниматься спортом, хотя в конечном итоге я вернулся к плаванью и гребле (прим.пер. – фотография Брюса и его команды по гребле, которую он организовал - http://s009.radikal.ru/i309/1011/e7/d52a6cc9583e.jpg), так что единственным возможным для меня хобби было что-то связанное со школой. Я тяготел к предметам, которые применялись в автоспорте и инженерии – формуле лошадиной силы и формуле центробежной силы и ко всему, что распространялось на конструкцию гоночного автомобиля».

Брюс был всё ещё очень молод, чтоб ехать по дорогам общего пользования, так что он ездил в школу на своём велосипеде. «Мотаться туда-сюда на велике и плавание – было единственным видом спорта, в котором я мог принимать участие», - писал впоследствии Брюс. «Доктора предупреждали меня против всего похожего на регби. Крикет был разрешён, но он никогда меня не интересовал, а вот вето на регби стало самым большим ударом. Это означало крах моей амбиции, уходящей корнями в ранние школьные годы. Как большинство мальчишек в Новой Зеландии, у меня были виды на становление одним из All Blacks (прим. пер. –национальная команда Новой Зеландии по регби)».

«Проект Ulster Austin» был оптимальным способом для «Попа» и Брюса работать вместе, а для «Попа» ещё и возможностью передать свою смекалку и знания своему сыну, те уроки, которым никогда не научат в техническом колледже.

«Это были чудесные взаимоотношения», - вспоминала Пэт. « Да что там говорить: это было прекрасное сотрудничество отца с сыном. Они уважали друг друга, и когда Брюс стал старше и, очевидно, знал больше о машинах и двигателях и т.п., чем папа, отец, бывало, прислушивался к Брюсу. Это было похоже на смену ролей, в самом деле. Отношения между ними стоились на большом взаимном уважении и почтении».

Пэт вспоминает жизнь в доме в те дни: «Если вы наслаждаетесь ужином с деталями гоночных автомобилей на столе, то это была очень хорошая эра. Я уверена, что во многих случаях ни папа, ни Брюс не замечали, что едят, потому что они были больше заинтересованы в том, как бы им выжать чуть больше скорости из этой маленькой машинки. Они всегда что-то делали с ней. Жизнь вращалась вокруг этого Austin Ulster».

Отсутствию прав у Брюса придавали минимальное значение. Он научился сложностям управления автомобилем, когда мчался по импровизированной трассе в форме восьмёрки, окаймлённой лимонными и сливовыми деревьями в их саду в состоятельном пригороде Окленда. Должно быть, помогал и тот факт, что соседями была семья Фаулдсов: компания Фаулдсов Seabrook Fowlds была представителем Austin и, она в дальнейшем будет импортировать спортивные автомобили Austin Healey для Росса Дженсона и Лэса Макларена – и Брюса, - на которых они гонялись в Ардморе (прим. пер. – сельская местность близ Окленда).

Пэт только раз прокатилась на Ulster; Брюс был за рулём. «Это был жуткий подъём и спуск по улице Upland Road. Я не была вполне уверена, что мы впишемся в поворот, но мы доехали обратно до ворот в целости и сохранности. Я поклялась и объявила тогда, что это была первая и последняя моя поездка в этой машине. Так и случилось......»

Первая поездка Лэса Макларена на Ulster была по тому же маршруту, как потом вспоминал Брюс: « «Поп» отправился на свою первую пробную поездку, и я с нетерпением ждал её конца, чтоб узнать о его впечатлениях. Когда он, в конце концов, остановил дымящий Ulster, то был бледен и трясся. Это была самая адская гоночная машина, которую он мог себе представить. Конечно, она ехала нормально, но она не останавливалась, не слушалась руля, а что касается управляемости.....у него просто не было слов!» Он был полностью за то, чтоб тотчас же продать её, но Брюс убедил его оставить автомобиль и позволить ему позаботится о нем. К счастью, «Поп» уступил.

В качестве парня на трёхколёсном велосипеде, Брюс заработал что-то вроде репутации среди механиков сервисной станции Макларенов, расположенной за углом дома семьи. Пэт говорила, что он любил работать рядом с ними, чиня велосипед с помощью каждого гаечного ключа, до которого механики собирались дотянуться. В отличие от этого, над Ulster работали в основном на заднем дворе дома. « Я предполагаю, что какая-то механическая работа проводилась в станции обслуживания, но я не думаю, что это реально как-то повлияло на ведение бизнеса».

Брюса брали в семейный дом в Мюривай Бич (прим.пер. – прибрежный населённый пункт на западном побережье Северного острова Новой Зеландии) на дорожной версии рамы Брэдшоу, но теперь, когда Ulster Austin был в состоянии рабочей готовности, Брюс с отцом делили место за рулём. Пэт: «Я думаю, отец находил такое же удовольствие в вождении, что и Брюс. Когда папа осознал, что Брюс был чуточку легче и мог ехать чуточку быстрее, то тогда, Брюс стал участвовать всё в большом количестве мероприятий, а папа воодушевлял его и помогал в технических вопросах».

Самой важной датой в сознании несовершеннолетнего Брюса был предстоящий 15-ый день рождения, что означало две вещи: он мог получить права и потом, имея обычные права, мог претендовать на лицензию для участия в соревнованиях. Для того чтобы набраться опыта перед экзаменом, Брюсу казалось единственно подходящим вариантом наматывание некоторого количества миль на маленьком Austin, и для этого он затеял пробные поездки ранним утром по местным улицам.

« Одним ранним утром я вынужден был позвать Попа скорее за механической, чем юридической помощью....», -писал Брюс в 1964г. «Я встал в какой-то нелепо ранний час и обнаружил, что машину трудно завести. Проверка под капотом показала, что топливная система и система зажигания функционируют, но мотор всё ещё отказывался заводиться. Я скатил автомобиль с подъездной аллеи и прыгнул в машину, чтоб позволить ей катиться вниз по дороге. Я был почти что в самом конце холма, когда она завелась, а потом всё случилось внезапно. Она начала устремляться к другой стороне дороги, намертво заблокировалась и остановилась. Я понятия не имел, что случилось, и, опасаясь худшего, «Поп» помог мне взять Ulster на буксир позади цехового грузовика.

Как оказалось я переобогатил смесь в своих попытках завести машину, и беспримесный бензин смыл всё смазочное масло со стенок цилиндра. Когда мотор завёлся, то между поршнем и стенкой цилиндра не было ни плёночки масла, и двигатель заклинило. «Поп» не был доволен. Он сказал мне, что если я настаиваю на такие «сессии ранним утром», то я должен ограничить свою тестовую зону небольшой дистанцией от дома».

Наконец его долгожданное 15-летие наступило, но к этому моменту Брюс бросил свою изначальную идею насчёт сдачи своего экзамена на получение прав на маленьком Ulster. «Я не думал, что шумный, маленький Ulster Austin, у которого фактически не было тормозов, управляемость была сомнительной, а подвеска очень подозрительной, впечатлит экзаменатора, так что я одолжил у друга Morris Minor 1949г. с боковым расположением клапанов у двигателя. Поначалу я нервничал – а кто не нервничает в такие моменты? – но после того, как я прокатил его по кварталу пару раз, пройдя несколько поворотов и совершив разворот и ответив на стандартные вопросы из правил дорожного движения, он поставил мне в колонку галочки, и я заполучил свои права. Наконец. Теперь я был готов к гонкам».

sad angel · 02.12.2010, 19:59

2Первые гонки.

Если первые заезды Брюса проходили по трассе, которую он разбил в саду дома, то его первым официальным соревнованием в лице гонщика, имеющего лицензию, фактически стал заезд в Мюривай Бич, располагающийся где-то около 25 миль (прим.пер. – 40,25км) к северо-западу от Окленда, где находился их семейный летний домик. «Поп» покрыл гравием новую подъездную аллею, которая на полмили (прим.пер. – 800м) с лишним поднималась к дому, и его осенила мысль, что она станет идеальным частным местом для проведения клубной гонки по подъёму на холм. Он организовал состязание совместно с Оклендским Автоклубом, но, когда наступил день дебютной гонки Брюса, «Поп» оказался в больнице: у него обнаружили ужасные проблемы с желчным камнем.

«Не имея возможности дать мне наставления в последнюю минуту, «Поп» довольствовался несколькими тщательно выбранными словами, сказанными с больничной койки. Главным смыслом было то, что если я поцарапаю машину так же сильно, как и её опекаю, то Ulster и я покинем компанию навсегда».

Брюс установил лучший круг в 750-кубовом классе, «сделав» Фила Керра на Austin Nippy. Это был один из тех связанных со счастливым случаем событий, которые происходят в жизни многих великих людей. Фил со временем станет важной фигурой в карьере Макларена.

« Впервые мы встретились в 1952г. в гонке автоклуба по подъёму на холм», - вспоминал он. « Это было первое соревнование Брюса, и моё тоже. Мы были самыми молодыми парнями там, и мы просто разговорились. В тот день мы хорошо поладили, и вскоре я начал появляться в семейном сервисном центре Макларенов в Ремуере».

Они были двумя мальчишками с тягой к автоспорту, которая останется с ними на всю жизнь. Брюс представил Фила Джеку Брэбэму, и он помогал Брэбэму управлять его «империей», до того как покинул её, чтоб присоединиться к Брюсу и стать одним из менеджеров команды McLaren Racing в Колнбруке (прим.пер. – большой посёлок в Беркшире, в 30 км к западу от Лондона) в 1967г. Даже в 2005г. Фил остаётся связанным с McLaren, ведя веб-сайт о команде из своего дома в Олбани(прим.пер. – северный пригород Окленда), Окленд .

«С самого начала было понятно, что у Брюса от природы была склонность к гоночным машинам», - замечает Фил. «Инженерное мастерство Брюса очень рано стало очевиднее, чем что-либо другое. Он, казалось, просто имел врождённую тягу к гоночным машинам. Нам очень повезло: Гарольд Бардсли, старший работник в мастерской сервисной станции Лэса Макларена очень нам помогал и очень многому нас научил. И «Поп», безусловно, был потрясающим, так что нас учили два очень талантливых и компетентных человека.

Тогда у нас обоих были Austin Seven, и я полагаю, это можно сравнить с нынешними молодыми гонщиками, начинающими свою карьеру в картинге. Тогда картов не было. В наше свободное время мы, казалось, или работали над нашими машинами, или читали заокеанские журналы. Мы тщательно изучали их от корки до корки и болтали о заморских гонщиках и болидах целыми часами подряд. Помогало то, что гонщики, о которых мы читали, приезжали гоняться в Гран При в Ардморе, и мы вызвались быть маршалами, следящими за толпой. Это значило, что мы были в «самой лучшей гуще людей», той, что была ближе всего к треку, так что мы могли смотреть гонки настолько близко, насколько это было возможно. Можете представить себе, что случилось, когда пара тинэйджеров пыталась сказать толпе неистовых фанатов, что делать. Поэтому мы выбрали самый лёгкий путь и просто уселись, чтоб посмотреть гонку, тогда как толпа позади сама благополучно разобралась. Тогда мы не могли осознать, какое огромное влияние на нас оказало то, что мы были насколько близко к местным и зарубежным гонщикам и болидам».

После первой гонки по подъёму на холм Брюс навестил «Попа» в больнице, чтоб рассказать о результатах и заверить его, что Ulster всё ещё находиться в целости и сохранности. «Я также хотел заверить себя, что теперь владею машиной на постоянной основе. Я бы не сказал, что этот быстрый Austin Seven - краткий путь к болиду первой формулы, но этот Ulster много мне дал. Он не только научил меня управлению машиной, но также дал понять важность подготовки машины и её усовершенствования.

Один из моих первых уроков состоял в том, чтоб за раз браться за одну работу, выполнить её полностью и быть удовлетворённым результатом пред тем, как приступать к следующей.

За три года, что я использовал Ulster, мы так много его модифицировали, что к тому моменту, как мы отделились от компании, в этой машине едва ли можно было узнать ту, которую мне подарили, а её характеристики, так изменилась, что, можно сказать, это был уже другой автомобиль».

В течение первого года, казалось, что вместо того, чтоб становиться лучше, машина, наоборот, становилась хуже, но характеристики улучшились, и стало очевидно, что молодой Макларен учится на ошибках. Гарольд Бардсли обучал Брюса мастерству работы с токарном станком и сварочной горелкой, и, когда «Поп» поднял на смех предложение Брюса по поводу замены двойного карбюратора SU одним карбюратором Zenith, Брюс сделал свои собственные системы труб для карбюраторов SU. «Это сработало невероятно хорошо, и после этого «Поп» стал больше сотрудничать, когда я вдохновлялся очередной эксцентричной мыслью».

Они растянули задние пружины, чтоб побороть избыточную поворачиваемость и скрутили переднюю пружину. Брюс потом предложил сделать машине независимую переднюю подвеску, но: « «Поп» убедил меня, что по-настоящему хорошая компоновка неразрезного моста лучше, чем посредственная независимая подвеска».

Для начала Брюс и его отец оба водили машину и могли сравнивать выступления друг друга. Первая настоящая победа Брюса в гонке, не считая соревнований по фигурному вождению автомобиля и гонок по подъёму на холм, была в Мюривай Бич в 1953г. « «Поп» попробовал машину первым, и, когда он вернулся в боксы, то выглядел немного бледным. Очевидно, он предпочитал машину с тормозами! Я настолько привык к неустойчивому состоянию Ulster, что я бы, наверное, почувствовал себя в проблемном положении с тормозами, которые, в самом деле, работали! Этторе Бугатти однажды сказал, что-то типа того, что тормоза - вещь несущественная, так как они замедляют машину, и я был согласен с ним!»

Должно быть, Ulster привык, что его делили, так как, когда у Фила Керра были проблемы с его Ford Ten Special в гонке по подъёму на холм в Мюривай, Брюс предложил ему воспользоваться своим Ulster. Фил тут же оказался на 2 секунды быстрее лучшего результата Брюса. Честь была более или менее восстановлена, когда Брюс показал такое же время, как и Фил, в своём следующем подъёме, но на той стадии было очевидно, что Брюс и Фил были, более или менее, наравне, и это равенство сохранится на ещё несколько лет. Когда было объявлено о стипендии «Гонщик в Европу» в 1958г., Фил был одним из финалистов в коротком списке из трёх человек.

Но это было только на трэке. Фил учился на бухгалтера, а Брюс изучал инженерию в университете.

«Поп» был членом-основателем Новозеландской международной ассоциации Гран При, организации, основанной для принятия гонки Формулы-Либре на трассе, устроенной на аэродроме Ардмор, что в 20 милях (прим.пер. – 32,2км) южнее Окленда.

Первый Гран При - в 1954г.– собрал хороший список участников, а вот с результатом вышел хаос, когда Горас Гоулд на Cooper Bristol, провозгласил, что он выиграл гонку, после завершения 101 круга, говоря, что он воздержался от обгона австралийца Стэна Джонса на последнем круге, потому что знал, что тот в круге позади. Учётчики кругов не согласились с Горасом, и Джонс был провозглашён победителем. Это было только началом волнений и споров, растянувшихся на недели, пред тем, как Джонс окончательно и бесповоротно был провозглашён победителем на своём Maybach Special, машине, оснащённой 4-литровым восьмицилиндровым рядным двигателем, взятым от оставленного немецкого разведывательного автомобиля Maybach, найденного в египетской части Ливийской пустыни (прим.пер. – пустыня в Северной Африке, северо-восточная часть Сахары) . Сын Стэна, Алан, впоследствии завоюет ещё большую славу в гонках, когда выиграет титул чемпиона мира в Формуле-1 в 1980г., выступая за Williams.

Брюс взбирается вверх на Austin Healey на Уан Три Хилл (прим.пер. – вулканический пик высотой 182м в Окленде)

Гран При был поворотным моментом в карьере Брюса Макларена. Джек Брэбэм, выигравший титулы в шоссейных гонках в Новом Южном Уэльсе (прим.пер. - штат на юго-востоке Австралии, самая старая и густонаселённая административно-территориальная единица страны) и Квинсленде (прим.пер. - штат на северо-востоке материковой части Австралии) на Cooper Bristol со спонсорством от RedeX, приехал в Новую Зеландию, чтоб принять участие в ГП. Это была первая поездка Джека за границу, и он был рад позволить RedeX помочь его бюджету. Они предложили ему остановиться в оклендской семье. Лэс Макларен обслуживал RedeX в своей мастерской, у него была свободная спальня, так что для Джека это был идеальный вариант, а для Брюса, как окно в новый мир.

В своей автобиографии «История Джека Брэбэма» Джек вспоминал тот Гран При 1954г.: «В период моего пребывания там я познакомился и гостил у оклендского владельца автомастерской и прекрасного гонщика-любителя по фамилии Макларен, у которого был ещё более увлечённый сын и начинающий гонщик по имени Брюс - молодой человек, которого я впоследствии буду знать очень хорошо».

Для того первого ГП 1954г. каждый из агентов Austin в Окленде (прим.пер. – крупнейший город в Новой Зеландии), Веллингтоне (прим.пер. –столица НЗ, второй по численности населения город страны) и Крайстчёрче (прим.пер. – крупный город на Южном острове НЗ) получил по одному совершенно новому 4-цилиндровому Austin Healey, чтоб предоставить их для участия выбранному ими местному гонщику. Росса Дженсона компания Seabrook Fowlds выбрала, чтоб он гонялся на «оклендской» машине, и ему удалось в итоге приехать на почётном седьмом месте. Билли Фаулдс, конечно, был давним соседом Макларенов в Ремуере. Austin Healey, наконец-то, выпустили в продажу, и он предположил, что Лэс Макларен должно быть, заинтересуется ей. Тот факт, что она предлагалась для продажи, но вот последняя гоночная версия Austin Healey - 100 S ('S' в честь Себринга) – была пути в Новую Зеландию и предназначалась для Росса, не отпугивал «Попа».

«Попу» никогда не было удобно с маленьким Ulster, для Брюса это была идеальная стартовая площадка, а вот его отец всё ещё жаждал «настоящей» машины, на которой можно было б принять участие в ГП 1955г. Healey предоставлял прекрасную возможность для этого. Машина была полностью разобрана для полной механической перестройки. «Всё, что было подвижно, было отполировано и сбалансировано», - писал Брюс. « Поршни Chrysler были установлены, вместе с кулачковыми толкателями Buick, шестеренками и выпускными клапанами Chrysler. Отверстия в головке блока напротив клапанов были открыты и тщательно вычищены, была сделана и установлена специальная выпускная система с двумя клапанами. Было сделано нормальной длины днище, а также были переустановлены литые железные тормозные барабаны с множеством охладительных отверстий и большими воздухозаборниками на задних пластинах для втягивания охлаждающего воздуха внутрь». Колин Бинлэнд вспоминал, что они отсоединили первую передачу на трансмиссии, которая изначально была 4-скоростной коробкой - на Austin Healey использовались только 3 передачи. Результатом стала конкурентоспособная спортивная машина, которая в следующие 3 сезона была победителем в своём классе, и часто шла впереди 100S Healey в спринтах, и развивала лучшую свою высшую скорость -128 миль/час (прим.пер. – 206,08 км/ч).

В Гран При 1955г. машина выступала сильно, но «Попу» пришлось сойти, когда со второй передачи слетели зубы. Брюс вспоминал в своей автобиографии «Из кокпита», что, возможно, не было худа без добра, потому что у них была запланирована остановка для дозаправки и, они планировали залить 8 галлонов (прим.пер. – 36,4л) за около 5 секунд, но потом обнаружили, что бак не выдержал бы больше 1 галлона (прим.пер. – 4,55л) каждые 10 секунд. « Другими словами, сложилась бы ситуация, когда 1 галлон был бы в баке, а семь вылились бы на землю, разбрызгиваясь около раскалённой выхлопной трубы .... даже страшно об этом подумать!»

Тем временем юный Макларен всё ещё использовал Ulster, который был оттюнингован так, что теперь Austin везли в трейлере, а Брюс вернулся к своему велосипеду. Когда головка цилиндра раскололась, Брюс смог продемонстрировать свои инженерные способности, сделав другую, используя крышу кузова Austin Ruby 1936г. « Я заполнил всё камеры сгорания бронзой, потом сточил их ротационными напильниками, при этом старался, как мог, максимально приблизиться к техническим требованиям, установленным сэром Гарри Рикардо, известным конструктором двигателей. К моей бесконечной радости и гордости, Ulster ехал лучше, чем когда-либо, и развил скорость в 87 миль/час (прим.пер. – 140 км/ч), при этом регулярно выдавал время менее, чем 20 секунд при прохождении четверти мили(прим.пер. – 400м)».

Первая гонка Брюса на трассе прошла на аэродроме Оейкея к северу от Палмерстон-Норт (прим.пер. – город на острове Северный в НЗ). И это был первый раз, когда Брюс со своим отцом гонялись вместе. Брюс всегда настаивал на том, что там было «что-то вроде 40 машин на переднем ряду, 15 на втором и 14 на третьем и заднем рядах». Решётка была широкой. С 15 болидами на первом ряду, 15 на втором и 14 на третьем и заднем. Учитывая, что решётки обычно тогда выстраивались по схеме 4-3-4 на трассах-аэродромах и 2-2-2 на шоссейный трассах в Новой Зеландии, то, наверное, юному Макларену, который квалифицировался последним, на последнем ряду, показалось, что впереди на решётке было 40 машин. Рон Ройкрофт был на поуле на P3 Alfa Romeo, которую Тацио Нуволари привёл к изумительной победе над немецкими машинами марок Auto Union и Mercedes в Нюрбургринге в 1935г. «Поп» был в центре второго ряда рядом с машинами Healey 100-S Джона Сибрука и Грэхэма Кауи и Ford V8 special Лори Раувелла. Брюс и «Поп» оба были классифицированы как сошедшие в Ohakea Trophy (Трофей Оейкеи), но Брюс-то финишировал третьим в гонке с гандикапом.

Однако после трёх лет Брюс почувствовал, что Ulster сослужил свою службу. С ним он научился гоночным азам и особенностям порядка обслуживания и подготовки машины, так что когда Ford special стал доступен, Брюс решил, что настало время «двигаться дальше». Он продал Ulster за 280 фунтов и одолжил 30 фунтов, чтоб купить Ford за 310 фунтов. «Поп», вероятно, был рад избавиться от присутствия маленького Ulster, но его план погоняться на Healey в ГП 1956г. пошёл прахом, когда он вновь оказался в больнице, а потом дома, но под повелениями докторов даже не думать об участии в гонках. Машина была готова, но гонщика не было, и Лэсу нужна была подходящая замена. Брюс сказал, что он не думал, что его имя изначально высоко располагалось в списке «Попа», но он заручился в семье поддержкой, которая дала плоды, и т.о. он смог принять участие в гонке спортивных автомобилей. Это не был дебют мечты. Результатом поломки коробки передач стало то, что Брюсу пришлось первую свою ночную подготовку провести, делая починку, а потом сгоревшая прокладка головки цилиндра привела к сходу в гонке. Фактически, двигатель на мгновение захватило в середине поворота, и Брюс подумал, что полетело рулевое. Он остановился, чтоб «Поп» проверил рулевое, но с ним всё было в порядке. «Поп» предположил, что, возможно, дело в проблеме с мотором, но Брюс не мог понять, как проблема с двигателем могла повлиять на рулевое, и вернулся в гонку..... только чтоб осознать, что «Поп» был прав и мотор, действительно, работал нечётко. В довершение всего, проведённая без сна ночь сморила Брюса, и он проспал оставшуюся часть ГП в тот полдень.

В марте 1956г. отец с сыном вновь отправились в Оейкею, где «Поп» записал Austin Healey на гонку, но поставил условие, что тот, кто установит лучший круг во время свободных заездов, тот и будет участвовать в гонке. Брюс раз и навсегда решил проблему кругом, который был быстрее на 7 секунд, и с этих пор «Поп» принял на себя роль помощника и гордого отца.

В 1957г. планом Макларена было гоняться на Healey в полной новозеландской серии, открывающейся гонкой спортивных автомобилей перед ГП в Ардморе. Серия началась плохо. Кен Вортон привёз с собой 250F Maserati и спортивную Monza Ferrari и участвовал, как в ГП, так и гонке спортивных машин. Он лидировал на Monza в гонке спортивных автомобилей, когда вышел широко и зацепил столб. Ferrari перевернулась вниз по прямой пит-лейна перед ошеломлённой толпой, в которой была и мама Брюса. Авария, случившаяся внезапно, была довольно плохой, и она подумала, что это Брюс на Healey. Ferrari была под номером 64, а Healey Брюса под номером 46. На Кене Вортоне был жёлтый свитер. И на Брюсе тоже. Кен Вортон погиб, когда его выбросило из кокпита, а Ferrari разбилась крышей вниз. В то мгновение миссис Макларен подумала о худшем. Брюс больше никогда не надевал жёлтый свитер. Также он никогда больше не гонялся под номером 46. С этих пор, когда он выступал в НЗ, его болид носил номер 47.

В тот год Брюс приехал 5-ым в Ардморе и 3-им в Левине (прим.пер. - город и округ в новозеландском регионе Манавату-Уангануи, расположен в 90 км к северу от Веллингтона). В Уиграме (прим.пер. – пригород Крайстчёрча) он лидировал, пока Джек Брэбэм не промчался мимо на своём спортивным Cooper с центральным расположением кокпита, и у Брюса завязалась гонка с Ронни Муром, гонщиком спидвея, на его 1100-кубовом спортивном Cooper. Потом с Healey начало твориться что-то неладное, и он остановился, чтоб сказать «Попу», что думает, дело в плохой свече зажигания. Машина всё ещё вела себя странно, так что Брюс сошёл. Тогда-то он и обнаружил, что один из поршней вышел из строя, и им пришлось сделать капитальный ремонт пред гонкой в Данидине (прим.пер. - второй по величине город на Южном острове в Новой Зеландии, административный центр региона Отаго) к следующему викенду, где он финишировал 3-им. На трассе Ройал Буш близ Инверкаргилла (прим.пер. - город на Острове Южный Новой Зеландии самый южный и самый западный город страны и один из наиболее южных населённых пунктов планеты) была обнаружена ещё одна неисправность, и когда они приступили к проверке мотора в Крайстчёрче, обнаружилось, что шатун болтался у боковой поверхности блока. В 1957г. гоночная программа Healey закончилась на минорной ноте, и всё выглядело так, что Брюс откажется от своей гоночной карьеры и вернётся обратно к инженерии.

Месяц спустя будущее прояснилось.

sad angel · 22.01.2011, 21:52

3 Первый Cooper

Спортивно-гоночный 1500-кубовый Cooper с центральным расположением кокпита, на котором Брэбэм гонялся, «сделав» Брюса» в гонках спортивных машин 1957г., был оставлен в Новой Зеландии для продажи. Так как Healey перешла к Брюсу, «Попа» навели на мысль, что Cooper, может стать хорошей заменой. Сделка состоялась, и Ford special Брюса – который он никогда по-настоящему не любил – и Healey были оба проданы, а взамен был куплен Cooper. Это стало началом карьеры Брюса Макларена в качестве настоящего гонщика, хоть в то время, возможно, мало кто оценил это по достоинству.

Фактически, никакое время не было потеряно. Cooper прибыл в пятницу, а на следующий день уже участвовал в гонке по подъёму на холм в Хорахоре (прим.пер. – пригород портового города Фангареи, НЗ)! Лил дождь, и подъём был сложным, но Брюс выиграл в 1,5-литровом классе и был в восторге от того, как выступила машина. «Гоняться на ней было блаженством. Я никогда раньше не ощущал такой отзывчивости машины на команды и прямо со старта чувствовал себя в водительском сиденье, как дома».

4-цилиндровый двигатель FWB Coventry Climax развивал 100л.с. при 6000 об/мин и был практически пуленепробиваемым и, что особенно важно на тот момент, был прямо с завода.

Первая гоночная встреча, в которой Брюс мог погонять на Cooper, была в Левине, но по времени она совпадала с важным зачётом в университете. Профессор сказал Брюсу, что тот тратит слишком много времени на гонки и недостаточно на учёбу. Ему пришлось расставить приоритеты. И он это сделал. В тот викенд Брюс выиграл 3 гонки на трассе в Левине, а его инженерная степень была отодвинута на задний план. В течение того сезона Cooper установил новые рекорды в каждой гонке по подъёму на холм, в которой участвовал, и строились заоблачные планы по поводу участия в 12-часовой гонке в Себринге с этим спортивным автомобилем.

Колин Бинлэнд вспоминал, как они устраивали ночные заезды по северной магистрали. « Я располагался на символическом пространстве для сидения на левой части спортивно-гоночной машины с центральным расположением сидения: садился на кусок доски на легированном полу, а моя правая рука свисала через раму шасси. Приходилось носить защитные очки, потому что ветрового стекла не было. Эти заезды были великолепными».

Брюс был постоянно в контакте с Джеком Брэбэмом, находящимся Англии, и узнал, что у Джека будет возможность привезти ему Cooper Формулы-2, оснащённый бОльшей, 1750-кубовой, версией двигателя Coventry Climax для ГП 1958г. Это была уже бывалая машина, сначала послужившая команде Cooper в Формуле-2, потом Рой Сальвадори привёл ей на 5-ое место в ГП Великобритании, после того, как был установлен 2-литровый мотор. Для себя Джек строил болид Cooper с двигателем Climax, расточенный до 1960кубов.

В предвкушении своей новой машины Брюс продал имеющийся у него Cooper Мерву Нилу, и в ожидании, когда привезут его одноместный болид, вернулся к своим занятиям. Ему было 21, и впереди были новые испытания. Промоутер Гран При Базз Перкинс дал Брюсу знать, что они в 1958г. будут выдавать стипендию «Гонщик в Европу», и с одноместным Cooper шансы Брюса выиграть эту стипендию неимоверно бы возросли.

Так получилось, что первым одноместным болидом Брюса стал не Cooper, а довольно специфический 3-литровый 8CLT Maserati, один из двух болидов, построенных для Индианаполиса, но никогда там не участвовавших. На самом деле это была бОльшая версия 1500-кубового с нагнетателем болида ГП, 4CLT Maserati, оснащённого двумя такими моторами, присоединёнными друг к другу "край к краю" с карбюратором и нагнетателем на каждую половину. Два болида были привезены из Модены состоятельным новозеландцем, рождённым в Ливане, энтузиастом Фредди Замбукой, сделка также включала 6C Maserati. Машины Maserati были выкрашены в чёрный цвет, с серебряной полоской, и когда Фредди внезапно скончался от инфаркта, автомобили перешли к Фрэнку Шатеру, который планировал попытаться установить на новозеландской земле рекорд скорости.

У Брюса было время в запасе между экзаменами и доставкой Cooper, так что он взял на себя обязанность превратить одну из 8CLT Maserati в боевую машину, после её долгого периода пребывания в бездействии. Топливо с метанолом превратилось в студень в топливной системе, которую нужно было полностью разобрать и вычистить. Фил Керр помог с «воскрешением» машины, и теперь вспоминает тот день, когда они завели этот автомобиль. «Звук был оглушающим. Мы решили, что нам следует дать машине «размяться», раз мы заставили её работать, так что мы на трейлере повезли её в Ардмор. Там не было никого, кто б мог нам этого запретить, так что мы завели её и по очереди вели по треку. Мы получили истинное наслаждение. На тот момент, это была самая быстрая вещь, на которой мы оба гонялись!»

Брюс помнил его как монстра. « Длинный рычаг переключения передач красовался посередине кокпита и был изогнут влево. 3-литровый двигатель с наддувом на прямых выдавал огромное количество мощности, но был непредсказуем в поворотах. У коробки было 4 скорости, и машина буксовала при любой скорости в пределах 140 миль/час(прим.пер. – 225,4км/ч). Говорили, что автомобили 8CLT показали максимальную скорость 200 миль/час (прим.пер. -3224км/ч) , когда их тестировали в Италии.

Болиды Cooper приземлились в Новой Зеландии прямо перед Рождеством 1957г., и потом, когда приехал Джек, они отправились в Ардмор, чтоб опробовать машины. Это был первый заезд Брюса на одноместном Cooper, и он понятия не имел, что вскоре станет заводским гонщиком.

« Джек вёл меня за собой несколько кругов, и я провёл удивительное время, следуя по его траекториям и срывая задок, когда он так делал. Потом он жестом показал, что пропускает меня вперёд, и теперь он был у меня на хвосте и следовал за мной. Когда мы остановились в боксах, я получил выговор за то, что слишком сильно срывал задок – ситуация, как я думаю, когда чья бы корова мычала......»

Тем временем Фил Керр был секретарём в компании, которая импортировала оборудование для тюнинга, а также строила по лицензии спортивные машины Buckler для завода в Британии. Прежде чем прибыл Cooper, Брюс потратил большую часть своего свободного времени, помогая Филу и ещё одному другу, Мерву Мейо, и оба они оказались его соперниками в получении стипендии «Гонщик в Европу». Колин Бинлэнд также оказывал помощь Филу и Мерву, и, когда Брюс переключил внимание на свой Cooper, Колин был назначен его главным механиком. Это положило начало долгим рабочим взаимоотношениям и дружбе, которая в итоге приведёт к тому, что Колин будет работать в организации McLaren Engines в Индианаполисе.

В начале нового, 1958-ого, года ГП в Ардморе состоял из двух заездов, после которого следовал финал. Брюс стартовал во втором заезде, соревнуясь с Джеком на его Cooper, Роем Сальвадори на Connaught и Россом Дженсеном на бывшем болиде Мосса 250F Maserati. Брюс финишировал вторым после Джека. Этот дубль стал первым в череде тех, которые они завоюют в следующие несколько лет.

Но к финалу, проблема поразила новую машину Макларена, прежде чем Брюс занял своё место на стартовой решётке. Чтоб прогреть двигатель и трансмиссию, машина была поднята на быстрый домкрат и удерживалась так с заведённым мотором и вращающимися колёсами. Именно в это время коробка передач издала предсмертный грохот и положила конец разогреву перед гонкой. О починке не могло быть и речи, ведь до старта оставалось всего лишь 23 минуты. К счастью, у Брэбэма было решение: он одолжил Брюсу запасную коробку передач, которую привёз для английского гонщика Cooper, Дика Гибсона.

Все помогали заменить проблемную коробку и установить новую трансмиссию на её место. На переднем ряду стартовой решётки одно место пустовало, но стюарды были на стороне Макларена. Когда наступило время старта, было сделано объявление, что на треке обнаружено масло и старт будет дан позже.

«Никто не был полностью уверен, что масло было, но машина стюардов отправилась искать его..... потом они нашли некоторое количество масла.... а потом немного ещё, а потом, конечно, им пришлось ждать, пока цемент засохнет».

Возможно, масло на трассе было, но вероятнее всего, что организаторы гонки из кожи вон лезли, чтоб предоставить своему местному парнишке его лучший шанс. Когда флаг упал, последние болты были закреплены, масло было залито, и Брюс, с буксующими колёсами, отправился в гонку, в полукруге позади пелетона. Ему потребовалось 8 кругов, чтоб добраться до 8-ого места, при этом на своём пути он обогнал 10 машин. Потом двигатель дал осечку, что означало остановку на 7 минут для смены свечи зажигания. Обратно в гонку – и вновь позади всего пелетона – Cooper шёл хорошо, когда неожиданно застрял на нейтрале. Брюсу удалось переключиться на какую-то передачу, и он продолжал ехать, но проблема стала повторяться вновь и вновь, и ему пришлось заехать на пит-лэйн. Болты, удерживающие кожух с раструбом расшатались после быстрой смены коробки передач, всё масло вытекло, а шестёрни накалились докрасна. Cooper издал зловещий звук, когда его оттащили подальше.

Брюс мрачно сидел в боксах со своей семьёй и смотрел, как Джек выиграл гонку у Maserati Дженсена, но он также и понимал, что его шансы на получение гоночной стипендии пошли прахом. Его подавленное состояние длилось вплоть до ночи того дня, когда в Окленде состоялся ужин с церемонией вручения стипендии. Брюс был провозглашён первым обладателем стипендии «Гонщик в Европу»; это денежное пособие дало ему возможность финансово обеспечить начало своей последующей гоночной карьеры.

Брюс ехал в Левин за победой в гонке для новозеландцев и чтобы посмотреть на выступление Арчи Скотта-Брауна на заводском спортивном Lister-Jaguar: « То, как он «бросал» Lister в повороты, несмотря на физическую недееспособность его неразвитой правой руки, всегда меня поражала. Казалось, что Брэбэм точно выиграет гонку в Левине, ведь это была трасса, в самом деле, очень подходящая болидам Cooper. Но так казалось ровно до тех пор, пока Арчи не сбил всех с толку, включая Джека, когда Lister повис на хвосте у его 1960-кубового Cooper. Арчи без больших хлопот прошёл меня прямо перед прямой, и я держался позади него так долго, как мог, и наблюдал, как рулевое колесо Lister совершает обороты от упора до упора: Арчи постоянно делал корректировки рулём, чтоб машина продолжала держаться верной траектории в коварных поворотах, потом под действием ускорения летел со сносом из поворота». Брюс финишировал третьим, позади Джека и Арчи. Позже, летом того же года, в своей первой европейской гонке в Спа, Джим Кларк испытал на себе скорость машин Lister-Jaguar, когда Мастен Грэгори и Арчи с ветерком промчались мимо него. Вспоминая ту гонку, Джим сказал, что его вера в Jaguar D-класса крепла всё больше по ходу гонки. « Я выходил их поворота Burnenville, и машина вела себя так, будто я участвовал в дрифтинге, и я не концентрировался слишком сильно на то, что происходило позади меня. Вдруг раздался жуткий звуковой рёв, за ним последовал порыв ветра, всю машину затрясло, и Мастен в клубах пара со свистом проехал мимо меня. Он спокойно лидировал на Lister-Jaguar, боком входя в повороты, его руки были перекрещены в борьбе с рулём. Я помню, как у меня случился приступ шока, и я подумал: «Ну и чёрт с ним, если это и есть автоспорт, то я сейчас же его брошу»». К счастью для энтузиастов автоспорта, ни Кларк, ни Макларен не сдались легко.

В Новой Зеландии следующей трассой, принимавшей этапы серии, была быстрая, открытая всем ветрам трасса-аэродром Уиграм. Вообще старт гонки был под вопросом. Это была функционирующая военно-воздушная база Новой Зеландии, и добро на гонки дал в 1949г. тогдашний премьер-министр Питер Фрэйзер. Руководство ВВС не выражало особого энтузиазма к этой международной гонке, которая отнимала у них один викенд в году. Организаторы гонки приезжали в пятницу вечером, устраивали трассу посредством тюков с сеном и цилиндрических ящиков, и свободную практику, и гонку проводили в субботу, а потом приводили аэродром в порядок, так что к ночи он уже был в состоянии боевой готовности.

Оппозиция Брюса в Уиграме включала Стюарт Льюиса-Эванса и Роя Сальвадори на болидах Connaught. Сальвадори должен был стать напарником Брюса в Cooper в Европе тем летом, и Брюс был заворожён им. « Мне нравился Рой правда. Он - воплощение плавности и хладнокровия, хотя его ник «Smoothadori»(прим.пер. –«Плавнодори» ) не был дан из-за его выдающегося мастерства за рулём гоночной машины. У среднего гонщика в Новой Зеландии было 6 крупных гонок в год, если ему везло, и он рассматривал разворот как недобрый знак, а столкновение любого масштаба – как предзнаменование скорого схода. Мне кажется, что такой была и моя точка зрения в первые годы, и я хорошо помню, как Рой прогуливался до боксов, после того как он почти что уничтожил свой Connaught, а заодно чуть и себя не убил в Уиграме, и как он сказал с обезоруживающей небрежностью: « Я её погнул.....».

Арчи выиграл в Уиграме, а Брюс сошёл из-за сломавшейся коронной шестёрни и поршня. В следующий викенд на находящийся около пристани трассе Динедин, похоже, хладнокровие Макларена начало обнаруживаться. У Брюса во время практики дважды случались аварии в течение двух кругов, но команда починила Cooper, и он финишировал вторым, позади 250F Maserati Дженсена и впереди Lister Арчи. Он был вновь вторым, позади Дженсена в Теретонга Парк, что в Инверкаргилле, самом южном автодроме в мире. Южнее только Антарктида.

Решётка гонки в Теретонге включала Эрни Спрэг (Maserati 4CLT), Брюс Макларен (Cooper) и Рон Фрост (Cooper)

Похожему на Зандфорт автодрому Теретонга был всего лишь год, он был построен на месте русла реки, так что гладкий щебень асфальта был очень скользким, до такой степени, что Брюс обул задние колёса своего Cooper в шины Michelin X, а на передние - гоночные Dunlop. Потом он задавался вопросом, а не было ли это впервые, когда шины Michelin X использовались на одноместном формульном болиде.

На самом деле, Теретонга - тот момент, когда воспоминания о Макларене начинаются для меня по-настоящему. Следующим событием в списке Макларена была гонка по подъём на холм по насыпному гравию в Клилландс Хилл, что рядом с моим родным городом Тимару (прим.пер. – портовый город на юге НЗ), тогда – популярным среди отдыхающих пляжным городом на побережье в середине восточного побережья Южного острова. Я еженедельно вёл автоспортивную колонку и писал гоночные обзоры для газеты «Вестник Тимару», и я всё ещё могу вспомнить ту непреодолимую робость, с которой я обращался к Брюсу. Его сестра Пэт жила в Тимару, и она, зная о моём интересе к автоспорту, звонила мне, когда получала письма от Брюса. Он был моим героем, и я не был вполне уверен, как же начать разговор. Я хотел предложить ему «экскурсию» по моему родному городу в следующие выходные. Он был обезоруживающе приветливым - качество, которое останется с ним на протяжении всей его карьеры. Я не называл его сэром, я не стоял со шляпой в руках, но вот так я себя чувствовал, пока он не приободрил меня.

В те дни ты мог прогуляться по пит-лэйну и поболтать с гонщиками и механиками. У меня была маленькая камера, которую я носил с собой, и я снимал всё, что было интересным. К моему позору, когда я смотрю на тот старый альбом фотографий, я вижу, что написал McClaren в заголовке вместо правильного McLaren. Я никогда не делал этого впредь.....

Чтоб справиться с покрытым галькой холмом в Клилландс Хилла Брюс заблокировал дифференциал, что сработало так хорошо, что сломалась полуось во время второго старта. Это был первый и последний раз, когда моё имя появилось в том же списке участников, в котором был и Брюс Макларен. Я участвовал на Austin A30 моей мамы, который был оснащён двумя карбюраторами и прямоточным выхлопом. В моём классе было две машины, а т.к. вторая не явилась, то я оказался победителем в своём классе. Брюса «сделал» Stanton Special, машина героических пропорций с установленным посередине авиационным двигателем воздушного охлаждения Gypsy Moth. Гонщик и конструктор, Морис Стэнтон, садился в кокпит, который располагался почти что между передними колёсами. Он удерживал рекорд скорости - 173,8миль/час (прим.пер. - 279,8км/ч) - в Новой Зеландии со своей машиной.

Соревнование в Клилландс Хилл не стало большим успехом для Брюса, зато он познакомился со своей будущей женой, Пэт Броуд

В тот вечер Брюс и я пошли на субботнюю вечернюю дискотеку в Бэй Холл рядом с пляжем на 2,4 Jaguar с закрытым кузовом, принадлежащим его отцу. Это были дни, когда любая модель Jaguar, даже маленькая, 2,4-литровая, считалась легковым автомобилем, близким к Rolls-Royce по местным оценкам. Девушки стояли на одной стороне залы, а парни собрались на другой стороне, иногда отлучаясь для тайного распития алкоголя на парковке - вещь необходимая в те дни, когда магазины закрывались в 6 вечера. В здании или за его пределами я получал удовольствие, обращая внимание своих товарищей, что я «сделал» Брюса в гонке по подъёму на холм.

Брюс был привлекательным молодым человеком, и он увлёкся симпатичной блондинкой, Пэт Броуд, которая выиграла несколько местных конкурсов красоты и была украшением вечера. Он станцевал с ней раз или два, а потом спросил меня, как же ему сопроводить её домой. Тогда понятия были таковы, что если ты добивался последнего танца и получал заветное «да», то был первым в списке, чтоб отвезти молодую леди домой. Брюсу как-то не повезло в этой схеме, и Пэт сказала ему, что уже обещала съездить на другую вечеринку. Она, определённо, произвела впечатление на молодого гонщика, потому как он решил, что прочешет на своём Jaguar весь город в ранние утренние часы в попытке найти вечеринку. Нам этого не удалось. На следующее утро он позвонил мне, чтоб спросить, не смогу ли я позвонить Пэт и спросить, можно ли ему ей позвонить. Серьёзное дело. Они поехали кататься на машине, так все раньше делали..... а через 4 года они поженились.

Но в 1958г. в Новой Зеландии оставалась последняя гонка перед тем, как Брюс уедет в Британию. В Ардморе было национальное соревнование, которое вновь выиграл Росс Дженсен, завоевав «Золотую Звезду» как национальный чемпион. Брюсу пришлось сделать остановку для замены свечи, и он финишировал 5-ым.

И Брюс, и Колин Бинлэнд должны были совершить путешествие в Англию. Брюсу было 20 (« Тогда очень неопытный 20-летний», - как он потом вспоминал), а Колину 22. « Брюс, вероятно, смог бы построить Cooper самостоятельно, но он меня спросил, поеду ли я с ним, и я был рад согласиться», - вспоминает Колин. Когда ты начинаешь гоняться, особенно в новой стране, то возникает куча проблем, это совершенно новый опыт, другой стиль жизни. Есть миллион вещей, сопряжённых с гонками, для некоторых даже старт с толчка и показывание сигналов боксам в новинку. Гонки были короткими, но всегда хорошо быть информированным о ходе гонки. Брюсу и Лэсу пришлось купить новый Cooper, а деньги в те времена на деревьях не росли. « Я согласился купить машину, которую мы могли бы использовать как основное средство передвижения, а также буксир, чтоб помочь Брюсу с этой частью финансовых расходов. Если бы я поехал в Англию сам, я бы всё равно купил машину, чтоб на ней ездить, так что вопрос стоял в том, чтоб купить что-нибудь помощнее, способное взять на буксир трейлер и гоночную машину».

Cooper по морю доставили в Сидней, где его погрузили на, старое судно«Orantes», которое в годы Первой мировой использовали как транспорт для переброски войск. Брюс с Колином полетели из Окленда в Сидней, разодетые в чёрные блейзеры Международного Гран При Новой Зеландии – с значком листа папоротника (прим.пер. –один из символов НЗ) на кармашке – элегантная одежда, предоставленная спонсирующими оклендскими универмагами.

« Шумиха начала расти, как снежный ком, по мере приближения дня моей поездки, и 15 марта 1958г. нас доставили в аэропорт, где спровадили к самолёту, окружённых толпой фотографов, репортёров, друзей и наших матерей, которые подбадривали нас, делая неудачную попытку скрыть тот факт, что они плакали.....»

« Orantes» сделал остановку, чтоб принять груз из Мельбурна, где Брюс получил и письмо от «Попа», который сообщал, что его участие в гонке Формулы-2 в Эйнтри на Cooper состоится 15 апреля, а это означало, что Брюсу придётся сойти с корабля в Адене и оставшуюся часть пути пролететь на самолёте. Ему дали разрешение спуститься в трюм, где он провёл час со своим Cooper, сняв свои на заказ сделанные педали тормоза и сцепления и медаль святого Кристофера. И у Сальвадори, и у Брэбэма ноги были длиннее, чем у Брюса, так что захватив с собой свои специальные педали он быстрее получил свой заводской болид в состоянии полной готовности.

В Мельбурне они остановились в элегантном фамильном доме популярного австралийского гонщика Лекса Дэйвизона. Во время ужина Лекс рассказал, как он купил складское помещение для своего обувного бизнеса и подрядчик сказал ему, что внутренние и внешние размеры не совпадают. Они осознали, что часть склада была отгорожена стеной, так что они проделали отверстие в кирпичной кладке..... и обнаружили два совершенно новых немецких Wanderer шасси 1922г., в собранном виде, кроме кузова! Лекс установил открытый кузов на один из них, а вторую продал.

Первое знакомство с Британией в 1958г. стало чем-то вроде шока для 20-летнего Брюса. « Всё значительно отличалось от тех картинок, которые у меня были в воображении. Повсюду было так много людей, и они двигались так быстро. Длинные ряды домов следовали один за другим вниз по узким улицам в пригородах. Спортивные машины были повсюду. Если у кого-то в Окленде был MG TC, я обычно знал этого человека по имени. Владелец был энтузиастом, а у машины, как правило, была гоночная история. Очевидно, что в Англии было всё по-другому....»

Джек Брэбэм встретил Брюса в аэропорту и отвёз в свой дом в Доркинге (прим.пер. - город приблизительно в 40 км к югу от Лондона, в Суррее). На следующий день они поехали в Сёрбитон, где Брюс впервые увидел офис Cooper Car Company с его отличительным изогнутым фасадом. Джон Купер показал Брюсу завод и, когда он спросил, где его машина, лихо указал на стойку с полками, на которых лежали трубки шасси. « Я не мог увидеть хоть какую-то машину в куче трубок шасси, но потихоньку до меня дошло. Я должен был построить её сам. Я почувствовал себя неловко».

У Джона Купера было крепкое чувство юмора и, соответствующим образом смутив своего молодого гонщика, он показал ему новое, только что законченное и недавно покрашенное шасси – основу его будущего болида. Пока машина строилась, Брюсу пришлось гоняться на прототипе Cooper Формулы-2 с винтовыми пружинами, который в предыдущие выходные Брэбэм привёл к победе к Гудвуде. По крайней мере, таков был план, пока Чарли Купер, отец Джона, не услышал об этом и громко провозгласил, что он не предоставляет свои гоночные машины любому неопытному эмигранту, который зашёл в его завод. Джон исчез в верхнем этаже, чтоб убедить своего отца поменять своё мнение и вернулся с положительным ответом, но на условии, что Брюс застрахует машину. Это стоило 50 фунтов, но т.к. Брюс должен был получить 60 фунтов стартовых денег, то он был в выигрыше даже до того, как у болида повернулись колёса.

Эра Cooper в гонках началась с Чарльза Ньютона Купера, который родился в Париже в октябре 1893г. Он был отдан в ученичество к Напьерам(прим.пер. –британская фирма «Напьер и сын» производила двигатели и машины, а также вплоть до середины прошлого века была одной из ведущих производителей самолётных двигателей) в Актоне прямо со школьной скамьи в возрасте 15 лет и проводил своё время, работая над гоночным Napier С.Ф. Эджа (прим.пер. - австралийский бизнесмен, гонщик и рекордсмен). По время Первой мировой войны он начал свой собственный бизнес, ремонтируя бывшие армейские мотоциклы, и взял в аренду строительную площадку на Ивелл Роуд, Сёрбитон, зарегистрировав собственность как Cooper's Garage (Мастерская Купера) (1920). Он женился в 1922г., а его сын Джон родился в 1923г. В 1930-ых гг. Чарльз участвовал в соревнованиях на длинные дистанции, гоняясь на мотоциклах Zenith, и получил свою лицензию пилота. В 1933г. бизнес переехал на 243 Ивелл Роуд, и он всё ещё находился там в 1958г.

Естественно, Джон Купер вырос в атмосфере автогонок и проводил время неподалёку от трассы Бруклэндс. В 1938г. он начал работать со своим отцом, но Вторая мировая война прервала его ученичество; команда отца и сына вновь воссоединилась лишь в 1945г. Они сами построили 500-кубовую машину для недавно учреждённого «Клуба 500», в которой использовали независимую подвеску от сломанного Fiat 500 и 500-кубовый мотоциклетный двигатель JAP позади, как это сделали в Auto Union перед войной. Это станет отличительным знаком Cooper. Им потребовалось всего лишь 5 недель, чтоб воплотить в жизнь концепцию, а первым состязанием, в которой приняла участие машина, стала гонка по подъёму на холм в Прискотте в июле 1946г. Автомобили Cooper продолжали доминировать в гонках 500-кубовых машин, где такие гонщики, как Стирлинг Мосс и Питер Коллинз приобретали первый опыт в гонках. Последний Cooper 500 был построен в 1959г., ему предшествовали 14 разных моделей.

Майк Хоторн, гоняющий на Cooper с передним расположением двигателя Bristol, впоследствии станет чемпионом мира, а в 1955г. первый Cooper был оснащён 4-цилиндровым мотором Coventry Climax для гонок 1100-кубовых спортивных машин. Изначально этот мотор был модернизирован для пожарного насоса, который могли бы нести двое мужчин, а оказалось, что он стал идеальным, легковесным движком для маленькой спортивной машины. Команда Cooper отца и сына убедила инженеров Coventry Climax увеличить объём мотора сначала до 1500кубов для Формулы-2, а затем и до двух литров. Затем последовал 2,2-литровый вариант, и в конечном итоге двигатель достиг отметки 2,5-литров, что соответствовало формуле, действующей в Гран При.

Стирлинг Мосс выиграл первую гонку в Чемпионате мира в 1958г. , ГП Аргентины, на Cooper-Climax, когда он гонялся на частном 1,9-литровом болиде Роба Уолкера. Его шины были почти полностью убиты, но эта победа стала первой (в череде многих) для Cooper в Гран При. Брюса Макларена можно простить, что он подумал, что приехал в нужное время в нужное место.

sad angel · 28.02.2011, 21:08

4 Заводской гонщик Cooper

Эйнтри стал чем-то вроде сюрприза для Брюса. Он ожидал увидеть роскошную трассу, ведь она была построена на территории ипподрома для лошадиных скачек с препятствиями и имела репутацию изысканного, азартного места. Вместо этого он обнаружил мрачную трассу с высокими, грязными, кирпичными стенами. Паддок стал откровением для «новичка». «Я чувствовал себя не в своей тарелке, приехав с трасс в Новой Зеландии, где все знали друг друга, в Эйнтри, где я не знал ни души. Каждый второй мужчина щеголял закрученными вверх усами, и, казалось, у всех был оксфордский акцент. Если ты хотел кого-то найти, то прямая дорога лежала в бар. Это меня шокировало. Конечно, впереди была гонка, и работа должна была быть сделана».

Алкоголь был, и всё ещё является, под запретом в паддоках новозеландских трасс во время соревнований. Брюс не пил, но бар паддока в Эйнтри открыл ему глаза на другое отношение. В гонке он финишировал 9-ым. Не результат будущего чемпиона, но это было начало. Следующим утром в 8 часов он был на базе Cooper, в ожидании её открытия, чтоб наконец-то начать строить свой новый болид.

Когда Колин Бинлэнд приехал с «новозеландским» Cooper Брюса и их инструментами, они переехали в «Королевский дуб» рядом с заводом Cooper. Тем временем, Джек Брэбэм хлопотал за Брюса. Он договорился о 75 фунтах стартовых денег для гонки the International Trophy (Интернациональный Трофей) в Сильверстоуне 3-его мая.... и также замолвил слово за молодых «жителей колонии», убедив хозяина гостиницы, что они будут надёжными соседями по комнате и жильцами.

Верный своему обещанию, Колин привёз Mk 1 Zephyr, который использовался как транспортное средство молодой команды, и гонки стремительно последовали одна за другой. Брюс финишировал 3-им в Сильверстоуне в новой Формуле-2, потом помчался в Брэндс-Хэтч для тестового дня, где побил рекорд круга. А потом его развернуло. «Большой Рыжий» Девлин, главный механик на базе Cooper, стоял в тот момент с Колином и сказал: « Этот твой товарищ либо будет чертовски хорош, либо разобьётся». Колин ничего не ответил. Та же мысль проскочила и у него....

Во время своей первой гонки в Брэндс-Хетче Брюс опасался, как бы Кен Тиррелл, пилотирующего другой Cooper, его не обогнал. Тиррелл знал узкий, маленький трек, находящийся в Кенте, как свои пять пальцев, и использовал более низкие передачи и более высокие обороты, чем Макларен. Брюс завоевал второе место и победу, а Кен Тиррелл потом, годами спустя, скажет, что когда Брюс набрал скорость в тот день, чтоб пройти его в Paddok Bend, он принял решение перестать быть гонщиком, а вместо этого основать свою собственную гоночную команду. « Я даже не знал, кем был этот парень, а он пронёсся мимо меня!»

Первая гонка Брюса в континентальной Европе прошла на старой профилированной трассе Монтлери близ Парижа. Трек включал в себя один из бэнкингов плюс дорожную секцию, и тут же посыпались советы от тёртых калачей. «Коллеги советовали мне удерживать машину высоко на бэнкинге, а в конце спускаться вниз, но я предпочитал позволить болиду найти свою собственную траекторию и степень наклона, так чтоб он не подвергался перпендикулярному осевому давлению. Я, в конечном итоге, отклонил совет представителей «школы» «удерживай болид высоко», когда мне показали отсутствующие кирпичи на вершине бэнкинга и бетонную мемориальную плиту внизу, где кто-то «вышел на орбиту». Мне должны были напомнить об этом случае и настроить против профилированных трасс несколькими месяцами спустя в АФУСе».

Финальные круги быстро подходили к концу, и Брюс лидировал, но потом масляный насос «чихнул», и ему пришлось перейти на более низкие обороты, чтоб финишировать третьим. Его машина была отвезена во Францию Гарри Пирсом на транспортёре команды Томми Аткинса наряду с Cooper Тома, на котором гонялся Ян Бёрджесс. Гонщики приехали вместе на Ford Anglia Бёрджесса, и после гонки они все вышли в город, чтоб немного отпраздновать. Тихого, маленького, непьющего новозеландца, познакомили с шампанским. Пирс вспоминал тот вечер: «Это была первая европейская гонка Брюса, и после ужина мы все отлично проводили время. На пути обратно в отель мы запихнули Брюса в мусорный бак. Бедный мальчик. Мы вернулись, чтоб выручить его, но он уже сам оттуда выбрался, раскачав бак до тех пор, пока тот не опрокинулся, и он смог выползти оттуда».

Следующая гонка проходила в Реймсе, быстрой открытой трассе, состоявшей из дорог общего пользования в провинции Шампань. Это был первый опыт Брюса по слипстримингу на длинных прямых трассы, и чтоб лучше подготовить болид, они установили поршни более высокого давления, дисковые тормоза и более высокое ветровое стекло. Континентальный стиль европейских гонок стал открытием для новозеландцев. Гоночные машины не транспортировались на трассу, на них ехали по дорогам общего пользования, ныряя в трафик и выныривая из него!

Во время свободных заездов перед ГП Брюс прогулялся вниз по Gueux, длинному, быстрому правому повороту после боксов. «Фанхио нёсся на полной скорости на Maserati 250F. Он слегка дернул задок, выходя из-под мостика Dunlop, и удерживал занос на протяжении всего времени прохождения поворота. Майкл Хоторн был другим зрелищным «исполнителем» на Ferrari, и, хотя он не поднимал ногу с педали газа в повороте – надо сказать, только небольшая группа храбрецов осмеливалась удерживать газ на протяжении всего поворота - он усердно работал за рулём и не казался таким аккуратным, как Фанхио».

В течение гонки Фанхио с Моссом боролись колесо в колесо до тех пор, пока у Фанхио не сломалась педаль сцепления. Мосс продолжил гонку, приехал вторым, позади Хоторна, который отказался на круг обходить Фанхио, после возвращения последнего в гонку. К сожалению, во время гонки поворот Gueux унёс жизнь гонщика Ferrari Луиджи Муссо.

Брюс финишировал 7-ым позади Генри Тэйлора на другом Cooper, но гвоздём викенда стала вечеринка после гонки в баре «Бриджит», где собрались все гонщики и механики. У Брюса и Колина глаза были широко открыты от удивления, когда они смотрели на своих героев, таких как гонщики Ferrari Хоторн и Коллинз, которые держались раскованно. За баром был маленький сад, и началось соревнование по подъёму на дерево. «Майк опирался на ствол и взглянул вверх, думая, что идёт дождь. Аудитория почти что была в истерике, когда кто-то провозгласил со своего высокого места, что он, наконец, пописал на Хоторна с большой высоты!»

Гран При Германии на 14,2-мильном (прим.пер. – 22,8 км) Нюрбургринге стал гонкой, сделавшей имя Брюсу Макларену, и той, в которой он был близок к тому, чтобы не стартовать. Гонка должна была стать совмещённым этапом классов Ф-1и Ф-2, и заявок было слишком много. Даже у Джона Купера были проблемы с попаданием в список. Он мог получить только по одному месту в каждом классе, для Сальвадори в Формуле-1 и Джека Брэбэма в Формуле-2. Купер убедил Брюса попробовать заполучить место в резервном списке, и, когда тому это удалось, Томми Аткинс предложил ему место в транспортёре для перевозки его болида. «Ты выйдешь на старт. Кто-то точно разобьёт машину во время практики», - сказал Купер со странной уверенностью.

Вновь Брюс совершил дорожное путешествие с Яном Бёрджессом в многострадальной Anglia, на которой он также изучал трассу. Нюрбургринг был построен в 1920-х гг., чтоб решить проблему с безработицей в регионе, и знаменитые гонки выигрывались там на протяжении 1930-х гг., когда Mercedes и Auto Union сражались между собой. Брюс отнёсся к ’Рингу, просто как к очередной трассе и очередному новому испытанию. « Я потратил часы на изучение схем трассы и не мог дождаться, когда приступлю к её покорению. Согласно моей карте, казалось, там было только 6 очевидно коварных поворотов, и я наивно вообразил, что быстро разберусь с остальными. Я не учёл того факта, что трасса пролегает вокруг крутого участка гор Айфель и включала много отвесных трудных участков, не указанных на моей карте. Это делало простой поворот, спрятанный за холмиком, ловушкой, которую надо было тщательно заучить, чтоб избежать ситуации, когда преодолеваешь подъём на скорости в 100 миль/ час (прим.пер. -161км/ ч) , готовясь к правому повороту, тогда как на самом деле трасса уходила влево».

С этой крутой кривой обучения лицом к лицу сталкивались поколения гонщиков, никогда раньше не видевших трассу, никогда не представлявших всю чудовищность испытания. Первый нескончаемый круг был ужасающим. Ян прокатил Брюса по трассе на Anglia. « У меня было много страхов на том первом круге, когда Ян взвинчивал Anglia и подъезжал к слепым поворотам убийственным темпом, а они только открывались нашему взору, как петли в лесу. Подъемы и спуски на той длинной прямой заставляли наземный мост казаться высотой 3 фута (прим.пер. – 91,44см) над треком. Я сглотнул комок в горле и закрыл глаза......»

Когда Гарри приехал с транспортёром, Брюс занял место за рулём Anglia и договорился с механиками об экскурсии по трассе. « ‘ Ринг был красив, поздним вечером длинные лучи заходящего солнца разливались через долины и сверкали на капотах Ferrari и Porsche, когда гонщики изучали коварные места на длинной прямой. Голубой Alfa Romeo промчался мимо – Бера. Потом Porsche Carrera с визжащим звуком пронёсся на пределе в поворотах Wipperman – Боньер. Я прокатился по трассе 8 раз, прежде чем отправиться в Аденау (прим.пер. – немецкий город в земле Рейнланд-Пфальц, близ которого находится трасса)на ужин, а потом долго не спал, просто лежал, думая об этом...»

Грэм Хилл в свой первый сезон за Lotus приехал на своём тюнингованном в Speedwell Austin A35. Была организована гонка между Austin и Anglia. Брюсу разрешили стартовать с минутным преимуществом, потому что Anglia была гоночным автомобилем, переделанным из серийного, и раз они были за городом, в лесистой местности, он решил затормозить и попытался спрятать машину, чтоб посмотреть, как A35 будет напрасно его преследовать, но Грэхэм заметил уловку и показал им средний палец, когда проехал мимо них.

Рой Сальвадори и Джон Купер приехали на прокатном Volkswagen, и Рой прокатил Брюса, Джона и Яна нескольких кругов, при этом он описывал все несчастные случаи, которые раньше случались на этом длинном, сложном кольце. « Рой рассказывал об этой кровавой трассе без всяких эмоций, при этом он управлял сильными заносами, возникавшими из-за избыточной поворачиваемости, в то время как Джон, Ян и я вцепились в сидения и про себя надеялись, что в следующий раз он остановится».

Ко дню гонки Брюс намотал 16 тренировочных кругов на обычных легковушках, и так как его участие в Формуле-2 было одобрено, он для подготовки к гонке воспользовался советами Сальвадори и запомнил трассу по секциям. Брюс прогрел Cooper на короткой секции около боксов, и затем направился к своему первому кругу на главной прямой. « Я гнал вниз по крутому правому повороту, как вдруг у меня появилось забавное ощущение, что что-то не так. Когда я повернул направо, ощущение усилилось. Раздался внезапный, пронзительный звук от шин и появился лёгкий дым от жжёной резины, и я оглянулся назад и увидел, что переднее правое колесо Vanwall почти что в моём кокпите. Моим первым опасением было то, что колесо было ещё связано с Vanwall, а связанным одной рукой с рулём Vanwall был разгневанный Стирлинг Мосс. Другая его рука, собранная в кулак, бурно размахивала в мою сторону и всё ещё размахивала вплоть до Foxhole, когда я потерял из виду задок Vanwall».

Брюс потихоньку улизнул в боксы, когда Гарри передал ему, что Стирлинг его искал, и при этом не выглядел довольным.

Хоторн квалифицировал свой заводской Ferrari на поул-позиции перед 15-круговой гонкой, рядом расположились гонщики Vanwall Тони Брукс и Стирлинг Мосс, а замыкал внешнюю четвёртую позицию на переднем ряду Коллинз на другой Ferrari. Брюс находился в 4-ом ряду, позади Жана Бера и Гарри Шелла на заводских BRM первой формулы. Это был его первый настоящий Гран При. Джон Купер велел ему игнорировать клетчатый флаг, а вместо этого следить за задними шинами Шелла. Совет сработал. Брюс был 5-ым в повороте South Curve, и только 4 болида Формулы-1 оказались впереди него. Сальвадори промчался мимо в South Curve, и на первой прямой позади боксов болиды Формулы-1 начали проноситься мимо. « Там был одинокий зелёный болид [Мосс на Vanwall ], 2 или 3 красных Ferrari и Maserati, группа зелёных машин [Vanwall’ы, один BRM и один Cooper], плюс болид BRM проехал мимо меня. Я не знаю, кто это был, но это была более быстрая машина, чтоб её можно было преследовать.....»

Мосс захватил лидерство, Брукс был позади него на другом Vanwall, но Хоторн и Коллинз прошли Брукса к концу первого круга. Мосс выбыл из гонки на 4-ом круге из-за проблемы с магнето, так что Коллинз с Хоторном шли к дублю для Ferrari. Брукс потом отыгрался, пройдя Хоторна в конце 10-ого круга и Коллинза на следующем, приведя Vanwall на первое место. Коллинз пытался держаться в темпе Брукса, но Ferrari широко вышла из Pflanzgarten, зацепилась колесом о канаву и перевернулась. Коллинза выбросило в дерево, и он получил серьёзные повреждения головы. Его доставили в госпиталь на вертолёте, но он не выжил. Хоторну посчастливилось уклониться от аварии напарника, но ему не удалось завершить следующий круг, так как он сошёл из-за поломки трансмиссии. Хоторн и Коллинз были не только напарниками, но и близкими друзьями.

Вернёмся снова к гонке, Колин просигналил Брюсу, что тот едет вторым в классе Формулы-2 позади Ferrari Фила Хилла и впереди Эдгара Барса на Porsche. Через несколько кругов Брюс приблизился к Хиллу. Это был первый Гран При Брюса, и это также была дебютная гонка Фила с Ferrari.

«Я вскоре был на хвосте у Фила, и хотя эффективность работы тормозов на его Ferrari становилась всё хуже, он не сдавался без борьбы. Фил резко «бросал» машину на трассу, подпрыгивая на грунтовых обочинах, но я чувствовал, что могу пройти его, и камешки, отлетавшие из-под его болида, только усилили мою целеустремлённость. В следующем повороте я нырнул внутрь, обойдя Ferrari, и одним глазом смотря в зеркала, поднажал, чтоб увеличить отрыв».

Он не ослаблял давления и, наконец, увидел клетчатый флаг, финишировав 5-ым в общем зачёте, наряду с болидами Формулы-1, и первым в классе Формулы-2. Когда Брюс пересёк финишную черту, плавно перевёл свой Cooper на нейтраль и расслабился, то обнаружил проблему. « Когда я пытался снять свою левую ладонь с руля, то понял, что не могу этого сделать. Она онемела от спазма, потому что не меняла положение в течение всей гонки».

Сальвадори финишировал 2-ым, что принесло команде Cooper лучший финишный результат в Мировом чемпионате Гран При. Джон был так счастлив, что перекувырнулся на пит-лэйне. «Хушке фон Ханштайн, тим-менеджер команды Porsche, подошёл поближе с большой кинематографической камерой под мышкой и попросил Джона «выступить» опять. Джон ответил ему, что он сделает ещё один кувырок, если я пересеку финишную черту впереди Porsche. А раз так и случилось, то он сдержал своё обещание». Среди первых пяти финишировавших было 3 болида Cooper. Морис Тринтиньян завоевал третье место на 2,2-литровом Cooper Роба Уолкера, а Вольфганг фон Трипс приехал четвёртым на Ferrari, в 10 секундах впереди Брюса. Как победители соответствующих классов, Брюс с Тони Бруксом разделили верхнюю ступеньку подиума. Британский национальный гимн играл дважды, один раз для Тони и один раз для Брюса. Он добился успеха.

Следующей важной гонкой Формулы-2 был АФУС - аббревиатура произошла от Automobil Verkehrs und Ubung-Strasse (прим.пер. – в переводе с немецкого «дорога для автомобильного движения и упражнений») – близ Берлина в Германии, трасса, построенная в 1907г. в качестве тестового трека для автомобильной индустрии. Изначальная конфигурация из двух слегка профилированных поворотов, связанных прямыми отрезками автодороги, была переделана в 1937г., круто профилированный поворот с углом наклона 43градуса, покрытый кирпичом, заменил Nordkurve. После войны половина трассы оказалась на восточной, советской, части Германии, так что новый непрофилированный южный поворот был добавлен к трассе, укороченной до 5,5 миль (прим.пер. – 8,86 км).

В 1953г. Джон Купер, гоняясь на специальном обтекаемом Cooper, выиграл 500-кубовую гонку в АФУСе, – после того, как его развернуло, и он заглох в первом повороте, а потом выбрался и стартовал с толчка самостоятельно!

Брюс участвовал в 11 гонках Формулы-2 тем летом, и финишировал в каждой из них, но высокоскоростной АФУС пугал его. Казалось, там случались происшествия каждые несколько кругов. Болиды шли вереницей друг за другом в слипстриме, когда Cooper Яна Бёрджесса развернуло и он перевернулся. Брюсу почти почувствовал облегчение, когда его мотор отказал на задней прямой, из-за шатуна, разболтавшегося у боковой поверхности блока. Ян сломал несколько позвонков и ногу, так что Брюс остался на всю оставшуюся неделю, чтоб убедиться, что он и его жена обустроились в больнице, а потом он отвёз Anglia обратно в Британию.

Финальная гонка сезона Формулы-2 проходила с болидами Формулы-1 в Касабланке на ГП Марокко. Брюс мог выиграть чемпионат Ф-2, если бы хорошо выступил в Касабланке, но были проблемы, не подвластные его контролю. Брэбэм выступал в Ф-1 на Cooper, но потом перешёл в Ф-2. Это было политическое решение. Джек сказал, что он бы предпочёл гоняться на болиде Ф-1, но Джон хотел иметь две машины, чтоб обезопасить титул в Ф-2 и сказал, что решение пришло от Esso.

Судьба чемпионата мира Формулы-1 решалась в этой гонке, претендентов на титул было два: Мосс и Хоторн. Стирлингу надо было выигрывать, установить быстрейший круг, а Майк при этом должен был финишировать ниже 4-ого места. Мосс вскоре комфортно лидировал на Vanwall после случившейся в начале гонки борьбы с Ferrari Фила Хилла. Хоторн шёл третьим, кода у Брюса появилась проблема со сцеплением. Он заехал в боксы, но ничего нельзя было сделать, так что Джон отправил его обратно в гонку с тем, чтоб он берёг машину до финиша.

« Я ехал вниз по задней прямой, когда Vanwall Стюарта Льюиса-Эванса прошёл меня. Он только обогнал меня, как огромный клуб дыма исторгнулся из выхлопной трубы, задние колёса заблокировались, и машина повернула в сторону. Мой Cooper чуть было не перевернулся, когда я пытался его остановить, а Стюарт очень старался удержать свой Vanwall, но его развернуло на песке, и болид перевернулся в зарослях деревьев. Тонкий покров дыма повис над дорогой на следующем круге. Стюарт потом скончался от ожогов, полученных в аварии».

Мосс выиграл Гран При, но упустил свой лучший шанс получить титул, когда Хоторн приехал 2-ым и завоевал чемпионат с преимуществом в одно очко. Брэбэм выиграл титул в Формуле-2, а Брюс стал 2-ым, хотя из-за неправильного подсчёта финальных очков новозеландские газеты на следующий день утверждали, что Брюс выиграл титул.

Европейский сезон подошел к концу, но гоночная карьера Макларена, казалось, находилась в подвешенном состоянии. У Брюса был контракт на участие в ГП Новой Зеландии в январе 1959г., что являлось частью стипендии «Гонщик в Европу», а также у него был вариант вернуться обратно в вуз в Окленде, но он чувствовал, что доказал свой потенциал. Он хотел гоняться. Он не хотел конструировать мосты. Он хотел остаться с Cooper, и он хотел, чтоб Джон сделал ему предложение, от которого он не смог бы отказаться. Всё, что Джон сказал, было: «Не волнуйся, мы будем за тобой приглядывать, парень».

Не густо, чтоб построить карьеру. По-моему опыту, ты начинаешь волноваться, когда кто-то говорит: «Не волнуйся....»

sad angel · 03.04.2011, 15:38

5 Гонщик Гран При

Гран При Новой Зеландии 1959г. без преувеличений был событием мирового чемпионата, проходившем на юге. Стирлинг Мосс гонялся на 2-литровом Cooper Роба Уолкера. Рон Флокхарт участвовал на одном из красивых 2,5-литровых переднемоторных BRM P25. Гарри Шелл и Кэрролл Шелби имели в распоряжении болиды Maserati 250F, заявленные американским миллионером Тэмплом Буеллом. У Йо Боньера был свой собственный 250F. Росс Дженсен считался местным топовым гонщиком, и он также выступал на 250F. Её происхождение не было точно известным, скорее всего это была переделанная машина принца Биры, которую он привёл к победе в ГП в Ардморе в 1955г. Джек Брэбэм участвовал на своем 2,2 –литровом Cooper, а Брюс – на своём Cooper, с модернизированной в конце предыдущего сезона трансмиссией и установленным 1960-кубовым двигателем Climax, развивающим 178л.с.

Флокхарт привёз BRM на поул перед ГП, но заглох на старте. У Мосса сломалась полуось во время разогрева перед гонкой, и таким образом он ушёл в бой с конца стартовой решётки. К концу первого круга он лидировал! Было ли это показателем его скорости под прессингом, или дело было в способностях оппозиции? Брюс сражался с болидами Maserati до того момента, как его развернуло и он потерял кнопку на рычаге переключения передач. Как следствие, переключение передач было сначала неудобным, а потом и болезненным, потому что его перчатки стёрлись, и ладонь начала кровоточить. Всё ещё болиды Maserati испытывали трудности по разным причинам, и, несмотря на треснувшую верхнюю крышку радиатора, Брюс финишировал третьим, в круге позади Мосса и Брэбэма.

Подиум ГП Новой Зеландии в 1959г. составили (слева направо): Стирлинг Мосс (1-ый), Джек Брэбэм (2-ой) и Брюс Макларен (3-ий)

В Левине в следующий викенд Брюс выиграл пару второстепенных гонок, а позже в Уиграме Флокхарт и Брэбэм задали темп во время свободных заездов. В гонке Брюс финишировал третьим, замедлился из-за стремительного повышения температуры вне болида и внутри мотора. Подвела прокладка головки цилиндров.

Брюс выигрывал национальную гонку на улицах сонного, маленького городка Южного Острова в Ваймэйте на пути на юг в Теретонгу, где опять главными его соперниками были Брэбэм и Флокхарт. Здесь Брюс одержал победу над BRM, Брэбэма развернуло под конец гонки. Была ещё одна победа в национальной гонке в Охакее, трассе-аэродроме близ Палмерстона-Норт на Северном острове. Денис Халм был зрителем этой гонки, и он решил купить Cooper Формулы-2 Мерва Нейла, у которого был мотор Climax, расточенный до 2-х литров. В конце сезона 1958/59 гг. Брюс продал свой Cooper Джорджу Лоутону, и в течение следующего сезона Денни и Джордж сражались между собой, оба показали свой талант, благодаря чему оба и получили стипендию «Гонщик в Европу» 1960г.

Джон Купер согласился предоставить Брюсу контракт заводского гонщика в Формуле-2 в 1960г., а попутно и контракт с Esso, и хотя до этого был ещё год, Макларен принял решение. Он возвращался обратно в Сёрбитон. Фил Керр ехал с ним. Брюс намекнул Джеку Брэбэму, что у Фила есть способности в менеджменте и бухгалтерии, и он может помочь ему основать бизнес с мастерской, а потом начал искать для них обоих жильё. К тому моменту, как Фил прибыл, Брюс купил у Бэтти Брэбэм Minor 1000, чтоб использовать в качестве «машина команды», потому что Колин Бинлэнд вернулся в Окленд после своего сезона в Европе.

Ситуация в команде Cooper менялась. Участие Брюса в Формуле-2 превратилось в участие в команде Формулы-1 в качестве третьего гонщика. У Джека был 2,5-литровый Cooper-Climax, а пара 2,2-литровых Cooper предназначалась для Мастена Грегори и Брюса. Заводским механиком Брюса был Майк Барни, высокий, спокойный англичанин. В команде работал и другой механик по имени Майк -Майк Грохман, у которого был ник «Простак» - так что Майка Барни всегда знали под ником «Большой Майк».

Этап в Монако был первым Гран При в чемпионате мира 1959г., и Брюс с Филом поехали туда на Morris Minor. Сейчас Morris Minor считается скромной, классической машиной, но в 1959г. Грэхэм Хилл, всё ещё в трёх годах от своего первого чемпионского титула, ездил на европейские гонки на тюнингованном Austin A35, так же как нынешние гонщики Формулы-1 используют свои реактивные самолёты бизнес-класса. Темп Брюса по французской деревеньке вызвал свисток жандарма. « Мы решили, что будет недипломатично оглянуться посмотреть, свистит ли полицейский нам»,- вспоминал Брюс в своём письме домой. « Так что мы продолжили ехать, а между тем стрелка спидометра вышла за предел индикаторной лампы. Подозрение, что точка, увеличивающееся в зеркалах -это жандарм, преследующий нас на большом мотоцикле BMW, подтвердилось, когда он с нами поравнялся и указал нам на обочину. Мы пустили в ход выражения на французском: «Кому вы это, офицер, нам?», - хотя никто из нас не знал ни слова из этого языка - ни одного, по крайней мере, которое могло бы быть полезным в такой ситуации.

Вскоре иностранцы, пойманные им в сети правосудия, стали его раздражать и он начал выписывать нам большой штраф, но тут ревущие шины возвестили о прибытии другого лихача в деревню. A35 со свистом промчался мимо – Грэхэм Хилл в спешке. Мы умудрились убедить копа, что наши несколько франков не покроют штраф, так что он пересмотрел наше правонарушение в свете «выступления» Грэхэма и решил, что наше нарушение французского закона оценивается в 5 фунтов. Мы быстро расплатились и поспешили за A35 на пути в Монако...»

Монако всегда был жемчужиной в короне Чемпионата мира, той гонкой, которую каждый гонщик больше всего хотел выиграть и победой, в которой хвастался в своей автобиографии. Впервые гонка прошла на улицах крошечного княжества в 1929г., когда загадочный английский экспатриант Вильям Гровер Вильямс выиграл на Bugatti. Его жизнь прервалась во время Второй мировой войны, когда его застрелили гестаповцы за то, что он был членом французского сопротивления. Изначально трасса в Монако была 1,95 миль длиной (прим.пер. - 3,14км), и дистанция оставалась приблизительно такой же, несмотря на меняющееся окружение, когда высокие апартаменты пришли на смену старинному шарму. Если бы сейчас Монако предложили в качестве арены гонок, это предложение сразу же отмели бы. С неадекватными боксами, малыми зонами вылета и фактически отсутствующими мерами безопасности, единственное, что есть в защите у этой городской трассы -это история. И деньги. С самого начала гонка притягивала состоятельных людей, а вечеринки на яхтах в гавани стали легендарными.

Именно в 1959г. Брюс узнал, как же действовал сложившийся в заводской команде порядок подчинения. « Мне дали 2,5-литровый болид для Монако, и я самостоятельно его подготовил. Однако когда я приехал в боксы, то обнаружил специальное сидение Джека в моей машине, которая была отполирована и готова идти в бой. Моё сидение было в другой машине. Во время первой части свободных заездов я впервые опробовал 2,5-литровый мотор, и разница в скорости была поразительной по сравнению с 2,2-литровым двигателем. Я обнаружил, что колёса блокируются на протяжении всего подъёма к Casino. Джек прекратил тренировку из-за проблем с перегревом, а на следующий день я тренировался на своём собственном болиде, теперь уже оснащённом 2,2-литровым мотором. Во время третьей части свободных заездов двигатель Джека всё ещё перегревался, а тормоза доставляли ему проблемы. 2,5-литровый двигатель Мастена всё ещё работал хорошо, но американец чувствовал, что Джек выступит лучше с хорошим мотором и настоял на обмене. Что и было сделано, а Джек также одолжил мои тормоза, так что в гонку он отправился с лучшими деталями от всех болидов команды. Машина Джека находилась в первоклассном состоянии, на болиде Мастена стоял скверный мотор, тогда как мой имел хороший 2,2-литровый двигатель с карбюраторами SU». Джек квалифицировал свой болид на первом ряду стартовой решётки; Мастен и Брюс в итоге оказались на 5-ом ряду, показав одинаковое квалификационное время.

В гонке Брюс оказался между заводскими болидами BRM, с Боньером впереди, а Шеллом позади. Эта ситуация длилась недолго. На 9-ом круге Шелл слегка «зацепил» задок Cooper, и Брюса развернуло на пешеходной дорожке. Машина вела себя странно, и Брюс остановился в боксах для проверки, а Джон отправил его обратно в гонку финишировать со смещённым углом развала заднего колеса. В тот полдень Джек выиграл свой первый Гран При, также установив рекорд круга, но на финише его коробка, передач полностью лишённая масла, находилась при последнем издыхании. Несмотря на свои проблемы, Брюс финишировал 5-ым.

Следующим в списке значился этап Формулы-2 в По на городской трассе, довольно похожей на ту, что в Монте-Карло, однако в рейтинге Брюса она считалась более сложной, чем Монако. Опять Брюс и Фил разъезжали вместе на Morris Minor. Ранее в том же году Макларен вёл болид Cooper Формулы-2 Кена Тиррелла в Гудвуде и собирался повторить это в По. Он финишировал вторым позади местного гонщика Мориса Тринтиньяна, также выступавшего на Cooper. Брюс испытывал очень большое уважение к Тирреллу: « Я всегда считал Кена одним из лучших менеджеров команд в этом деле. У него была способность воспользоваться ситуацией, технической или психологической, благодаря своему незаурядному практическому уму».

После гонки он увидел классический пример такой технической подкованности Тирелла, когда тот спросил его, как много оборотов он развил вне прямой. « Я опустил голову и признал, что довольно много. «Пять тысяч», - сказал я. «Пять тысяч?», - воскликнул, захлёбываясь, Кен. «И это ты называешь много? Ты должен был раскрутить двигатель до семи тысяч!» Конечно, он был прав. 1500-кубовый мотор болида Формулы-2 спокойно развивал около 7000 оборотов, но 2,5-литровый был более «нервным», и с ним надо было обращаться мягче».

Впервые Брюс испытал на себе знаменитую «болтовню»Тиррелла. Он симпатизировал молодому новозеландцу и взял его с собой в Зандфорт на ГП Голландии. Организаторы сочли Брюса слишком неопытным для их гонки, так что ему всего лишь была отведена роль зрителя, наблюдавшего, как Боньер выиграл свой первый Гран При и привёз первую победу команде BRM. Джек и Мастен пересекли финишную черту вторым и третьим соответственно.

Первый опыт участия Брюса в 24-часовой гонке в Ле-Мане с 2-литровым Cooper Monaco прошёл вместе с Джимом Расселлом. В начальной фазе гонки они потеряли вторую передачу, и когда Брюс передал машину Джиму утром в половине десятого, она была далека от идеала. Брюс предложил не загонять машину, а нацелиться на финиш, но Джим целиком и полностью был за то, чтоб выжать из неё всё возможное, и, когда он поймал масляное пятно в быстром повороте White House, его Cooper разбился и загорелся. Джим получил серьёзные ожоги и был быстро доставлен в местный госпиталь. Доктор Фрэнк Фолкнер, британский экспатриант и педиатр, работающий в США, предложил свою помощь команде Cooper. Он посоветовал на самолёте доставить Джима в больницу в Англию так скоро, как это возможно. Брюс и Фрэнк впоследствии станут близкими друзьями.

Воскресеное Гран При Франции в Реймсе было насыщенным для Брюса. Он гонялся на 2,5-литровом Cooper в Гран При и вскоре после его окончания ему пришлось занять свою позицию на стартовой решётке гонки Формулы-2, где он гонялся на болиде Кена Тиррелла.

В Cooper построили специальный обтекаемый «спортивный» кузов и установили его на шасси Брэбэма, но, когда тот обнаружил, что нос поднимается на скорости в 190 миль/час (прим.пер. - 305,9км/ч), а управляемость в быстрых поворотах была просто жуткой, от обтекаемого кузова отказались, и Джек с облегчением вернулся к обычному открытому кокпиту.

В день гонки стояла жарища. «К полудню солнце разливало свои лучи с такой интенсивностью, что гаечный ключ, лежащий на земле в течение 10 минут, был слишком горячим, так что его невозможно было держать в руках». Перед стартом гонщики обливали себя вёдрами воды. Джон Купер посоветовал Брюсу держаться вне воздушного мешка других болидов, чтоб избежать перегрева болида.....и гонщика. В точке торможения в Thillois, правом повороте в конце длинной прямой, поверхность трассы «расплавилась» и «растрескалась» из-за летящих по ней автомобилей. « Первые несколько кругов были убийственными. Было невозможно избежать града из гальки, отскакивающей из-под колёс лидирующих машин, если мне надо было держаться поблизости».

То, что нужно. Брюс Макларен, гонщик, 1959г.

Тони Брукс со старта захватил лидерство на заводской Ferrari и удержал его до финиша. Джек и Тритиньян сражались за второе место. Когда Мастен преследовал их на седьмом круге, его ударило крупным камешком, и он остановился в боксах, в полусознании, чтоб сойти.

« В середине гонки я застрял позади Ferrari Жендебьена на 9-ом месте», -вспоминал Брюс. « Жара была почти нестерпимой. Костяшки моих пальцев «горели» от горячего порыва ветра, идущего от ветрового стекла. Я попытался лизать их, но это не помогло. Постепенно стадия жары начала миновать, и, странно, но я начал чувствовать холод. Проходить длинный скоростной поворот после боксов позади Ferrari было подобно хождению по печи. К моему дискомфорту добавилась ещё и жара от грязных выхлопных труб Ferrari. Я едва мог дышать и отчаянно пытался «зачерпнуть» воздух в кокпит, когда спускался вниз по прямой. Джек кулаком выбил стекло в попытке повысить вентиляцию, а Фил Хилл почти стоял на сидении своей Ferrari на прямых.

Я должен был держаться на хвосте у Жедебьена, чтоб удержать мою позицию, но получал ужасные удары от летящих в меня камней. Смесь пота и крови в моих защитных очках была подобна розовому шампанскому. Я поднял их, и вся масса потекла вниз по моему лицу».

Его защитные очки были почти полностью надломлены 35-ю прямыми попаданиями летящих камней. Линзы были в трещинах, но всё ещё на месте.

«Клетчатый флаг никогда не встречали с такой благодарностью. Я выбрался из кокпита, снял мой шлем.... и выплакал все глаза. Я не знаю почему, но я бесконтрольно лил слёзы в течение нескольких минут. Это была первая гонка в Европе, которую посетили мама и «Поп», и они были шокированы видеть, как она превращается в «кровавый душ». Он финишировал 5-ым, совсем немного позади Ferrari. Джеку удалось завоевать третье место.

Гонка Формулы-2 началась полчаса спустя, и Кен велел Брюсу остановиться, если он начнёт уставать. « Я чувствовал себя на седьмом небе, когда мы заняли позиции на стартовой решётке, но на начальных кругах я начал делать такие вещи, которые не проделал бы в нормальных условиях. Мой задок сносило в быстрых поворотах, почти как будто я был пьян или не осознавал последствия. Джек уже остановился. После нескольких кругов, я решил, что будет намного безопаснее посидеть в боксах, так что я остановился, чтоб присоединиться к нему».

Мосс выиграл гонку Формулы-2, а потом потерял сознание позади боксов после церемонии награждения.

То лето было насыщенным для Брюса. В викенд между ГП Франции и ГП Великобритании он привёл Cooper Формулы-2 Тиррелла к третьему месту в Руане, а после его покрытые волдырями пальцы забинтовывали в парижской больнице.

Пока Брюс носил свои шрамы от Франции на своих руках, его болид всё ещё терпел следы от ударов камней из Эйнтри. Бюджеты в 1959г. не позволяли применить подход, используемый нынешними командами Формулы-1, когда можно разобрать машину и заново её построить.

«Большой Майк» Барни официально был назначен штатным механиком Брюса во время ГП Великобритании – они будут работать вместе на протяжении всей жизни Брюса: Майк перешёл в команду McLaren из Cooper. Джек был быстрейшим во время свободных заездов, а Брюс в конечном итоге оказался на третьем ряду, показав одинаковое время с Моссом на светло-зелёном переднемоторном P25 BRM. На протяжении большей части гонки Мосс шёл вторым, но Брюс занял эту позицию, когда Стирлингу пришлось остановиться дважды, сначала из-за шин, потом из-за топлива. Брюс «не щадил колёс» своего Cooper в попытке остаться впереди Стирлинга.

«После нескольких кругов я начал думать, а не устраиваю ли я клоунаду впереди Стирлинга. Я увидел, что пастельный нос BRM поравнялся с моим кокпитом при прохождении скоростного поворота Melling Crossing, но я затормозил немного позже, чем обычно, и остался впереди. Я мог видеть, как люди в боксах становились всё более возбуждёнными, наблюдая за нашей дуэлью. Стирлинг был храбрее меня в правом повороте Waterways, проходимом на полном газу, и в итоге в Anchor Crossing я оказался позади. Мы поравнялись, когда он потерял передачу, проходя узкую петлю Cottage, и, задаваясь вопросом, надоедаю ли я ему, мельком взглянул на него.

К моему удивлению, Стирлинг всецело наслаждался гонкой и показал мне одобряющий знак, подняв большой палец вверх. Он ехал аккуратно, как всегда, а я сел ему хвост. Наш темп не падал, и я совершил несколько попыток пройти его. Джек был где-то неподалёку, спокойно лидируя, но Стирлинг и я привлекли зрителей нашим сражением, в ходе которого рекорд трассы обновлялся почти каждый круг. В результате мы оба показали скорость в 93,31 миль/час (прим.пер. - 150 км/ч).

Они пересекли финишную черту бок обок, но BRM оказался чуточку впереди, поэтому второе место досталось Моссу. Брюс заслуженно радовался одобрению Стирлинга. Разница была большая по сравнению с ГП Германии прошлого лета, когда Стирлинг размахивал кулаком!

Немецкий ГП 1959г. проходил на очень скоростной трассе АФУС с высоким кирпичным бэнкингом. Единственной надеждой команды Cooper было попадание в слипстрим от Ferrari, которые показывали очень высокую среднюю скорость, и Мастен чувствовал себя в своей стихии, пристраиваясь за красными болидами. Торможение позади Ferrari было великолепным. Находясь прямо позади более быстрой машины, можно было почувствовать, как болид Cooper резко толкало вперёд».

Брюс записал на плёнку рассказ о гонке и отправил её в Окленд. « На протяжении последней пары свободных заездов в АФУСе в Ferrari становились всё более скрытными. Если Мастен, или Джек, или я выезжали из боксов, чтоб сесть на хвост Ferrari, то как только мы попадали в их воздушный мешок, приходил тим-менеджер команды Ferrari с гарцующим жеребцом на флаге и энергично махал им перед гонщиком, которому после этого приходилось съезжать на обочину и пропускать нас вперёд на прямой либо же заезжать в боксы.

Это приводило к огромному количеству забавных инцидентов, когда Ferrari заезжала в боксы, Cooper следовал за ним, а менеджер Ferrari, в надежде на то, что болид Cooper остановится, сразу махал флагом своему гонщику... и Cooper тут же оказывался на хвосту у Ferrari. Мастен и я посетовали, что в Ferrari не будут в игры играть, но Джеку повезло, и он успел сесть на хвост алого болида, прежде чем они осознали, что происходит.

К часу дня в день гонки шины были накачены до отметки в 40-45, и мы заправили 16 галлонов (прим.пер. -72,8л) горючего для первого из двух 150-мильных (прим.пер. - 241,5 км) заездов. Со старта мы из кожи вон лезли, отчаявшись сесть в воздушный мешок позади Ferrari на следующей прямой. Успех сопутствовал Брэбэму, Грегори и Боньеру, а остальные – Шелл, Тринтиньян, я и Грэхэм Хилл – образовывали отдельную небольшую группу. Это продолжалось около 15 кругов или около того. Мастен и Джек держались позади Ferrari, и на первых кругах Мастен по-настоящему был нацелен на то, чтобы пройти их в быстром правом повороте перед бэнкингом. Болиды Ferrari не могли пройти этот поворот на полном газу, зато Мастен мог. Я думаю, что можно сказать, эта трасса требует скорости и отваги, а Мастен в большой степени обладал обоими этими качествами.

Ехать на вершине бэнкинга было лучше, если ты очень спешил, а Мастен определённо спешил. Герни и Фил Хилл делали всё возможное, чтоб удержать его позади. Как ни удивительно, это была задача Мастена попытаться держать под прессингом Ferrari Брукса, и если возможно, вывести его из игры. По одному разу на протяжение каждого круга мы обменивались позициями в пределах 5-ого и 8-ого мест. Гонка Мастена закончилась расшатавшимся у блока цилиндров шатуном, но определённо он постарался.

В Ferrari очень старались, и вскоре они стали настигать нас, привезя нам круг. Весь вопрос состоял в том, сумеем ли мы попасть в их слипстрим и получить преимущество в скорости, так что между Шеллом, Тринтом и мной было мало борьбы. К счастью, алые болиды не были настолько быстры на выходе из шпильки, и, пристроившись прямо позади них, в пределах нескольких футов, тебя «тащило» на протяжении всей прямой. Мой двигатель мог раскрутиться до 6300 об/мин вниз по прямой (это составляло около 170 миль/час (прим.пер.-273,7км/ч)), но, находясь позади Ferrari, я мог получить 6800 об/мин, и на той стадии мне даже удалось развить7000 оборотов, что составляло около 185миль/час(прим.пер.-298км/ч)! Определённо, стоило пытаться сесть им на хвост.

Мне это удалось, и за последние пять кругов я увеличил отрыв от остальной группы до 20 секунд, что принесло мне 4-ую позицию в первом заезде и расположило в переднем ряду стартовой решётки второго заезда, который прошёл спустя полчаса. У нас было время только для того, чтоб быстренько заправиться и бегло осмотреть машину, чтоб убедиться, что всё находиться в более или менее нормальном состоянии. Так как Джек и Мастен сошли, появилась возможность сосредоточить все силы команды на моём болиде.

Во втором заезде я очень хорошо стартовал, дымя резиной 200 ярдов (прим.пер. – 183м) , и фактически мне удалось лидировать до середины прямой, пока почти в самом конце, две Ferrari не проехали мимо, Шелл застрял позади Брукса. Затем меня обогнали Хилл и Герни на своих алых болидах, так что я оказался позади этой группы, возглавляемой Бруксом!

Это позволило группе из трёх Ferrari и моего Cooper оторваться от остального пелетона. Казалось, мы можем продолжить заставлять болиды Ferrari спешить всю гонку, и машина Брукса может сломаться, но в конечном итоге сломалась не его болид, а мой. Подвёл раздаточный механизм, и я съехал на обочину, которая не была лучшим местом для парковки. Я это осознал, когда увидел, как три Ferrari выходят из очень быстрого правого поворота и мчаться прямо на меня. Они проходили его почти на полном газу – со скоростью 170 миль/час (прим.пер.-273,7 км/ч) да ещё и с заносом. Вереница из трёх болидов Ferrari, ехавших друг за другом, выглядела впечатляюще. После этого мы решили вывесить американский флаг, с целью пришпорить Герни и Хилла, чтоб они выбили из сил Брукса».

Команда Cooper сфокусировалась на Бруксе, потому что выглядело так, что именно он тот гонщик, который может помешать Джеку выиграть чемпионат. Однако, несмотря на взлёты и падение, Джек шёл к своему первому титулу.

Так как ГП Италии проходил через две недели после ГП Португалии, команда Cooper привезла с собой всё необходимое для обеих гонок, так чтоб им не нужно было возвращаться в Сёрбитон в перерыве. Неудачи Брэбэма начались, как только он приехал в Португалию. Он почти потерял палец ноги, когда тащил лодку по пляжу, а потом карманник украл у него бумажник.

« ГП Португалии проходил в пригороде Лиссабона на трассе Монсанто, где местами можно было увидеть крупную гальку! Я шёл четвёртым позади Стирлинга, Джека и Мастена, когда мы начали на круг обходить хвост пелетона. Стирлинг обогнал местного гонщика Марио де Кабрала на Cooper-Maserati, и тот удерживался позади Мосса, не осознавая, что два заводских Cooper были на хвосте у Стирлинга. Джека смело с трассы на скорости 120миль/час(прим.пер. -193,2км/ч), машина врезалась в телеграфный столб и перевернулась. К счастью, Джека выбросило из кокпита, прежде чем болид превратился в кучу металлолома.

Брюс увидел только повреждённую машину и переживал, не травмирован ли Джек. Раздаточный механизм вновь подвёл, и когда он добрался до боксов, то узнал, что Джек в больнице. « Мы навестили его, и оказалось, что он отделался синяками, царапинами...... и очень твёрдыми взглядами насчёт разрешения неопытным гонщикам участвовать в Больших Призах.....»

Машина Джека не подлежала ремонту, и когда новость об этом достигла Сёрбитона, там начали строить запасное шасси. Два двигателя и три коробки передач были доставлены в Британию на капитальный ремонт, и в конечном итоге Джон отправился в Монцу на своём перегруженном Zodiac с болидом в трейлере на буксире.

Тем временем Мастен также вернулся в Соединённое Королевство, чтоб принять участие в Turist Trophy ( Турист Трофи) в Гудвуде. Там ставший знаменитым сход через задок Tojiero-Jaguar, после того как тормозная магистраль сломалась, отправил его прямо в Woodcote. В итоге он оказался в больнице со сломанной ногой, сломанной ключицей и переломами рёбер. Вдруг Брюс стал гонщиком команды Cooper с лучшей физической формой.

« Это значило, что мне пришлось разбираться с двумя болидами во время свободных заездов перед ГП Италии. Мне никогда не нравилась такая ситуация, потому что неминуемо один чувствует, что болид «А» наверняка поедет лучше с коробкой передач «Б» или что шасси «Б» с двигателем, коробкой передач и тормозами от машины «А», скорее всего, будет победителем гонки».

В начале гонки Тони Брукс откатился от остального пелетона из-за сломавшегося сцепления, зато Джеку вид красного болида на обочине трассы принёс облегчение.

« Стирлинг захватил лидерство на своём Rob Walker Cooper со спицованными задними колёсами на случай, если понадобится замена шин. Джек был рад оказаться на 5-ом месте, а я оставался в его слипстриме, но у меня была проблема со второй передачей в медленных секциях. Мы с вихрем неслись вниз по South Curve, и я ослаблял давление на педаль газа, когда шатун расшатался, издав мощный звук. Без тормозов из-за мёртвого двигателя я вошёл в поворот слишком быстро. Безо всякой надежды пройти его, с силой ударил по тормозам и носовой частью врезался в насыпь».

Стирлинг выиграл гонку, Фил Хилл завоевал второе место для Ferrari, а Джек приехал третьим. Он всё ещё был лидером чемпионата. Но теперь всё зависело от финальной гонки сезона в США, которая должна была пройти на трассе-аэродроме Себринг во Флориде.

На счету Джека числилось 31 очко, у Стирлинга их было 25,5, а у Брукса - 23. Если Стирлинг выигрывает гонку и устанавливает лучший круг, то ему достаётся титул. Чтобы стать чемпионом, Бруксу надо было не только победить в гонке и показать быстрейший круг, но ему также, чтоб Брэбэм и Мосс финишировали ниже третьего места. Удивительно, но до финальной гонки сезона оставалось 3 месяца. Всем надо было как-то скоротать это время.

sad angel · 12.04.2011, 19:41

6 Победитель Гран При

Первый Гран При США, проведённый по правилам Чемпионата мира, мог и не состояться. Он должен был стать гонкой, открывающей сезон 1959г., но был отложен. Ходили слухи, что гонку на самом деле отменили, но в конечном итоге её просто перенесли на финал сезона. В чемпионате того года этот этап и определил исход борьбы за титул.

Эта гонка была детищем Алека Ульманна, промоутера, родившегося в России. Своё первое автогоночное событие он увидел в 1908г., когда Виктор Эмери выиграл гонку Санкт-Петербург-Москва на Benz. Как предприниматель он торговал лишними деталями военных самолётов в конце 40-ых, и его складские сооружения включали склады на заброшенном аэродроме Хендрик неподалёку от города Себринг в центральной части Флориды. Взлётно-посадочные полосы и окрестные дороги могли быть превращены в 5,2-мильную (прим.пер. – 8,372км) гоночную трассу, и Ульманн устроил там 6-часовой марафон спортивных автомобилей в 1950г., который в 1952г. перерос в 12-часовой. В 1953г. Себринг принял у себя первую гонку в новом Всемирном чемпионате ФИА для конструкторов автомобилей, который выиграли Джон Фич и Фил Волтерс на американском Cunningham.

Бриггс Каннингэм был состоятельным спортсменом, участвовавшим в регатах яхт Кубка Америки. Он хотел, чтобы американские машины выступали в международных гонках спортивных автомобилей. Когда Брюс Макларен впервые встретился с Бриггсом, магнат подметал пол в ангаре, арендованном им для команды Cooper во время проведения гонки в Себринге в 1959г.

« Бриггс, казалось не замечающий всю суматоху с телевизионными камерами, кабелями и светом, подметал пол, чтоб предоставить нам кристально чистые рабочие условия. Всё это время он не переставал снабжать нас горячим кофе и куриным супом. Его гостеприимность была почти невероятной».

Изначально Брюс не должен был принимать участие в ГП США, т.к. на гонку за рулём заводских болидов Cooper были записаны Брэбэм и Грэгори. Однако Мастен всё ещё поправлялся от своих травм, полученных в аварии в гонке спортивных автомобилей, так что было решено, что раз Брюс всё равно на пути домой в Новую Зеландию, то ему следует сделать остановку в Себринге. Как оказалось, это было прекрасным решением. Мастен не прошёл медосмотр, Брюс получил старт.

Главные претенденты на титул пересекли океан, чтоб сразиться за Большой Приз Штатов, а стартовую решётку дополнил ряд американских автомобилей. У Мосса был в распоряжении 2,5-литровый Cooper Роба Уолкера, так же как и у его напарника Тритиньяна. Джек и Брюс выступали на заводских 2,5-литровых Cooper. Ferrari привезла аж 4 болида – для Тони Брукса, Клиффа Эллисона, Вольфганга фон Трипса и Фила Хилла. Машина Хилла была выкрашена в американские цвета – белый и голубой, - но это всё ещё была ранняя модель Dino с 2,4-литровым двигателем V6 с двумя верхними распредвалами и задней подвеской De Dion. Остальные три болида Ferrari были оснащены четырьмя распредвалами и полностью независимой подвеской.

Команда Lotus привезла переднемоторные болиды Type 16 для Иннеса Айленда и Алана Стейси. Участников было всего 19, включая победителя Индианаполиса Роджера Ворда на маленьком болиде для спидвея Kurtis Kraft Боба Вилки, оснащённом 1,75-литровым 4-цилиндровым двигателем Offenhauser. К Гран При на нём установили дисковые тормоза, все с рычажным приводом, двухскоростную коробку передач и двухскоростной задний мост, каждый со своим отдельным рычагом. Ворд являлся действующим американским чемпионом, и переднемоторная машина для спидвея носила гоночный номер 1. Впервые европейские болиды Формулы-1 принимали участие в Северной Америке, и Ворд и его поклонники были уверены в успехе. До тех пор, пока не начались свободные заезды.......

Джона Купера забавляли амбиции американцев, и он заключил пари на 20 долларов, что Роджер не сумеет показать время в пределах 20 секунд от поул-позиции. Стирлинг был быстрейшим, он прошёл круг ровно за три минуты. После различных проблем во время свободных заездов, лучшее время Роджера составило только 3минуты 43,8 секунд, и Джон выиграл пари.

Во время практики команда Cooper находилась отчасти в замешательстве. У Брюса опять отказала раздаточная коробка, а у Джека возникли проблемы с двигателем. Было решено, что Джек поедет на болиде Брюса.

Джек вспоминал подготовку к гонке в своей автобиографии 2004г.: «Он (Брюс) проехал пару кругов на болиде, который ранее был моим, чтоб понять, хочется ли ему внести в неё какие-либо изменения. В течение полукруга сломались коронная и ведущая шестёрни! Я выехал на его бывшей машине и обнаружил, что она совсем плохо управляется. Мы проверили её ночью, оказалось, что шасси было искривлено. Я проводил манипуляции с подвеской, чтоб как-то компенсировать положение, но в следующий раз, когда мы её опробовали, тормоза ужасно вибрировали. Потом мы проверили коробку передач, и выяснилось, что главный вал треснул, так что пришлось устанавливать нашу запасную коробку передач. Казалось, наши дела в Себринге становились всё более скверными....»

Джек и Брюс работали с механиками до полуночи пред гонкой, и механик Джека, Тим Уолл, вкалывал всю оставшуюся ночь, чтоб быть уверенным, что машина Брюса готова к гонке.

« На следующее утро я рано пришёл в мастерскую, чтоб проехаться на болиде по подъездным дорогам и приработаться к шинам и тормозам, а также, чтоб убедиться, что проблемы с головкой блока цилиндров были решены». Брюс был готов к гонке, которая сделает ему имя.

Мосс квалифицировал свой Cooper на поуле, Брэбэм был на второй позиции, а Гарри Шелл замыкал передний ряд. Однако время Шелла – 3:05,2 –стало в некотором роде яблоком раздора, и эта ситуация все ещё обсуждалась, пока гонщики занимали свои места на стартовой решётке. По секундомерам другой команды Шелл не показывал времени лучше, чем 3:11,2, и считалось, что внешнюю сторону стартовой решётки заработал Тони Брукс на Ferrari. Но Гарри родился хоть и в Париже, но в американской семье, и это была лучшая возможность– единственная возможность – для американца занять призовое место в гонке, так что Брукса отправили на внутреннюю сторону второго ряда рядом с Тритиньяном за рулём Cooper Уолкера, но что более важно, как оказалось в итоге, впереди фон Трипса.

Первая победа Брюса в Гран При была одержана в Себринге в 1959г. У его напарника Джека Брэбэма кончилась горючка.

На третьем ряду располагались одни Ferrari: Трипс, Эллисон и Хилл. Четвёртый ряд состоял из Иннеса Айленда (3:08.2) на Lotus 16 и Брюса на подержанном Cooper Джека (3:08.6).

« Когда флаг упал, я совершил свой лучший старт», - писал Брюс в своей книге «Из кокпита». « Болид рванул с четвёртого ряда, как ракета, и если память мне не изменяет, я вошёл в первый поворот колесо в колесо с Моссом. Так как рисковать надо с умом, я пропустил его, но держался вблизи, а Джек висел у меня на хвосте.

Перестановки в начале гонки, несомненно, сыграли свою роль, потому что Трипс случайно врезался в задок Брукса на первом круге. Мосс лидировал, так что у него были лучшие шансы на завоевание титула, Брукс был обеспокоен насчёт возможных повреждений задней части своего болида, поэтому на всякий случай совершил пит-стоп. Нос Ferrari Трипса был погнут, но немец продолжал гонку. Впоследствии казалось, что именно приверженность Брукса католицизму стоила ему чемпионата. Вспоминая эти события спустя много лет, Тони сказал: « Я всегда чувствовал себя морально не имеющим права рисковать жизнью без необходимости, потому что я верю, что жизнь - это Божий дар, и самоубийство морально неприемлемо. Я предполагаю, что найдутся такие, которые скажут, что само участие в гонках– ненужный риск, но я с этим не соглашусь. Другое дело, если гоняться на болиде, который ненадёжен или повреждён. Хоть это и не в прямом смысле самоубийство, но близко к этому.....»

К 5-ому кругу Мосс оторвался почти на 10 секунд от Брэбэма. На следующем круге Стирлинг выбыл из гонки, припарковав свой болид на обочине трассы из-за сломавшейся коробки передач Colotti. Ещё один потерянный чемпионат.

« Чемпионство Джека было уже в кармане, и он показал мне поднятый вверх большой палец, когда мы принялись за аккуратную, но, тем не менее, быструю езду», - вспоминал Брюс. На заключительных кругах возникло новое испытание, когда Тритиньян стал быстро приближаться к Брюсу, снимая по секунде с круга. Брюс знал, что ехать гораздо быстрее он не сможет, хотя если б Джек взвинтил темп, то Брюс смог бы получить преимущество в скорости благодаря аэродинамическому мешку. За 2 круга до финиша пит-табличка сообщила Брюсу, что Тритиньян в 6 секундах позади. Прямо тогда, когда Брюс начал желать, чтоб Джек повысил темп, Брэбэм вдруг замедлился и пропустил Брюса вперёд. « Я оторопел и взглянул на него в безмолвном смятении, замедлившись. Но так как Тринт был не так далеко, то я быстро перешёл на вторую передачу и поехал дальше».

Джек проиграл гонку, но выиграл чемпионат. Ему не хватило топлива, хотя причина этого так никогда и не станет ясной. Брюс считал, что Джек в последнюю минуту внёс изменения: немного уменьшил размер распылителя карбюратора. «Это привело к немного большему обогащению смеси, и тот факт, что он вёз меня в своём слипстриме, помог мне сберечь моё топливо..... и истощить его. Мосс остановился на 2 миллиметрах для распылителя во время свободных заездов и получил существенное улучшение. Джек заметил это, взглянув на карбюраторы Мосса, и внёс аналогичные изменения на своём болиде. Возможно, у Стирлинга также закончилось бы топливо, если бы он продержался почти всю дистанцию, потому как баки на обоих болидах Cooper были приблизительно одинакового объёма».

С другой стороны, Джек утверждал, что Джон Купер неправильно рассчитал количество топлива, заправленное в его баки перед гонкой. Сэр Джек недавно мне поведал: « Они годами спорили, сколько же канистр топлива было заправлено в мою машину, потому что я думаю, Джон сбился со счёта, и я отправился в гонку с недостаточным запасом горючего....»

Когда Брюс увидел клетчатый флаг, Джек доталкивал свой болид к финишной черте. Джон Купер совершил свой победный кувырок...... а потом только осознал, что это был не тот болид! Но, тем не менее, это была победа Cooper. План не был таков, но они выиграли и гонку, и титул. В возрасте 22 лет Брюс стал самым молодым победителем Гран При, этот рекорд держался вплоть до 2003 года, когда Фернандо Алонсо одержал свою первую победу в ГП Венгрии.

Тритиньян преследовал заводской болид Cooper до клетчатого флага и т.о. занял второе место, будучи всего лишь в секунде позади Брюса, и установил рекорд круга на скорости в 101,13 миль/час (прим.пер. – 162,8км/ч) в своём бешеном преследовании, за три круга до финиша. Тони Брукс приехал третьим, а Джек спас своё четвёртое место, хоть и полностью выбился из сил, пока толкал свою машину до финиша.

Это была гонка, которую Брукс должен был выиграть, чтоб взять титул, но манипуляции с квалификационным временем Шелла сделали Тони случайной жертвой фон Трипса на том судьбоносном первом круге. Пока я писал эту книгу, ко мне пришло письмо от Тони, в котором он вспоминал тот день. « Это была первая победа Брюса в Гран При, что было чудесно..... но почему он выбрал именно эту гонку!»

В победные трофеи Брюса входили венок из зелёных листьев с золотистыми плодами кумквата (прим.пер.- небольшой цитрусовый фрукт)..... и очень долгий поцелуй от Мисс Гран При Себринга. В трейлере позади пресс-центра Джон Купер сочувствовал Джеку, а тем временем журналисты настойчиво требовали интервью: «Мне жаль, Джек. Ты же знаешь, она была заправлена так же, как и машина Брюса, и у него осталось 4 галлона (прим.пер. – 18,2л). У тебя, должно быть, началась утечка топлива....» Потом Купер с криком потребовал победителя. « Где Брюс? Куда подевался этот чёртов новозеландец? Кто-нибудь может увести его от Мисс Себринг? Приведите его сюда!»

Рене Дрейфус, победитель ГП Монако 1930г., брал интервью у Джека для французской радиостанции. «Parlez-vous Francais? (прим.пер. - Говорите ли вы по-французски?»), - спросил Рене у Джека. Джек, неуверенный, о чём его спросили, необдуманно ответил: «Спасибо большое». Интервью продолжилось на английском языке.....

Джон Купер крикнул ещё раз: « Кто-нибудь скажите Брюсу, чтоб он оставил эту женщину и явился сюда!» Брюс в конечном итоге пришёл, пожал Джеку руку и сказал: «Отлично, Джек! Спасибо за воздушный мешок.... Когда ты замедлился, я хотел знать, что же случилось. Я подумал, что ты, может быть, планируешь устроить захватывающий финиш, чтоб мы вместе пересекли финишную черту, но у меня на хвосте был Тринт. И нет. Я не думал о том, чтоб выбраться из своей машины и помочь тебе дотолкать твою!»

sad angel · 16.05.2011, 22:27

7 Победитель Гран При – опять!

После своей победы в Себринге Брюс улетел обратно в Новую Зеландию и обнаружил, что он больше не классифицируется как новозеландец в своём домашнем Гран При в Ардморе, 9 января. Он был «зарубежным гонщиком». « Мы имеем дело с Cooper Car Company, а не с Маклареном», сказал Рэг Гриерсон, председатель распорядительного и гоночного комитета Организации Гран При Новой Зеландии, в «Новозеландском вестнике». «Мы заплатили им 3000фунтов, чтоб они привезли две машины, на которых будут гоняться Джек Брэбэм и Макларен. Макларен не будет выступать в качестве новозеландца: он будет гоняться за английского заявителя». «Попа» Макларена процитировали так, что из его слов выходило: организаторы гонки, видимо, думают, что у его сына раздвоение личности..... « Брюс получит 500фунтов за гонку в Ардморе, после того как Куперы возьмут свою долю. Это значит, что у него ничего не останется, после того как он в Англии. заплатит за свой авиабилет в оба конца Очевидно, что гонка там будет стоить Брюсу денег......»

У Мосса, Брэбэма и Брюса были 2,5-литровые болиды Cooper на новозеландские гонки, Дэвид Пайпер имел в распоряжении один из элегантных, но хрупких переднемоторных Lotus 16, а Ян Бёрджесс -2,2-литровый Cooper. Джеку пришлось стартовать в ГП с последнего ряда после пожара во время разогрева перед гонкой, и именно Брюс возглавил пелетон после отмашки клетчатого флага, опередив Мосса на Yeoman Credit Cooper. Но Джек вскоре оказался в гуще пелетона – Брюс лидировал первые три круга до того, как Стирлинг выехал вперёд, а кругом спустя Джек был уже впереди него! Мосс с Брэбэмом оспаривали лидерство до тех пор, пока у Стирлинга не сломалась трансмиссия. Потом Джек и Брюс возглавили гонку и сделали дубль. Брюс был всего лишь в 0,6секунды позади.

Двумя неделями спустя в Уиграме 2,5-литровый двигатель Climax на болиде Брюса самоуничтожился во время свободных заездов, когда сломался шатун. Малькольм Джилл вмешался и одолжил Брюсу свой Lycoming Special, оснащённый авиационным двигателем. Это была знаменитая новозеландская машина, построенная в Окленде Ральфом Вотсоном в 1954г., имевшая 4-цилиндровый 4,7-литровый двигатель с воздушным охлаждением, расположенным в перевёрнутом положении в шасси, с сухим картером и установленной системой впрыска топлива. Брюс не сидел за рулём переднемоторного Special до старта гонки, но он быстро освоился.

«Сидеть, вытянувшись в струнку, рядом с задними колёсами с двигателем впереди, было чем-то новым по сравнению с болидами Cooper, интересным опытом. Мне приходилось переключать передачи всего пару раз за круг. Крутящий момент от двигателя с четырьмя горизонтально расположенными цилиндрами от 1000 до почти 3000об/мин был фантастическим, и в плане ускорения не многие болиды могли тягаться с моим». Тахометр отказал, и тормоза «исчезли» в ходе гонки, но несмотря на это Брюс финишировал 4-ым, близко позади Cooper Бёрджесса. Джек выиграл у Lotus Пайпера. В знак благодарности за одолженный болид Брюс послал Джиллу из Англии комплект дисковых тормозов для Lycoming.

Брюс привёл Lycoming Special к чётвёртому месту в гонке в Вайграме Новозеландской серии, 1960г.

В эру Экклстоуна, когда болиды и оборудование доставляются в разные точки света на Боингах, трудно представить проблемы, связанные с транспортировкой машин Cooper обратно в Британию из Себринга, а затем отправкой их в Буэнос-Айрес для ГП Аргентины в феврале. Эндрю Фергюсон, который вёл дела команды Cooper до своего перехода в Lotus, писал об этих проблемах: « Судно, на котором были наши машины после гонки в Себринге, опоздало более, чем на неделю; его приезд совпал с конфликтом между лондонским доком и джентельменами, которые должены были выгрузить наши болиды. Капитан американского грузового судна взял дело в свои руки и предпринял опасное путешествие вверх по реке в сторону доков на свой страх и риск. К несчастью, он выбрал док, занимающийся импортом мяса, и возник ещё один конфликт. После бесконечных телефонных звонков главам бригады рабочих и представителям профсоюза, было получено разрешение выгрузить контейнеры на баржи, а оттуда в доки. Болиды были найдены после «прокладывания туннелей» в 4000 тоннах свиного сала, и после ещё одного дня ожидания, контейнеры прибыли в Сёрбитон в густом тумане. Из-за всех этих задержек у нас было в распоряжении всего лишь 6 дней, чтоб подготовить машины и отправить их в Аргентину. Двигатели были доставлены в Coventry-Climax, где их разобрали и вновь собрали за заслуживающий похвалы короткий срок; машины были заново собраны, упакованы в контейнеры и отправлены обратно в доки.

Опять мы столкнулись с проблемой. Во время разогревов двигателей судна, на одном из них вышел из строя шатун, и только беспрерывная работа команды корабля «Голубая Звезда» в течение трёх дней спасла ситуацию. Пришло время отплытия «Шотландской звезды», и корабль на всех парах помчался в Буэнос-Айрес. Последовали ещё проблемы с мотором, аргентинские портовые грузчики объявили забастовку, и корабль, в конце концов, был введён на буксире в док судном, захваченным аргентинской армией. В итоге, добрались мы до трассы за полчаса до окончания свободных заездов перед ГП. А тем временем Аргентинская почтовая служба также находилась на 5-недельной забастовке, и все телеграммы и письма с информацией, относящейся к ГП, были потеряны. Аргентинские авиалинии также ушли в забастовку, и членам команды пришлось добираться туда разными способами».

У Брюса были свои проблемы с прибытием из Окленда в Аргентину. «После почти двухдневного перелёта на Super Constellation (прим.пер. - дальнемагистральный авиалайнер США), я прибыл в Нью-Йорк и обнаружил, что мой полёт на юг на Comet (прим.пер. - первый в мире коммерческий реактивный авиалайнер, предназначенный для выполнения рейсов малой и средней протяжённости) аргентинских авиалиний был отменён, и я как раз не успел на Боинг Панама-Американских линий. Мне потребовалось полдня, чтоб убедить Аргентинские авиалинии разрешить мне воспользоваться моим билетом, и в итоге я летел в Буэнос-Айрес на Douglas DC3, другом винтажном самолёте с поршневым двигателем. На это потребовалось ещё 36 часов, и я прибыл в аргентинскую столицу на два дня позже.... и физически измождённым. Я спал 20 часов».

Хаос, причиной которого стали различные забастовки, означал, что Брюс не мог узнать, где остановилась команда Cooper. Да и болиды всё ещё не приехали. « К ночи пятницы корабля всё ещё не было в порту. Он не появился и к утру субботы. К полудню всё ещё не было никаких признаков его приближения, и ни к 14:00, и даже ни к 15:00. Джон и механики стояли у устья реки, вглядываясь в горизонт, желая, чтоб корабль показался. Наконец это случилось, и они держали с ним темп вдоль реки к докам, и наблюдали, как корабельные краны поднимали контейнеры с болидами из трюмов. Пока судно стояло на якоре в пристани, краны развернулись, чтоб погрузить контейнеры в ожидающие грузовики.

« К семи вечера болиды были доставлены на трассу, находящуюся в 20 милях (прим.пер. – 33,2км). Работа кипела: машины выкатили из контейнеров, наклеили номера, заправили бензином, водой, дисковые тормоза были очищены от сала и за 5 минут до заката Джек и я проехали дюжину кругов, чтоб изучить трассу. В гоночное утро было ещё немного практики, но это был всего лишь разогрев перед гонкой, так что мы могли только разогреть покрышки, приработаться к тормозам и надеяться.....»

Фактически Стирлинг Мосс одолжил свой Cooper Уолкера Джеку для нескольких кругов, пока тот ждал приезда заводских болидов. Фергюсон отметил, что Брюс довольствовался двухчасовой прогулкой по трассе......только чтоб обнаружить позднее, что он обходил трассу для мотоциклетных соревнований!

На эту гонку на каждый заводской болид Cooper была установлена важная деталь: термос с ледяным апельсиновым соком, от которой шла длинная резиновая питьевая трубка. Термос был привязан к установочным болтам ветрового стекла. Температура составляла 43,30С, когда болиды выстроились на стартовой решётке.

Самой большой тучей на горизонте для команды Cooper в Южной Америке был новый Lotus 18 – приземистый, специально сделанный заднемоторный вариант, который заменил переднемоторные Lotus 16. Другой угрозой служил BRM, который привёз два переднемоторных болида для лидера команды Йо Боньера, и... либо Грэма Хилла, либо Дэна Герни. Последняя пара подбросила монетку, чтоб решить, кто же поедет в гонке, и Хилл выиграл; это был его первый заезд за BRM. Участвовали и болиды Ferrari Клиффа Эллисона, Вольфганга фон Трипса и ветерана Фройляна Гонзалеса, аргентинского гонщика, выигравшего первый ГП в Чемпионате мира для Ferrari в Сильверстоуне в 1951г. Этот ГП был его последним.

Поначалу выглядело так, что Cooper был побеждён Колином Чэпмэном: Иннес Айленд квалифицировал новый Lotus вторым, позади Стирлинга, и лидировал в гонке до своего разворота. Брэбэм сошёл из-за сломавшейся коробки передач, Мосса также постигла неудача – сломался поперечный рычаг подвески, неудача не обошла стороной и болиды BRM – проблемы с мотором, хотя Боньер возглавлял гонку на последних кругах до того, как его двигатель отказал. Стирлинг пересел в Cooper Тринтиньяна, когда французский гонщик остановился, пораженный тепловым ударом.

Брюсу, квалифицировавшемуся в середине стартовой решётки в основном из-за недостатка знаний этой трассы, поначалу было трудно держаться в темпе местного гонщика, спортсмена и игрока в поло, Карлоса Мендитеги, на Cooper-Maserati.

Испепеляющая жара сказалась на всех в гонке, и Брюс был благодарен за ледяной апельсиновый сок в термосе, пока не обнаружил, что если он потягивает слишком много за раз, то «ловит кайф» и рискует больше обычного. По ходу гонки Макларен обнаружил, что питьевой баллон отцепился, но когда он, отчаявшись, нащупывал его на дне кокпита, ведь другого питья у него не было, то увидел на сигнальной табличке команды Cooper надпись «ПЕРВЫЙ», и команда махала ему. Ferrari Эллисона была всего лишь в 8 секундах позади, и это было достаточным стимулом, чтоб он забыл про свой апельсиновый сок и поднажал, увеличив отрыв до 26 секунд к клетчатому флагу. Общий Cooper Тринтиньяна и Мосса пересёк финишную черту третьим.

На своём круге возвращения Брюс обнаружил, что на его правой ступне появился болезненный волдырь, причиной которого стала раскалённая педаль тормоза и необходимость нажимать на неё очень сильно в кочковатых зонах торможения. И на ладонях его рук также были волдыри, полученные от вибраций рулевого колеса.

«Пока я заезжал в боксы, я думал, что попал в гущу восстания. Зрители дрались, полиция боролась с ними, должностные лица толкались, камеры лезли мне в лицо, люди громко кричали. Меня поволокли на трибуну. Я пытался ходить, но мои ступни не касались земли – меня несли под руки три крепких, потеющих аргентинских полисмена. В Южной Америке они не просто показывают своё воодушевление - они сходят с ума!

Времена в команде Cooper - Брюс (слева) с Джоном Купером, 1960г.

Вскоре шума поубавилось, и даже крики потихоньку стихали. Нам повезло, и мы это знали, но мы извлекли из всего этого два урока: не имеет значения то, какими невозможными вещи могут казаться, надо продолжать пытаться.... и что нам надо было быстро приступать к работе над нашими новыми болидами. BRM были лучше нас в поворотах, Lotus почти наступали нам на пятки в плане ускорения, да и Ferrari были не слишком позади. Зато мы выиграли у них первый этап чемпионата и собирались трудиться и обернуть это в нашу пользу».

Их пребывание в Южной Америке закончилось хаотической гонкой в Кордобе, которая проходила в ещё более жарких условиях, чем Гран При. Брюс отправил письмо «Попу», в деталях описав событие. Представьте себя в Южной Америке в 1960г. и окунитесь в хаос, рассказанный из первых уст гонщиком, выигравшим открывающую чемпионат гонку в Буэнос-Айресе:

« Мы отправились в Кордобу, что в 500 милях (прим.пер. – 830км), и что за представление было с погружением болидов в контейнеры! Появилась парочка «уличных мальчишек» с большими грузовиками и всё. Ни верёвок, ни тормозных башмаков, ничего. Они просто собирались толкнуть болиды внутрь и закрыть двери. Сломав в дребезги три телефона, Джон Купер наконец-то дозвонился до Автомобильного Клуба, но никто там по-английски не говорил. Ещё один разбитый в дребезги телефон. После этого прошло почти шесть часов, была найден достаточной длины трос, чтоб втянуть наши машины в грузовики с грехом пополам, и я верю, что они с минуты на минуту прибудут. А вот грузовик с болидами BRM всё ещё не показался. Он где-то исчез».

«В Кордобе даже ещё жарче, чем в Буэнос-Айресе. Трасса напоминает каменоломню, и контроль за зрителями ещё хуже, чем в Буэнос-Айресе. Джон сказал: « Один круг во время свободных заездов, один круг в гонке......и вообще, нам по-любому надо было отправляться домой ещё три дня назад......» У нас была единственная разумная причина лететь сюда: только потому что Фанхио был с нами и выступал в качестве гида. Прошлой ночью мы были приглашены на барбекю на вилле в деревне. Было чудесно кушать цыплёнка на благоуханном вечернем воздухе..... до того момента, когда мы узнали что же мы на самом деле ели! Лучше не спрашивай. Присутствовало, должно быть, по меньшей мере, 200 гостей. Сегодня мы пытаемся найти прокатный автомобиль, чтоб пойти и найти бассейн».

« На самом деле, мы не пошли плавать – вместо этого мы изучали трассу. Джон полностью лишился дара речи, но Джек и я не думали, что всё так плохо. Свободные заезды были интересными. Я проехал всего несколько кругов, но этого хватило, чтоб понять: много машин сломаются. Фанхио сделал несколько кругов на Porsche Формулы-2, а потом прыгнул в Maserati 250F. В первый раз в жизни Брэббо сожалел, что не знает языка. Фанхио потерял машину худшим образом, погнул все колёса и почти не получил травму. Джек ничего не мог сделать – если бы только он мог говорить на испанском, чтоб посочувствовать Фанхио. Гонзалес тоже был там, мчась на своей Ferrari Special, оснащённой двигателем от Chevrolet, но она совсем плохо держала трассу, так что он был там просто как наблюдатель.

В воскресение было невыносимо жарко. У нас были трубки, поставляющие воздух в кокпит и воздухозаборники у ступней, но мы всё ещё перегревались, и было откровенно неприятно. Старт был самой настоящей смехотерапией. 3минуты, 2 минуты, 1 минута, 30 секунд..... флаг вздымался вверх и вниз самое возможное минуту! Я хорошо стартовал и вошёл в первый поворот с Джеком. Из-за небольшого количества кругов на свободных заездах я оказался на втором ряду стартовой решётки. На протяжении первого круга Джон Купер думал, что остальной пелетон остановился. Джек и я спокойно лидировали, да и в течение около 12 кругов мы атаковали. Потом нас постигла неудача. Стало так жарко, что при карбюрации произошло воспламенение – смесь стала слишком обогащённой – потом я осознал, что забыл надеть свои перчатки для защиты ладоней. Затем, когда я вошёл в поворот чуть-чуть вне траектории, после обхода на круг Гарри Шелла, я использовал очень нетипичную часть трассы и в процессе задел тюк с сеном. Нижняя масляная трубка радиатора сломалась, из-за помятой носовой части, и когда двигатель начал перегреваться, я был очень рад остановиться в боксах. К тому моменту Герни на BRM начал поднажимать и подобрался очень близко к Джеку.... а Джек потом остановился из-за того, что пары бензина засорили испаритель, и баки стали слишком раскалены, чтоб к ним можно было прикоснуться. Боньер остановился – без тормозов. Герни остановился – сломался рычаг переключения передач! И как правильно предсказал рано утром Джон Купер, Тринтиньяну досталась лёгкая победа.

« Это был наглядный урок, правда. Да, это гонка не входила в чемпионат мира и, т.к. я получил пару трофеев за быстрейший круг, то был очень счастлив. Мы также чувствовали, что это была хорошая практика перед Монако, и болиды не были настолько медленны, насколько мы опасались. У заднемоторного Lotus сломались детали трансмиссии, как во время свободных заездов, так и во время гонки. Теперь началась драма из-за доставки болидов обратно в Соединённое королевство. Нас клятвенно заверили, что транспортёры прибудут в 19:00 в воскресенье, но в 11 утра следующего дня их всё ещё не было. Наш самолёт в Буэнос-Айрес был задержан на три часа. Но пока ещё рано волноваться».

Брюс приехал в Сёрбитон в марте лидером Чемпионата мира 1960г. и с нетерпением ждал новый Cooper «с низкой посадкой», который спроектировал Оуэн «Бородач» Мэддок. Оуэн работал один в конструкторском отделе, иногда ему ассистировал Брюс. «Я чертил совокупность деталей поперечного рычага подвески, узлы и составляющие подвески, чтоб сборка началась так скоро, как только возможно», - отметил Брюс.

Конструкторские чертежи Cooper Car Company с инициалами «Б.Макл» всё ещё существуют. Фактически, это именно Брюс создал оба прототипа рамы; механики Майк Грохман и Майк Барни вокруг этих рам завершили оба болида.

После нескончаемых проблем команды с коробками передач, Мэддок потратил 5 месяцев, разрабатывая совершенно новую пятискоростную, которую должна была построить компания Джека Найта, специализирующаяся на трансмиссиях, в Баттерси (прим.пер. – один из районов Лондона). Стирлинг Мосс совершенно отчаялся из-за поломок коробок передач Cooper и перешёл на итальянскую трансмиссию Colotti для своего болида Rob Walker Cooper... и столкнулся с ещё большими проблемами!

Произошла внеплановая задержка, когда Мэддок попал в аэрокатастрофу –или как описал это Эндрю Фергюсон «в самый ключевой момент Оуэн предпочёл «распластаться» на дороге из Хайса(прим.пер. - маленький прибрежный городок в Кенте) в Лим (прим.пер. - посёлок также в Кенте) в неудачной попытке взлететь на планёре, и в один момент ситуация с новыми Cooper казалась явно щекотливой ...»

Брюс и Джек были прямо вовлечены в постройку новых машин. «Джек, бывало, проводил несколько часов каждый день, внимательно рассматривая новые чертежи и продвигая вперёд идеи, пока Джон Купер с карманами, полными кусочками бумаги с цифрами и жирно подчёркнутыми заметками, обзванивал всех инженерных производителей и поставщиков комплектующих изделий, которые поставляли нам детали и помогали нам».

Чарли Купер, должно быть, чувствовал, что его команду у него забрали, потому что он выпустил «патриархальный декрет» о том, что новые болиды должны быть сконструированы так, что пластинчатые пружины могли быть заново установлены, если –эти он имел в виду он когда - «новоиспечённые» цилиндрические пружины не сработают.

« Мы быстро заверили его, что держали эту идею в голове всё это время».

Чарльз настаивал, чтоб была построена только одна машина, но гонщики знали, что первый болид будет готов вовремя только к гонке Интернациональный Трофей (International Trophy) в Сильверстоуне, а потом сразу же за ней последует Монако. Для подстраховки, Брюс тайно построил второй болид самостоятельно!

Новые болиды Cooper доминировали в чемпионате мира 1960г., а они-то были построены гонщиками и всего лишь двумя механиками. 45 лет спустя, современная команда McLaren нанимает 900 человек, чтоб выставить в гонках ГП два болида. Уместно, что могущественная империя McLaren сегодня возглавляется Роном Деннисом, начавшим свою карьеру в гонках как механик команды Cooper.

sad angel · 21.05.2011, 13:00

8 Лето 1960г.

Первый из новых «низких» болидов Cooper был отвезён в Сильверстоун на секретные тесты, и Джек с Брюсом были вполне довольны показанной скоростью: оба сняли 6 секунд с их лучших кругов на этой трассе-аэродроме! Неделю спустя они вновь прибыли в Сильверстоун, но в этот раз уже была приглашена пресса, и гонщики без каких-либо проблем намотали 90 кругов. Казалось, австралиец и новозеландец точно будут победителями незачетной гонки Интернационального трофея (International Trophy).

Однако тренировочные заезды не предвещали Брюсу ничего хорошего. Дождь лил как из ведра. Была пятница тринадцатого. А он забыл дома свой приносящий удачу маори тики (прим.пер. – вырезанное из нефрита изображение мифологического предка, напоминающее эмбрион; символизирующий плодородие амулет, носимый на шее). Айленд, Сёртис, Стейси - у всех случались незначительные инциденты под дождём. Нового болида Брюса всё ещё не было видно, так что он намотал несколько осторожных кругов на прошлогодней машине. За 10 минут до окончания практики дождь ослаб. Гарри Шелл, гоняющий на Yeoman Credit Cooper, старался изо всех сил, когда потерял свой болид в Abbey, самом быстром повороте трассы, и разбился насмерть. Остаток сессии был отменён в знак уважения к этому популярному гонщику.

Наконец новый болид Брюса прибыл, правда, поздно ночь, накануне гонки. Макларен без проблем стартовал, но потом в средине гонки ему пришлось остановиться, чтобы решить проблемы с дросселем. Хорошим предзнаменованием для команды Lotus послужила победа Иннеса в гонке за рулём нового Lotus 18, а также установленный им лучший круг. Джек пересёк финишную черту вторым. Для Чарльза Купера солью на рану стала покупка Робом Уолкером одного из новых Lotus для Стирлинга Мосса, который неожиданно выстрелив на нём, завоевал поул в ГП Монако.

В Монте-Карло разрешено было стартовать только 16 болидам, а заявок было подано больше 20-и, так что квалификация была немного нервной. Оба болида Cooper были подготовлены к городской трассе: спинки сидений были подняты и сдвинуты вперёд на 3 дюйма, соответственно, и руль был смещён вперёд.

Брюс боролся со строптивым карбюратором в первый день и проработал над топливной системой всю ночь, да так, что вылетел из шпильки Gasworks с заблокировавшимися колёсами и скользнул в сторону, на бордюр, сломав колесо. В конечном итоге он показал время, которое расположило бы его на 6-ой позиции стартовой решётки, но хронометражисты пропустили этот результат. Вдруг субботний вечерний тренировочный заезд приобрёл важность. На самом деле, именно Брюс стал тем, из-за кого практика остановилась, что практически лишило его шансов стартовать в гонке: выскочившая пробка привела к тому, что трансмиссионное масло растеклось по всей трассе.

« Не только мы остановили практику, но мы также остановили и французское телевидение! Камеры были сфокусированы на наших действиях в боксах, и телеобъектив дал крупный план, оставив зрителей один на один с Джоном, который был красен как рак и высказал механику громко и разборчиво, что за нелепостью это было не скрепить проволокой затычку и каким анормальным пареньком он считает механика. Если б только он не сказал «нелепый», не сказал бы «анормальный», и не сказал бы «паренёк». Тем полуднем словарный запас французских зрителей пополнился тремя новыми английскими словами.....»

Всего 19 болидов уместились в пределах минуты и сорока секунд и Тринтиньян, Грэгори, Халфорд, Сёртис, Айленд и Стейси всё ещё боролись за попадание в число стартующих. Брюсу ещё один раз удалось показать время 1:39,1, и невероятно, но хронометражисты пропустили его результат вновь! Диктор объявил, что у Брюса 16-ое время 1:39,2, и что Тринтиньян проехал круг за 1:39,1. Думая, что он безопасно квалифицировался, Брюс заправил машину, чтоб протестировать её в гоночном режиме. Вдруг ему пришлось вновь выезжать, чтоб попытаться получить старт, а ведь у него было худшее положение в плане топлива на борту. Брюс проехал круг за 1:39,0, флаг упал, и он был квалифицирован 12-ым. Похоже для Брюса эта суббота выдалась скучной.....до того момента как хронометражистам удалось выяснить, что один из его кругов был пройден за 1:38,6, и Макларен был перемещён на 11-ое место.

Но на этом драма не закончилась. Была проблема с тормозной системой на болиде Брюса, которая проявилась в самый последний момент. «К тому моменту болид уже был на стартовой решётке, но нос был не в порядке, так же как и задок, и коробка передач, а тормоза заело. Джон и Чарльз были деморализированы, но я не принимал это близко к сердцу. Иногда паника, возникшая в последнюю минуту, хорошая вещь. Я знал, что наши парни разберутся, и важно в правильном умонастроении начать гонку».

Мосс лидировал с поула до 30-ого круга, но потом пошёл дождь, и Джек оказался впереди....до того как его развернуло задком на бордюре, задний стабилизатор поперечной устойчивости был сломан, а шасси погнуто. Тем временем Брюс прокладывал себе дорогу к третьему месту после дуэли колесо в колесо в Ferrari Фила Хилла, но затем его Cooper тоже развернуло перед Ste Devote, и он оказался на «встречной полосе» на тротуаре, где Джек обозревал свой погнутый болид. Джек наблюдал за возвращением Брюса в гонку, а затем решил, а почему б ему тоже не вернуться в гонку, раз в гонке осталось так мало машин. «У меня были проблемы с моими защитными очками, и я мог видеть только правым глазом, так как вторая линза была полностью окутана паром. К тому моменту стало реально скользко. Я дважды боком останавливался при резком торможении в шпильках в попытках прекратить развороты болида. Я даже разок спугнул Фила Хилла выскочив из туннеля на тротуар на скорости в 110 миль/час (прим.пер. – 182,6км/ч)! Когда я вспоминаю об этом, то думаю, что Фил не был единственным испугавшимся. Я, кажется, помню, как 3 маршала перепрыгивали через защитный барьер, чтоб увильнуть от моего Cooper. В обзоре одного журнала было написано, что я выехал из туннеля задом – но это было не совсем верно.....я выехал оттуда только боком!»

Стирлинг выиграл гонку, подарив команде Lotus её первую победу в Гран При. Брюс приехал вторым, но всё ещё оставался лидером Чемпионата мира. За ним в турнирной таблице следовали Мосс и Эллисон, который попал в страшную аварию на своей Ferrari во время свободных заездов, что вывело его из игры на весь оставшийся сезон.

ГП Голландии в Зандфорте должен был состояться на следующей неделе после Монако, что значило: три гонки Формулы-1 на протяжении трех последовательных викендов, и после Монако у команды Cooper на руках была очень сильно погнутая машина, которую нужно было починить.

Для механиков получилась своя «гонка» между Монако и Зандфортом. Трейлер отцепился где-то во Франции, и прошло несколько миль, прежде чем они поняли, что его уже нет на буксире. К счастью, грузовик остался в вертикальном положении, и болид не пострадал. Когда Cooper Джека, наконец, достиг Сёртитона, Майк Грохман работал круглые сутки, чтоб привести её в надлежащее состояние, но комедия ошибок продолжилась. Так как были выходные, то спрос на грузовые воздушные судна был большим, а это означало, что Майку и Zodiac пришлось поехать в Остенде (прим.пер. – крупнейший бельгийский порт на берегу Северного Моря) воздушным транспортом, а гоночный болид и трейлер летели другим рейсом, вылетавшим на час позже. « Майк летел в Остенде и был очень удивлён, приземлившись в Кале (прим.пер. –город во Франции, порт у пролива Па-де-Кале)», -отметил Эндрю Фергюсон в заявлении команды. « К счастью, он решил вернуться в Саутенд (прим.пер. – город на юге графства Эссекс), чем ехать в Остенде и ждать приезда трейлера. По возвращении в Саутенд он обнаружил, что трейлер был доставлен на автостоянку, и про него все благополучно забыли. После лихорадочной паники, и болид, и трейлер были снова нагружены и отправлены в Саутенд. Майк прибыл в Зандфорт в субботу в 9:30, за полчаса до начала первых свободных заездов».

Годом ранее Брюсу не разрешили принять участие в гонке в Зандфорте, потому что он был неизвестным. А в1960г. он прибыл в Голландию лидером Чемпионата мира!

Джек стартовал с середины первого ряда и был соседом болидов Lotus: Стирлинг стартовал с поула за рулём машины Уолкера, а третьим быстрейшим на заводском болиде стал Иннес. Джим Кларк дебютировал в Формуле-1 с Lotus и квалифицировался 11-ым, в двух позициях позади Брюса. В гонке Брюс прорвался на 3-е место, когда крестовина кардана сломалась. Джим сошёл из-за проблем с трансмиссией. Джек, лидируя, будучи впереди Мосса, зацепив край тротуара, выбив при этом бордюрный камень, который отскочил назад и врезался в Lotus Мосса, проколов переднюю шину. « Казалось, он думал, я сделал это специально», - сказал Джек позже. Брэбэм продолжил гонку, выиграв первый для себя этап в этом сезоне, и переместился на третью строчку в личном зачёте, имея на счету 8 очков. Брюс (с 14 очками) всё ещё оставался лидером, ведь Мосс заработал 11 очков.

Следующая гонка проходила на быстрой открытой трассе Спа-Франкоршам в Бельгии, где средняя скорость достигала 130 миль/час (прим.пер. - 215,8км/ч).

Это был чёрный викенд для Ф-1, всё началось ещё во время свободных заездов. Брюс выходил из шпильки La Source, что до боксов, и заметил, что Стирлинг хочет намотать ещё больше тренировочных кругов. « Я решил воспользоваться шансом получше изучить трассу, следуя за ним. Я находился позади, когда он разогнался вверх по холму, меж лесов, по длинному левому повороту, до спуска к повороту Burnenville. Он позволил мне спуститься с холма и умчался на 1000 ярдов (прим.пер. -914м) или около того. Мы нырнули в длинный правый поворот, слепой из-за фермерских домиков, находящихся прямо у дорожного полотна. У меня было странное чувство, что что-то не так, и я чуть-чуть отстал. И правильно сделал. Я был шокирован увидеть, как Lotus Мосса дико разворачивает на дороге впереди меня. Болид дёрнулся влево, затем отскочил вправо и дико подпрыгнул в воздух. Было так много пыли, что я потерял машину из виду. Я с силой ударил по тормозам, остановился, когда Lotus успокоился.

Сначала я подумал, что Стирлинг всё ещё в кокпите и, хорошо зная о смертельной угрозе пожара, отъехал назад к искорёженной машине. К моему удивлению она была пуста! Стирлинг лежал на небольшом участке земли, покрытом папоротником-орляком, где болид протаранил левую часть дороги. Ему было тяжело дышать, так что я отвязал его шлем и комбинезон. Я спросил Стирлинга, нужно ли ему искусственное дыхание, но опасаясь возможных внутренних повреждений, уговорил его лечь обратно и держать рот открытым до тех пор, пока его дыхание не нормализуется. Я был уверен, что у него просто перехватило дыхание. Единственное, что я забыл, так это про его вставные зубы, а он мог их проглотить. К счастью, этого не случилось.

В течение пары минут фактически весь пелетон из 15 машин припарковался на обочине: каждый гонщик опознал сломанный голубой Lotus. Поначалу мы были обеспокоены, так как не знали, насколько плоха ситуация, но мы нашли шерстяные одеяла и подушки и смогли обеспечить ему комфорт и тепло. Он был в сознании и разговаривал, заинтересованным тем, что же он, должно быть, сломал.

Мы заверили его, что его ноги и руки целы, и он выглядит прекрасно. Но почему не было неотложки? Мы ждали 10 минут, и прошло ещё 10, прежде чем машины скорой помощи, наконец, приехали». У Стирлинга была сломана спина, обе ноги и таз. Но его дух не был сломлен. Невероятно, он вернулся в гонки спустя два месяца.

В Спа одна катастрофа следовала за другой. Когда Майкл Тэйлор остановился при виде аварии Стирлинга, его отправили в боксы за помощью, но до того как он добрался туда, на его Lotus полетело рулевое, и машина врезалась в деревья. В боксах никто не знал, что Тэйлор разбился; они думали, что он среди гонщиков, остановившихся у Стирлинга. Тэйлор получил серьёзные травмы и никогда больше не гонялся.

В гонке всё сложилось ещё хуже. Брюс квалифицировался на пятом ряду, но Джек завоевал поул и лидировал со старта. В начале гонки Cooper Криса Бристоу вышел из-под контроля на скорости приблизительно в 140 миль/ час (прим.пер. -232,4км/ч) в том же повороте, в котором разбился днём ранее Стирлинг. «Когда я пронёсся мимо, я узнал болид Yeoman Credit, что значило: за рулём был либо Брукс, либо Бристоу, и я знал, что дела плохи. На самом деле, я понимал, что дела настолько плохи, насколько это вообще может быть. Когда я проезжал мимо, врач скорой помощи натянул простыню на гонщика», - вспоминал Брюс.

«В течение четверти часа образовались две огромные чёрные полосы длиной в 200 ярдов (прим.пер. – 182,88м), уходящие вглубь трека и ведущие вправо в заросшую кустарником зону. На следующем круге вся зона превратилась в огненное пекло....»

А гонка тем временем продолжалась, и Брюс боролся с BRM Грэхэма Хилла и Cooper Жендебьена, когда кусок резинового коврика, приклеенного к днищу кокпита, оторвался и оказался среди педалей. У Брюса не было иного выбора, как замедлиться, достать коврик и выбросить его вон. Это значило, что он отстал от той пары, но Спа «позаботилась» о них обоих: Бельгиец Жендебьен сошёл из-за сломавшейся коробки передач, а Хилл – из-за отказа поршня.

Брюс финишировал вторым, позади Джека, и оба гонщика хотели узнать, кто разбился. « Это было одной из самых ужасных вещей в аварии Алана Стейси. Мы понятия не имели, кто это был. Всё, что я на тот момент знал, что это мог, вероятно, быть Джек, и наоборот. Священник, который первым прибыл на место катастрофы, сказал, что нашёл останки птицы, размазанной по очкам Алана. С нечто подобным легче примириться, если исходить из принципа пилотов Битвы за Британию (прим.пер. –важнейшая воздушная битва Второй мировой войны в 1940г., в которой Британские ВВС, нанесли поражение немецким, что стало одним из поворотных точек в войне). Если твои дела плохи, то всё, и ты вряд ли бы смог что-то с эти поделать. Очень жаль, что результат неправильной оценки или ошибки любого члена команды - конструктора, который сделал чертёж несовершенной детали, механика, который плохо её смонтировал или гонщика, который перестарался или потерял концентрацию – может быть таким фатальным».

Брюс всё ещё был лидером чемпионата, когда команды направились в «долину шампанского», в Реймс, на ГП Франции. В качестве дополнительного стимула для высокого темпа организаторы предлагали 100 бутылок шампанского быстрейшему в каждый день свободных заездов. Cooper Брэбэма был в летучей форме, и после двух дней он обладал 200 бутылками шампанского. Он был полностью за увеличение темпа в субботу, но Джон Купер решил, что они уже в достаточной мере снабжены шампусиком, и им надо поберечь темп для гонки.

Команда Lotus в каком-то роде сотворила историю, выставив в гонке полностью шотландскую команду: гонщиками были Иннес Айленд, Джим Кларк и Рон Флокхарт. Ланс Ревентлоу привёз пару эффектных переднемоторных Scarab для Ричи Гинтера и Чака Дэйга, но они сломали моторы во время практики, так что машины были доставлены обратно в Калифорнию.

Джека вёл дуэль (со слипстримом длиной в гонку) с Филом Хиллом на большой переднемоторной Ferrari и вышел победителем, а Брюс финишировал третьим после продолжительного сражения с Жендебьеном, в котором его машина значительно перегрелась. Болиды Cooper заняли все четыре первых места, а средняя скорость Джека в гонке составила 135,05 миль/час (прим.пер. – 224,2км/ч), что было быстрее предыдущего рекорда круга!

Эндрю Фергюсон заметил, что на лето 1960г. команда имела в своём распоряжении десять 2,5-литровых 4-цилиндровых двигателей Coventry-Climax FPF, пять из которых были использованы в 1959г. Командной практикой было возвращать обратно на сервис два двигателя после каждого этапа, а на очередную гонку брать по 4 движка.

« В то время флаг Cooper реял высоко. Казалось, что нет другого болида, который мог бы с ними побороться. Выступая на своей машине в щадящем режиме, я мог гарантировать себе финиш в тройке, а Джек, гоняя усердно, мог лидировать в гонке от старта до финиша». Это было последнее лето такого превосходства болидов Cooper.

Джек и Брюс отправились в Сильверстоун на ГП Великобритании как лидеры чемпионата, у обоих на счету было по 24 очка.

Брюс квалифицировался третьим, лидировал поначалу, когда неутомимый Стирлинг Мосс дал отмашку клетчатым флагом, но финишировал четвёртым, в круге позади. Сюрпризом гонки стал Грэм Хилл на своём BRM, заглохший на старте и ушедший в гонку последним. В течение гонки он гонял как одержимый и не только догнал лидировавшего Брэбэма, но и прошёл его, а ведь всего лишь треть дистанции была пройдена. Не обеспокоенный этим Джек поднажал, и когда BRM развернуло на земляной насыпи в Copse, Брэбэм в очередной раз стал победителем.

Стирлинг Мосс потрясающе восстановился после своей аварии в Спа и вновь сел за руль Lotus Уолкера в Опорто на ГП Португалии, квалифицировавшись 4-ым. Трасса Опорто была составлена из дорог общего пользования, которые включали такие местные особенности, как галька и трамвайные линии. Джон Сёртис порадовал себя, когда, в своём третьем ГП, завоевал поул на Lotus! Джон лидировал в гонке на протяжение 25 кругов и установил новый рекорд круга, но затем топливный бак на его Lotus треснул, а правый намокший ботинок Сёртиса соскользнул с педали тормоза, и он зацепил обочину, сломав радиатор. Джек и Дэн Герни оспаривали лидерство, когда Cooper Джека неожиданно ринулся к трамвайным линиям и съехал за переделы трассы! Он вернулся в гонку на 8-ой позиции, прямо позади Брюса, которым жестом пропустил его вперёд и потом следовал за ним через пелетон, благо были сходы среди лидирующей группы. «В итоге мы заработали наш второй дубль в сезоне, а для Джека это была пятая победа в ГП подряд. Джек теперь был недосягаем по очкам и завоевал свой второй подряд чемпионский титул». На самом деле, он был досягаем, но только Брюсом на втором месте... и Брюс знал своё место! Cooper Car Company завоевала также Кубок Конструкторов.

Британские команды бойкотировали ГП Италии, который проводился на профилированном треке вкупе с дорожной секцией. «Этот круто профилированный овальный участок, используемый в основном для попыток побить рекорд круга, стал ухабистым и представлял опасность не только, когда гонщик терял контроль на кочках, но и потому что бэнкинг такого типа создаёт гораздо большую нагрузку на подвеску. Все типы механических компонентов могли либо доставить проблемы, либо сломаться полностью. Дорожная гоночная трасса, входящая в комплекс автодрома, считалась полностью удовлетворительной, но организаторы хотели включить оба участка. Британские конструкторы сочли эту затею опасной, и в надежде, что бэнкинг, может быть всё-таки не будет использован, собрались и решили бойкотировать ГП Италии. Всё было несколько политическим, с существенным отсутствием понимания и кооперации между организаторами и конструкторами. Что касалось команды Cooper, то гонка для них не играла никакой роли: чемпионство было уже в кармане, и не имело особого смысла гоняться на треке, который они считали опасным....»

Фил Хилл одержал здесь, в Монце, свою первую победу, возглавив троицу болидов Ferrari, с Ричи Гинтером и Вилли Майресом на втором и третьем месте соответственно. Это переместило Фила на третью строчку в чемпионате. Это был первый ГП, выигранный американцем со времён Джимми Мёрфи, взявшего Большой Приз Франции для Duesenberg в 1921г., и последняя победа переднемоторного болида.

Финальной гонкой сезона стал ГП США, проведённый на трассе для спортивных машин в Риверсайде, Калифорния. Она была хорошо державшимся секретом. Один промоутер разместил крупный заказ на цветные приложения к газете с изображениями болидов команд Cooper, Lotus, BRM и Ferrari - они были привезены на следующий день после гонки.

Это гонка, должно быть, была неприметной. Мосс выиграл с поула за рулём Lotus Уолкера, Иннес Айленд приехал вторым на заводском Lotus, а Брюс пересёк финишную черту третьим на Cooper, но эта гонка даже не была упомянута в его автобиографии, хотя вечеринке в доме у Ланса Ревентлоу были отведены аж три абзаца!

Вечеринка у Ревентлоу стала гвоздем викенда. Пара автобусов забрала нас из наших отелей и доставила в его роскошный дом в Беверли - Хиллз. Супруга Ланса, Джилл Сэйнт Джон, была идеальной хозяйкой и почти с час контингент британцев и несколько дюжин Американских журналистов стояли, ведя формальные беседы о погоде и гонках, стараясь не уронить пепел от сигар на ковры. Но всё это длилось только полчаса.

Малайские мальчики разносили безобидные, по всей видимости, напитки на основе рома с большими кусочками ананаса на шпажках. Это пошло особенно хорошо, и всё, казалось бы, дало эффект сразу.

Прямо после этого вошла дюжина подружек-старлеток Джилл, и вечеринка встрепенулась. До того, как ты успел бы произнести «Стирлинг Мосс», Иннес Айленд успел раздеться до кальсон и плескался в крытом бассейне, а Джилл в то время раздавала полотенца тем, кто желал к нему присоединиться. Мы все сполна наслаждались вечеринкой, и оказалось, что многие британцы всё же не такие чопорные....»

Сезон закончился, и Брэбэм второй год подряд завоевал титул чемпионом мира, Брюс был вторым по очкам, а Мосс третьим. Брюсу оставалось жить ещё 10 лет, но впереди его ждало много достижений.

16.11.2010, 14:15	#1
sad angel Инженер Регистрация: 04.01.2009 Сообщений: 389 Вы сказали Спасибо: 607 Поблагодарили 478 раз(а) в 216 сообщениях Вес репутации: 933010	Воспоминания о Макларене: биография Брюса Макларена Воспоминания о Макларене: биография Брюса Макларена. Книга Йена Янга. Милые форумчане, как видите, я взялась за перевод книги Янга про Брюса Макларена. Выкладывать буду по частям. Постараюсь, конечно, чтоб перерывы не были слишком долгими. Хотелось бы сказать несколько слов от себя. В первую очередь выражаю большую благодарность gp2 за предоставление материала в оригинале. На мой взгляд, Брюс Макларен - одна из самых ярких личностей за всю историю Формулы-1, человек, который вызывает у меня огромное уважение и восхищение. Мальчик, родившийся на краю земли, который мог бы быть лишён возможности ходить, искренне любил автоспорт и проделал огромный путь и за свою столь короткую жизнь добился невероятных успехов, основав одну из самых успешных команд в «королевских гонках». Он был гонщиком и тест-пилотом, инженером и конструктором, владельцем и руководителем команды. Но и ни, успех, ни слава никак не повлияли на его замечательные человеческие качества. Это книга расскажет о детстве и юношестве Брюса, о первых гонках, об участии в Формуле-2, Формуле-1, в «24 часах Ле-Мана», Can-Am и Индианаполисе, об зарождении и становлении команды McLaren и о событиях того злополучного дня 2-ого июня 1970г., когда его жизнь прервалась. Вся книга приправлена забавными и интересными ситуациями из жизни, и она особенно ценна тем, что написал его Йен Янг, знавший Брюса лично. Всё это, а также великолепный стиль автора, сделали книгу невероятно интересной. Надеюсь, вы получите такое же удовольствие от прочтения, как и я. __________________ -Come faccio ad essere sicuro? -Sicuro non esiste, devi sempre correre il rischio! Последний раз редактировалось sad angel; 16.11.2010 в 14:17.

16.11.2010, 14:33	#2
sad angel Инженер Регистрация: 04.01.2009 Сообщений: 389 Вы сказали Спасибо: 607 Поблагодарили 478 раз(а) в 216 сообщениях Вес репутации: 933010	Re: Воспоминания о Макларене: биография Брюса Макларена Вступительное слово сэра Джека Брэбэма. Я впервые познакомился с Брюсом и его родителями, когда приехал в Новую Зеландию на первый Гран При Новой Зеландии в 1954г. Джеф Вайлс из Redex представил нас, и в мгновении ока я оказался в мастерской гаража Макларенов в пригороде Окленда Ремуере, где работал над своим Redex Special. Брюс только окончил школу и слушал курс лекций по инженерии в институте, так что у нас тут же обнаружились общие интересы. Не прошло много времени, как Брюс начал участвовать в гонках по подъёму на холм и соревнованиях местного автомобильного клуба. Когда я вновь посетил Новую Зеландию в 1956-1957гг., я взял с собой два Cooper, и отец Брюса купил у меня спортивный, 1500-кубовый, Bobtail , чтоб Брюс на нём катался. Брюс имел большой успех в заездах на этом Cooper, а потом и на одноместном автомобиле, и выиграл новозеландскую стипендию «Гонщик в Европу». Он гонялся в Европе в 1958г. и делал это чрезвычайно хорошо. В то время Рой Сальвадори был моим напарником в команде Cooper Формулы-1, но я знал, что он собирается нас покинуть, чтоб выступать за Aston Martin. Я позвонил Джону Куперу из Новой Зеландии, и он вскоре сделал Брюса моим напарником. Брюс для нас проделал прекрасную работу и в 1959г. во время восхитительного викенда в Себринге выиграл свой первый ГП, а я завоевал свой первый чемпионский титул. Мы подкрепили этот успех ещё одним удачным сезоном в 1960г., но, к сожалению, формула отошла от 1500-кубовых двигателей в 1961г., и наша полоса побед закончилась. Я покинул команду Cooper в конце 1961г., и Брюс принял на себя роль первого номера; он занимался инженерией и гонялся за Cooper до тех пор, пока не решил уйти, чтоб самостоятельно строить болиды. Он самостоятельно основал команду в 1964г., и его спортивно-гоночные болиды McLaren для Can-Am впоследствии полностью доминировали в Северо-Американской серии до 1970г. Он также построил болид для Indianapolis 500 в 1970г., и я на следующий день после гонки летел с ним обратно в Хитроу. Ночью мы долго разговаривали о наших планах по поводу гонок и обсуждали вопрос, когда же будет правильным уйти. И от этого было ещё тяжелее принять трагическую новость о его гибели двумя днями спустя во время тестов нового болида Can-Am в Гудвуде. Он был хорошим другом и хорошим человеком. Нельзя было найти человека лучше, чем Йен Янг, который написал бы личную историю Брюса и его гоночной карьеры. Содержание: Благодарственные слова Предисловие Введение 1. Печали отрочества 2. Первые гонки 3. Первый Cooper 4. Заводской гонщик Cooper 5. Гонщик Гран При 6. Победитель Гран При 7. Победитель Гран При – опять! 8. Лето 1960 года 9. Макларен – восходящая звезда 10. Победитель Монако 1962г. 11. Гоночное лето 1963г. 12. Рождение команды McLaren 13. Тайлер Александер 14. McLaren Racing в конце 1965г. 15. Победитель Ле-Мана 1966г. 16. Начало участия команды в Гран При в 1965-1966гг. 17. Гонки Can-Am 1967г. 18. Лето 1967г. 19. Победитель Гран При и моторы Ford в 1968г. 20. Сезоны Гран При 1969-1970гг. 21. Гонки Can-Am 1968-1969гг. 22. Пассажиры Can-Am 23. Дорожная машина мечты McLaren 24. Проект Indianapolis 25. Последний сезон Благодарность. Эта книга воспоминаний была основана на колонках, которые Брюс и я писали вместе. Я передавал эти материалы для публикации в журналах и газетах по всему миру, в Великобритании это был журнал Autosport (*прим.пер.* – ознакомиться с некоторыми такими колонками Брюса можно здесь - http://www.mclarenmotorsport.co.nz/f...omcockpit.html). Эти колонки с нетерпением ожидались читателям, которые любили то, что Брюс всё перекладывал на бумагу в такой манере, которая не была подвластна ни одному настоящему журналисту. Как болельщику, тебе хотелось быть там. Читая колонки Брюса, ты чувствовал, что ты там побывал. На самом деле, я не был «писателем-призраком»; я просто связывал воедино его мысли и записывал их на бумагу. Это не было работой, это было наслаждением, ведь я всегда был первым, кто читал колонки Макларена. Теперь я написал книгу « Воспоминания о Макларене». Спасибо сестре Брюса Джэн, которая руководит Bruce McLaren Trust (*прим.пер.* –организация имеет свой сайт - http://www.bruce-mclaren.com/) в Окленде, за то, что предоставила все колонки для использованиях их в качестве справки. Я сохранил многие из них, но отнюдь не все, так что помощь Джэн была бесценна для написания этой книги. Спасибо Питеру Фубистеру из Haymarket Publications за его сотрудничество. Брюс редко считал написание колонок рутинной работой. Он писал по одной после самых главных гонок. Если дела шли плохо, он не писал плохую колонку, он просто думал, что, возможно, лучше не писать её вообще, и мы могли бездействовать в течение месяца или шести недель, пока удача на треках вновь не возвращалась, и тогда он опять принимался за изложение своих мыслей на бумагу. Брюс всегда был обезоруживающе честным. И забавным. Бывало, он диктовал свои мысли на мой магнитофон, когда расслаблялся в ванне. Вы могли запросто услышать на заднем фоне всплески воды и его хихиканья, когда он вспоминал смешную историю из прошедшего гоночного викенда. Спасибо также Милану Фистонику, который всегда удовлетворял мои на вид не прекращающиеся просьбы о предоставлении информации и справочных материалов из его обширной библиотеки по автоспорту в Окленде. Я бы не хотел иметь такого друга, как я, но я уверен, что так говорят другие люди в других ситуациях. Пит Лайонс предоставил превосходные цитаты из своего обзора гонок Can-Am и потрясающее описание своих ощущений в роли пассажира в болиде McLaren для Can-Am в Риверсайде, за что я и выражаю ему свою благодарность. Он также сделал доступными некоторые из фотографий Тайлера Александра. Посетите сайт Пита по адресу www.petelyons.com. Спасибо Питерам, Грантам и Вордам за постоянную хорошую компанию, которую они мне составляли, пока я работал над этой книгой. Питер Грант (также известный как «Зодиак») одолжил мне свою коллекцию ежегодников Automobile Year, которые были бесценны для проверки гоночных деталей из гонок, в которых, возможно, Брюс выступил не так хорошо, как ему хотелось, и посему не написал колонку об этой гонке. Педантичный Питер Ворд помогал мне оставаться на верном пути благодаря своему чтению корректуры. Ранние утренние выпивки с парой Питеров в The Brewers Arms (*прим.пер.* – дословно”Оружие пивоваров» ) в Меривейле (*прим.пер.* – пригород г. Крайстчёрча, Новая Зеландия) часто помогали разжечь мой энтузиазм, чтоб вернуться обратно к лэптопу...... The Bruce McLaren Trust заслуживает дополнительных благодарностей за очень особенный альбом фотографий детских лет Брюса и того болезненного периода восстановления после болезни Пертеса. Эти редкие семейные фотографии были щедро предоставлены для этой книги. Таблица обращения. 1 дюйм -25,40 миллиметров 1 фут (12 дюймов) - 30,48 сантиметров 1 ярд (3 фута) - 91,44 сантиметров 1 миля (1760 ярдов) - 1,61 километров 1 фунт - 453,60 граммов 1 стоун (14 фунтов) - 6,35 килограммов 1 тонна (2240 фунтов, 160 стоунов) - 1,02 тонны 1 эффективная (тормозная) мощность в л.с. - 0,746 киловатт (кВт) 1 галлон - 4,55 литра 1 американский галлон - 3,79 литра 1 акр - 0,40 гектаров Предисловие. Билл Б. Райс, новозеландец и давний друг Брюса, был первым, кто прибыл на ужасное место аварии в Гудвуде в тот роковой день 2-ого июня 1970г., но пройдёт 30 лет, прежде чем он кому-то расскажет об этом приводящем в оцепенение опыте. Билл скончался в конце 2003г. после долгой борьбы с раком, но перед этим, он рассказал мне о том дне, и это было почти что признанием, хотя, конечно, он не совершил никакого преступления. Билл был «Брай» из «Браймон Эйрвэйс», авиационной компании, которую он и Крис Эймон, гонщик-новозеландец, основали в Британии. В июне 1970г. он пил джин с тоником с соседом Брюса и Пэтти Макларенов Барри Ньюманом, живущим в соседнем доме в элегантном и дорогом Бёрвуд Парке неподалёку от старого трэка Бруклэндс в Суррее. Между двумя домами не было забора. Ньюман и Макларен были хорошими друзьями, и Ньюман даже финансово помог новозеландцу Хоудену Генли выступать за McLaren в Формулы-3000 – шаг, который в конечном итоге приведёт к участию в ГП за BRM , затем Williams и March. «Мы вспомнили, что в тот день Брюс прибыл из Индианаполиса, потом прогулялись по газонам, чтоб пойти что-нибудь выпить», - вспоминал Билл. «Рон Смит, гоночный менеджер, Брюса был там, и мы обсуждали то, что случилось с командой McLaren в Индианаполисе пару дней назад. Им надо было протестировать новый болид McLaren для Can-Am в Гудвуде на следующий день и, когда я сказал Брюсу, что буду доставлять самолёт на остров Уайт (*прим. пер.* – остров находится в проливе Ла-Манш, принадлежит Великобритании), он предложил нам заскочить на трассу для совместного ланча. На следующий день мы доехали до аэродрома Фэйероакс (*прим. пер.* – частный аэродром на окраине посёлка Чобхем в 3,7 км от Уокинга, Суррей) на Rolls-Royce Барри - он со своим шофёром решили присоединиться к моей поездке. Мы сели в другой самолёт, чтоб долететь домой и были над Портсмутом, когда Барри напомнил мне, что мы должны наведаться в Гудвуд для ланча с Брюсом. Мы увидели, как оранжевый автомобиль McLaren для Can-Am выехал из боксов, пока мы кружили над аэродромом, чтоб приземлиться. Мы припарковались у диспетчерской вышки, чтоб прогуляться до боксов. Я помню, как мы болтали, был такой прекрасный день, и мы могли слышать, как машина наматывает круги. А потом совсем неожиданно воцарилась тишина, абсолютная тишина, и в этот самый момент до нас дошёл звук – вуумпф! – когда болид врезался в бетонный маршальский пост. Мы были на полпути туда, так что прибежали настолько быстро, насколько могли и оказались первыми на месте. Это напоминало «кровавую бойню». То, что осталось от болида – это куски, разбросанные повсюду на территории с футбольное поле. Машина на большой скорости врезалась в маршальский пост и взорвалась. Коробка передач была в огне, на трассе, и Брюс лежал очень близко к ней, так что мы оттащили его от горящего магния. Одна деталь застряла в моей голове: его гоночные ботинки слетели с ног во время аварии. Я пытался снять его шлем, но трясся, как листок. Я отчаянно старался, но не мог расстегнуть пряжку. Его грудь вздымалась вверх и вниз, и, когда остальные парни пришли, я закричал им, чтоб они дали мне болторез, чтоб я смог отрезать ремешок шлема, но они отодвинули меня в сторону. Я сказал: « Но он всё ещё шевелится.... он в порядке». Я не помню, кто это был, но этот кто-то просто горестно покачал головой и сказал: « Нет..... он мёртв». Барри и я посмотрели друг на друга, и мы побежали обратно к самолёту. Всё время пути до Фэйероакс мы летели на пределе, и потом помчались домой на Rolls-Royce Барри. Мы приехали к Пэтти тогда, когда Фил Керр (один из менеджеров McLaren) добрался туда на своей машине. Я слышал, как он позвонил отцу Брюса в Окленд и сказал ему, что Брюс попал в серьёзную аварию. Он сказал, что не знает насколько всё плохо, но что он будет оставаться на связи. Я жестом показал Барри выйти, потому что мы, очевидно, знали больше, чем они. Я спросил Барри: « Следует нам им рассказывать?». И он ответил: «Нет....»» Как оказалось, они никогда этого не сделали, потому что трагическое известие пришло по телефону, и тогда плохая авария стала смертью. Ужасные новости опередили необходимость Барри и Ньюмана внести конкретику. « Я помню, как был в саду следующим вечером», - говорил Барри. « Крис Эймон был там и Денни Халм со своими обгоревшими ладонями в повязках, и он говорил и говорил. Он говорил, и плакал, и повторял снова и снова: «Я хотел бы, чтоб это был я, а не он........» Введение. Брюс Макларен был жертвой слишком передовых технологий, появившихся слишком рано. Сейчас, спустя 35 лет после его смерти, аэродинамика в автогонках – принятая, далеко продвинутая наука. В июне 1970г. она была «чёрной магией». Коллега-новозеландец и бывший лидер команды Ferrari Formula1 Team Крис Эймон вспоминает ту эпоху появления крыльев в гонках: « Мы использовали прикреплённое к подвеске заднее крыло на высоких стойках на нашей Ferrari в серии Can-Am в 1969г., а потом получили бан. Тот день, когда он разбился, должен был стать первым тестовым днём Брюса для его команды с таким широким, прикреплённым к кузову, крылом. Можете представить себе то большое давление, которое создавало крыло (плавники к нему шли от средней части автомобиля) в задней части машины, и, учитывая то, что кузов крепился к переднему краю, то всё, что эта прижимная сила делала - было попыткой сорвать капот.... Это было гигантское, величественное, крыло, установленное между хвостовыми плавниками, и оно создавало огромное давление на передние установочные болты ( *прим.пер.* –фотография болида M8D: http://s46.radikal.ru/i114/1011/77/e65332f9d2f5.jpg) . Я точно не уверен, выяснил ли кто-то в те дни, как много прижимной силы подобное крыло создавало, или какое давление оно оказывало на болты». 2-ого июня 1970г. Гудвуд тонул в солнечном свете, когда Гэри Тэйлор, механик, который гонялся на своём собственном Brabham в Новой Зеландии, разогревал болид Can-Am, пока Брюс тестировал болид Формулы-1, на котором Питер Гетин должен был гоняться в Спа вместо Денни Халма. « Я катался по трассе на машине Can-Am, обкатывая двигатель, проводя общую проверку работы», - сказал Тэйлор. « Брюс ехал по трассе на болиде Формулы-1, заезжал в боксы и выезжал оттуда, приятно проводя время. На одном круге меня немного занесло при выходе из 15-ой шиканы и развернуло. После этого я стал осторожнее. Брюс проехал мимо меня с большой ухмылкой...» В 10:45 Брюс в первый раз выехал из боксов на своём новом болиде Can-Am M8D, который они окрестили «Бэтмобилем» – из-за высоких боковых плавников, отлого поднимающихся с обеих сторон хвостовой части, а широкое крыло располагалось между ними. После установочного и боевого круга он направился в боксы. 7,5-литровый алюминиевый двигатель Chevrolet V8, выдававший 630л.с., был прикреплён к пластине позади кокпита, выступая как часть шасси. Два сидения были помещены в клёпанный алюминием монокок, который образовывал раму автомобиля, а также вмещал в мягких баках топливо на 64 галлона (*прим.пер.* - 291,2л ) . Каждая унция 1420-килограммового болида была специально создана для скорости. На первой передаче приборы перед водителем показали бы 6500 об/мин., когда машина достигала 110 миль/час (*прим.пер.* –177,1 км/ч). На большой скорости избыточная поворачиваемость была больше, чем нравилось Брюсу, и он упомянул менеджеру по тестам Рону Смиту, что специальный «сплющенный снизу» руль, сделанный ими для болидов Индианаполиса, был бы лучше, чем обычный руль, с его толстой кожаной оплёткой вокруг обода. Колесо для Инди было более удобным, так как оставляло место для ног в ковшеобразном кокпите. Механики приподняли вверх крыло совсем чуть-чуть, чтоб увеличить прижимную силу в попытке снять избыточную поворачиваемость. Брюс выехал опять и после 4-х кругов, на двух из которых он показал время идентичное его результату на 3-литровом болиде Формулы-1, он вернулся в боксы, чтоб увеличить угол установки крыла на ещё одну отметку. Он сказал, что спортивный автомобиль везде гораздо хуже вписывается в повороты, если сравнивать с меткостью болида Гран При с открытыми колёсами при той же скорости, так что команда проверила широкие шины Goodyears, везде установив давление в 22 фунтов на квадратный дюйм (*прим.пер.* – 1,55кг/см2). Они прикрепили клейкую ленту к переднему воздухозаборнику, чтоб проверить вероятность трения о трек, и, как квалифицированный тест-пилот, Брюс выпалил одним духом показания приборов, которые он проверил на своём пути в Woodcote на последнем круге. Температура масла - 90С. Температура воды - 70С. Давление топлива -140. Давление масла - 60. Ещё четыре круга ради лучшего результата - 1:12,2, и он вернулся обратно для ещё большего увеличения угла крыла. Официальный рекорд круга уже как вечность удерживали совместно два «Летающих шотландца» - Джим Кларк и Джеки Стюарт – на своих 1,5-литровых болидах первой формулы Lotus и BRM соответственно, результат составил 1:20,4 (107,46 миль/час), когда 2,4-мильная (*прим.пер.* -3,864км) трасса была закрыта. Причиной этого было то, что должностные лица чувствовали, что трек не справится с мощью и скоростью 3-литровых болидов Ф-1 1966г. Воспользовавшись остановкой, механики McLaren наполнили баки точно до верхнего уровня предохранительного пенопласта. В итоге получилось, что на борту стало около 20 галлонов (*прим.пер.* - 91литров ). После ещё 6 кругов с лучшим результатом 1:10,8 (122,03 миль/ч) Брюс доложил, что проблема с избыточной поворачиваемостью решена. Напротив, теперь его преследовала недостаточная поворачиваемость. Он развивал чуть больше, чем 6400об/мин на прямой, и ему хотелось бы знать, что же случилось с оставшимися 200об/мин. Брюс думал, что, возможно, теряет время на выходе из поворота Lavant на прямую, так что попросил отрегулировать защитные дуги, переднюю и заднюю. Ещё 5 кругов, и он заехал вновь, чтоб сказать, что управляемость стала лучше, и на прямой обороты вернулись к показателю 6600 об/мин. Температура масла поднялась на 5 градусов, но остальные показатели были в норме. Они проверили шины и амортизаторы, чтоб выяснить, почему машина, вероятно, испытывает избыточную поворачиваемость в повороте Madgwick, который находился прямо после боксов. В 12:19 по часам Рона большой оранжевый McLaren с плавниками с грохотом покинул пит-лэйн. Ещё 5 кругов, и они бы бросили дела, чтоб поесть ланч. Всё было хорошо, когда Брюс чуть дёрнул задок, выходя из шиканы, и отправился на свой боевой круг. Он так никогда и не закончит его. Утром в 12:22 он насмерть разбился; скончался мгновенно, когда машина сорвалась с полотна трассы прямо после левой петли на главной прямой и врезалась в маршальский пост, находящийся с правой стороны от трассы. Исследование разбросанных обломков показало, что хвостовая часть отлетела на скорости 170 миль/час (*прим.пер. – 273,7км/ч), что привело к мгновенной и полной нестабильности и ситуации, которая была не подвластна человеческому контролю. Гэри Тэйлор помнит ужасающую тишину после аварии. В боксах они услышали замедление и работу тормозов, а потом сильный удар. « Он бы нырнул глубже в кокпит в то мгновение, когда осознал, что машина вышла из-под контроля. Он всегда так делал. В любом случае он никогда не был слишком большим в кокпите. Он бы автоматически провёл корректирующие действия, понадеялся на лучшее и пригнулся. На трассе не было машины скорой помощи, так что мы прыгнули в старый Land Rover, который там был. Когда мы прибыли на место, там не было огня, просто сильная коллизия в средней части болида. Брюса выбросило из машины. Он лежал на обочине трека, и казалось, что не получил внешних повреждений, но он напоминал тряпичную куклу. Я представляю, что сила удара сломала бы каждую косточку в вашем теле». В шокирующее мгновение, Брюс Макларен, молодой новозеландец, который был лидером команды Ф-1 Cooper, который выиграл гонку «24 часа Ле-Мана» для Ford, доминировал в гонках спортивных автомобилей Can-Am в Северной Америке, завоевал победу в Гран При на собственном болиде McLaren, ушёл из жизни. Его оплакивали коллеги по автоспорту, но сильнее эту потерю ощущала его семья, особенно его молодая супруга, Пэтти Макларен. «Его не было дома около недели, и он приехал из Индианаполиса в полдень, за день до своей поездки в Гудвуд», - говорила Пэтти Макларен-Брикетт, вспоминая тот роковой день. «Денни (Халм) получил серьёзные ожоги во время свободных заездов в Индианаполисе, и его ладони были всё ещё в повязках, так что вместо него Брюс занялся тестами машины Can-Am. Я сказала, что поеду в Гудвуд вместе с ним, но он был против, сказал, что это будет утомительно, и ему надо со многим разобраться, так что я встала и приготовила ему завтрак и отправила его в путь. Он поехал в Гудвуд на своём Mercedes с Роном Смитом, который занимался хронометражём. Наша дочь Аманда (прим.пер. – фотографии Брюса с дочкой http://s09.radikal.ru/i182/1011/cf/6044851505fe.jpg,, http://s51.radikal.ru/i134/1011/98/647e6801f74b.jpg) и я собирались провести день с семьёй Уваровых в Ричмонде (прим. пер. - пригородный посёлок городского типа на юго-западе Лондона). Их старший сын родился пару недель позже Аманды. Брюс, Аманда и Пэтти в «Мюривай», из доме в Бёрвуд Парке, близ Уолтона в Сюррее, 1969г. Мы собирались выходить, когда настало время ланча, но в этот момент приехал Фил Керр. Сначала мне сказали, что Брюс серьёзно пострадал, но не умер. Телефонный звонок из Гудвуда пришёл Филу на базу, и он сразу же приехал к нам в дом. Потом приезжало всё больше и больше людей, и я узнала, что Брюс умер. Затем я там увидела Денни, и я помню, как он сидел, обнимая свою голову перевязанными ладонями, рыдая, рыдая, и рыдая». Фил Керр, менеджер McLaren совместно с Тедди Майером, сказал, что Рон Смит позвонил ему из Гудвуда около полудня: « Он сказал, что случилась авария, что Брюс съехал с трассы и не выглядит хорошо. В это время они ждали, чтоб приехала медицинская машина. На треке не было ни одной. Он сказал, что перезвонит мне, если узнает больше. Я пошёл на завод, чтоб рассказать Тедди, и мы решили, что я поеду в дом Брюса, на всякий пожарный. Было так больно .....ужасно..... Была середина полудня, когда я получил окончательные новости и позвонил родителям Брюса в Новую Зеландию. В те дни ты не мог просто взять телефон и связаться с Новой Зеландией. Иногда приходилось ждать часами в очереди, но я дозвонился «Попу» (прим.пер.* –Pop; в разговорном английском значит «папа») и миссис Мак в четыре утра. Я вернулся обратно на базу, но потом получил звонок из дома (Брюса): меня просили вернуться обратно туда, потому что Денни приехал и был в плохом состоянии. До этого он находился в Лондоне, где лечил свои ожоги, и, должно быть, услышал о случившемся в новостях. Пока я был на базе, Тедди и я собрали механиков вместе и рассказали им о том, что случилось. Мы велели им всем идти домой, и сказали, что не ждём никого завтра на работе. Мы с Тедди решили перестроить завтрашний день, потому что до ГП Бельгии в Спа оставалось только 5 дней. Мы знали, что у нас нет Денни, и теперь у нас не было Брюса. Мы сказали всему штату, чтоб взяли завтра выходной, но произошло невероятное событие: на следующий день, между 7:30 и 8 часами утра, все пришли. Все до единого. Тогда я осознал, если когда-нибудь нужны были доказательства, что любой сделал бы всё что угодно для Брюса. Должно быть, они поговорили между собой и рассудили, что Брюс бы ожидал увидеть их там, так что явились все. В то время штат команды составлял около 60 человек». Крис Эймон ехал обратно из базы команды March в Байсестре (*прим. пер.* – административный район графства Оксфордшир), когда услышал новость о Брюсе. « Было славный полдень, и на следующей неделе должен был состояться ГП Бельгии. Я возвращался обратно через сельскую местность Оксфордшира и слушал радио, когда прозвучала эта новость. Я остановил машину, вышел из неё и просто постоял там какое-то время. Есть такие события, когда ты всегда помнишь, где ты был и что делал, и этот случай стал таким для меня. Я никогда не забуду тот день. Я думаю, я был в оцепенении, по-настоящему. Когда что-то случается со мной во время гонки, адреналин захлёстывает на время. Но просто ехать по дороге, не будучи взволнованным.... это была суровая реальность. Какое-то время до этого дня, я мало видел Брюса, последний раз - во время эксцентричной вечеринки в его доме. Я перешёл в Ferrari и жил тогда в Италии. Но я только что провёл много времени в конце месяца с ним в Индианаполисе, и из-за этого эта новость оказалась для меня ещё более опустошающей. Я бросил «проект Инди» за неделю до гонки........» Несмотря на внезапный шок от смерти Брюса, формальности всё ещё должны были быть соблюдены. Это было время, когда другие сплотились, чтоб помочь, как вспоминает Фил Керр: « Луис Стенли, босс BRM и крепкий человек в таких ситуациях, услышал о Брюсе по новостям и взял на себя приготовления по поводу перевода тела Брюса на похороны домой и поездку в Новую Зеландию. Я, в самом деле, был очень благодарен ему за это». Похороны Брюса Макларена прошли в Окленде 10 июня, а спустя две недели состоялась поминальная служба в соборе Святого апостола Павла в Лондоне, где около 1000 человек пришли почтить память новозеландца, который так много отдал автоспорту. Он похоронен на кладбище Waikumete в Окленде. Эта книга – собрание воспоминаний, не формальная биография. Воспоминания о Брюсе Макларене - мои и тех людей, кто знал его хорошо и ценил то, каким потрясающим парнем он был. Он достоин характеристики, данной Робом Уолкером: джентельмен во всех смыслах этого слова. __________________ -Come faccio ad essere sicuro? -Sicuro non esiste, devi sempre correre il rischio! Последний раз редактировалось sad angel; 28.02.2011 в 21:09.

20.11.2010, 20:29	#3
sad angel Инженер Регистрация: 04.01.2009 Сообщений: 389 Вы сказали Спасибо: 607 Поблагодарили 478 раз(а) в 216 сообщениях Вес репутации: 933010	Re: Воспоминания о Макларене: биография Брюса Макларена 1 Печали отрочества. Брюс Лэсли Макларен родился 30-ого августа 1937г. и был вторым ребёнком в семье Макларенов, на семь лет моложе своей сестры Пэт и на 10 лет старше второй сестры Джен. У его отца, Лэса, который был всегда известен под ником «Поп», было три брата, и все они участвовали в местных гонках на мотоциклах. Сколько все помнили, в семье Макларенов всегда были автомобили. Отец Лэса, дедушка Брюса, основал автобусный и грузовой транспортный бизнес перед Первой мировой войной, и сам Лэс владел и руководил сервисной станцией и мастерской в Ремуере. Первый спортивный автомобиль, который Брюс мог вспомнить в своей семье, был четырёхместный Singer Le Mans, который вскоре уступил место большему 2,5-литровому SS1 1935, предшественнику Jaguar. Не прошло много времени, как «Поп» начал гоняться на SS1 в клубных соревнованиях. Брюс в Мюривай, в возрасте 9 лет, до того как его жизнь изменилась с болезнью Пертеса «Когда мне было 9 или 10 лет, я постоянно рисовал гоночные машины», - вспоминал Брюс. «Я думаю, что это было началом моей заинтересованности в становлении конструктором. Все мои остальные интересы были физического характера, а так как я был новозеландцем, то особенно увлекался регби. Я был капитаном школьной юниорской команды. Оглядывая назад, могу сказать, что это была лузерская команда. Но, по крайней мере, я был капитаном! В классе я был вторым боксёром – просто другой парень был больше меня.....» Спортивная карьера Брюса прервалась, когда в возрасте девяти с половиной лет он почувствовал острую боль в левом бедре. Это случилось во время эпидемии полиомиелита, так что предполагали, что именно эта страшная болезнь его и поразила. После нескольких дней в постели и безуспешного антиполимиелитного режима, его отправили на рентген. Это не был полиомиелит; всё было ещё хуже. У Брюса обнаружили болезнь Пертеса, и были опасения, что он никогда больше не сможет ходить. Болезнь Пертеса (прим.пер. – подробнее об этой болезни можно узнать здесь: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_m.../23158/Пертеса) , ещё известная как болезнь Легга-Кальве-Пертеса, была описана около 1910г. американцем Леггом, Кальве, французом, и Пертесом, который являлся немцем. Характеризовалась она потерей циркуляции крови к маклаку (головке бедренной кости) у растущих детей, что приводило к гибели клеток в головке бедренной кости. Обычно за этим следовал период реваскуляризации (прим.пер. – восстановления кровоснабжения), длившийся от 18 до 24 месяцев. В течение этого времени кость мягкая и подвержена трещинам под давлением, что приводит к разрушению головки кости. Если болезнь не лечить, со временем головка расслаивается и закрепляется в неправильной позиции, принимая несферическую форму, что приводит к натянутости и боли. Предотвратить болезнь Пертеса невозможно, потому что никто не знает, что её вызывает. Во времена Брюса детей с этой болезнью лечили путём полной разгрузки поражённого сустава, или с помощью костылей, или благодаря очень длительному постельному режиму. Сейчас лечение менее экстремальное, с использованием хирургического вмешательства, скоб и гипсовых повязок, в зависимости от степени проблемы. Брюс был доставлен в «Дом Вильсона для хромых детей» в Окленде. «Когда я прибыл в «Дом Вильсона», меня уложили на раму Брэдшоу(*прим. пер.* – фотографии Брюса, в период пребывания в госпитале на раме Брэдшоу: http://s43.radikal.ru/i101/1011/40/38c4e4310236.jpg ; http://s45.radikal.ru/i107/1011/a4/fb8d40192ce7.jpg), мои ноги были заключены в толстые упругие пластыри, от краёв которых вниз свисали грузики», - заметил Брюс в своей автобиографии «Из кокпита» в 1964г. Так как я не оказывал давления на бедро, то и реальной боли не чувствовал, так что вскоре я привык к вынужденному безделью». Его мать, Рут, которая скончалась в Пасху 2004г., в возрасте 97лет, вспоминала эти беспокойные дни: « Лечения не было. Он лежал на приспособлении, называемой рамой Брэдшоу, у которой были большие велосипедные колёса, и они просто везде катали его на этом. Он лежал на ней 2 года, и ни разу не слез с неё. Его купали на ней, учили на ней, и всё остальное». В Доме Вильсона было 4-5 парней, одногодок с Брюсом, которые были также заключены в эту раму, и мальчики вскоре обнаружили, что могут дотянуться до больших задних колёс и таким образом получили скрытую возможность самопередвижения. Конечно, были «гонки» вокруг больницы и, с такими неустойчивыми средствами передвижения, аварии были неизбежны. Брюс описал один из самых зрелищных завалов: «Однажды утром мы решили попробовать нечто новенькое, так что мы соединили 3 или 4 кресла-каталки в паровозик и выползли на территорию госпиталя. Вместо ступенек были рампы, и это было идеально для небольшого дополнительного ускорения. Мы толкнулись вниз по первому склону и быстро набирали скорость. Мы ехали очень быстро по второй рампе, когда ужасная мысль пришла мне в голову о том, что в конце «поездки» нас ждал медленный правый «поворот», и мы все неслись к нему на высокой скорости. Не было и речи об остановки нашего неуклюжего «мобиля», или попытки вписать его в поворот хоть каким-нибудь нормальным способом, так что наша авария случилась «на прямой». Рама Брэдшоу. Даже она не смогла огородить Брюса и его товарищей по несчастью в «Доме Вильсона» от неприятностей Завал был колоссальный, кресла-каталки разлетелись каждый в свою сторону, но мне досталось больше всего. Моя рама Брэдшоу отсоединилась от кресла и отправила меня ногами вперёд в цветочную клумбу. Царила паника, когда мы пытались доставить моё кресло обратно к раме, привести в более или менее нормальное состояние клумбу и вернуться обратно в дом, пока не пришла старшая медсестра. Я не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь узнал об этой маленькой утренней вылазке». Брюс провёл своё 10-ое и 11-ое дни рождения в «Дома Вильсона» (*прим.пер.* – фото юного Брюса с моделью яхты - http://s41.radikal.ru/i094/1011/0c/3a6a1d1cbee5.jpg ). Потом настал день, когда ему, наконец, разрешили встать. «Доктор велел мне стоять, не пытаться ходить - просто попытаться нормально стоять. Я выпрямлялся до тех пор, пока понял, что стою вполне естественно. Доктор посмотрел серьёзно, и начал техническое обсуждение с медсёстрами. Это немного лишило меня присутствия духа, и я посмотрел вниз, чтоб убедиться, что мои ступни направлены в правильную сторону. Главная проблема оказалась в том, что я держал свои ноги прямо. Я позабыл, что, когда ты встаёшь, твои колёни слегка согнуты, и никто не подумал напомнить мне об этом. Я расслабил мускулы, и все, включая меня, облегчённо вздохнули. Но, казалось, что грузики на моей левой ноге справились со своей задачей не вполне успешно, потому как эта нога была немного короче, чем правая». Всю оставшуюся жизнь Брюс носил обувь с каблуком на левой ноге, и когда на нём были гоночные ботинки, то хромота при ходьбе была очевидной. Это было одним из таких вещей, которые ты принимаешь и потом больше никогда не замечаешь, но сейчас, при просмотре старых съёмок, где он прогуливается вниз по пит-лэйну, легко заметить, насколько отчётливой была эта хромота. Его старшая сестра Пэт считает, что болезнь Пертеса сделала Брюса «очень понимающим мальчиком. Он провёл 2 года в этой раме Брэдшоу, и хотя он всегда участвовал в шумных выходках, я думаю, он превратился из счастливого маленького мальчика в очень глубокую, внимательную к другим личность, и это осталось с ним на протяжении всей его жизни... Это сделало его более чутким к страданиям других людей, это выявило ту глубину сострадания, которая была в Брюсе, и его умение помогать людям и разговаривать с ними. Лишённый подвижности Брюс у родительского дома на Upland Road с сестрой Джен и собакой за компанию Его больное бедро привело к тому, что он хромал, и когда был очень уставшим, его походка становилась качающейся. Иногда у него были головные боли, потому что его позвоночник не был полностью прямым, т.к. одна нога была короче второй. Я думаю, что если бы он остался жив, то сделал бы эндопротезирование (прим.пер. - замена шейки и головки бедра на металлический протез) ». Пока Брюс был в «Доме Вильсона», его отец лелеял мечту заменить свой SSI на новый спортивный Jaguar XK120, и он принёс с собой богато проиллюстрированный каталог, чтоб Брюс взглянул. Лэс пытался убедить себя, что он может позволить себе такую машину. В конце концов, он бросил эту идею, но этот каталог Jaguar XK120 изменит жизнь Брюса, и в конечном итоге впишет имя Макларена в зал славы Формулы-1. « Там было изумительное изображение в разрезе 3,4-литрового двигателя с двумя верхними распредвалами, и я сосредоточенно изучал этот рисунок», - вспоминал Брюс. «На протяжении долгого времени он значил для меня не больше, чем замысловатую кучу штырей и валов, но после того, как я прочитал справочный листок данных и стал делать из этого выводы, я начал понимать, как работает двигатель». Ему было 11 лет, и с этих пор он начал проявлять интерес к машинам и их конструкциям. Брюс раздобыл миниатюрную модель 10-кубового двигателя самолёта и разбирал и снова собирал её так часто, что, в конце концов, привёл её в негодность. «Когда я был готов вернуться в школу в 1951г., я записался на инженерные курсы в Оклендском колледже, где главными предметами были математика, естественные науки, английский и история, и где в учебный план входила инженерная практика на заводе. Другими словами, нас учили пользоваться напильником, ножовочной пилой, токарным станком, перфораторами и т.п.» Должно быть, его способности были замечены, потому как его сразу зачислили в группу отличников. Но даже тогда целью Брюса была карьера гражданского инженера, а не гоночного. Это придёт потом. Несмотря на практические сложности ,семья Брюса старалась вовлекать его в физические упражнения, где только это было возможно, включая поездки на пляжный дом семьи в Мюривае Теперь, когда Брюс снова мог двигаться, его отец стал брать его на хилл-клайбинги местного автоклуба и гонки на пляже, но было очевидно, что SSI не может одновременно служить как гоночной машиной, так и семейным автомобилем. Лэс искал что-то специально созданное для гонок и в пределах бюджета. Он нашёл Ulster Austin Seven, двухместную гоночную версию повсеместно распространённого 750-кубового «народного автомобиля» Austin Seven 1920г. Герб Гилрою гонялся на этом автомобиле в местных соревнованиях и разобрал машину для полной перестройки, однако план был одним из тех, которые, казалось, никогда не венчались успехом, потому что конечный результат, вероятно, был не намного лучше изначального. Маленькая гоночная машина прибыла в виде коробок и пакетов с деталями, и Брюс помогал своему отцу собирать автомобиль, и потом наконец-то он смог покататься на нём. Сестра Пэт помнит, как Austin появился в кузове грузовика: « Там были все виды разрозненных деталей в коробках и мешках из-под сахара, я и мама посмотрели на всё это, потом друг на друга, и удивлялись, во что же парни ввязались». Брюс потом сравнил свой ранний опыт с опытом Колина Чэпмэна, чьи первые гоночные машины были сделаны на основе таких же Austin. Брюс свято верил, что всe, кто вырос с этими Austin Seven, определённо были снабжены «правильной вещью». « Частью моего обучения в средней школе было техническое рисование, так что я получил хорошую базовую тренировку в этом, но моим любимым предметом было то, что мы называли, инженерной математикой – математика, применяемая в сфере инженерии. Я был хорош в этом частично из-за того, что был заинтересован, частично потому, что в то время мне нечем было заняться. Какое-то время я не мог заниматься спортом, хотя в конечном итоге я вернулся к плаванью и гребле (*прим.пер.* – фотография Брюса и его команды по гребле, которую он организовал - http://s009.radikal.ru/i309/1011/e7/d52a6cc9583e.jpg), так что единственным возможным для меня хобби было что-то связанное со школой. Я тяготел к предметам, которые применялись в автоспорте и инженерии – формуле лошадиной силы и формуле центробежной силы и ко всему, что распространялось на конструкцию гоночного автомобиля». Брюс был всё ещё очень молод, чтоб ехать по дорогам общего пользования, так что он ездил в школу на своём велосипеде. «Мотаться туда-сюда на велике и плавание – было единственным видом спорта, в котором я мог принимать участие», - писал впоследствии Брюс. «Доктора предупреждали меня против всего похожего на регби. Крикет был разрешён, но он никогда меня не интересовал, а вот вето на регби стало самым большим ударом. Это означало крах моей амбиции, уходящей корнями в ранние школьные годы. Как большинство мальчишек в Новой Зеландии, у меня были виды на становление одним из All Blacks (*прим. пер.* –национальная команда Новой Зеландии по регби)». «Проект Ulster Austin» был оптимальным способом для «Попа» и Брюса работать вместе, а для «Попа» ещё и возможностью передать свою смекалку и знания своему сыну, те уроки, которым никогда не научат в техническом колледже. «Это были чудесные взаимоотношения», - вспоминала Пэт. « Да что там говорить: это было прекрасное сотрудничество отца с сыном. Они уважали друг друга, и когда Брюс стал старше и, очевидно, знал больше о машинах и двигателях и т.п., чем папа, отец, бывало, прислушивался к Брюсу. Это было похоже на смену ролей, в самом деле. Отношения между ними стоились на большом взаимном уважении и почтении». Пэт вспоминает жизнь в доме в те дни: «Если вы наслаждаетесь ужином с деталями гоночных автомобилей на столе, то это была очень хорошая эра. Я уверена, что во многих случаях ни папа, ни Брюс не замечали, что едят, потому что они были больше заинтересованы в том, как бы им выжать чуть больше скорости из этой маленькой машинки. Они всегда что-то делали с ней. Жизнь вращалась вокруг этого Austin Ulster». Отсутствию прав у Брюса придавали минимальное значение. Он научился сложностям управления автомобилем, когда мчался по импровизированной трассе в форме восьмёрки, окаймлённой лимонными и сливовыми деревьями в их саду в состоятельном пригороде Окленда. Должно быть, помогал и тот факт, что соседями была семья Фаулдсов: компания Фаулдсов Seabrook Fowlds была представителем Austin и, она в дальнейшем будет импортировать спортивные автомобили Austin Healey для Росса Дженсона и Лэса Макларена – и Брюса, - на которых они гонялись в Ардморе (прим. пер. – сельская местность близ Окленда). Пэт только раз прокатилась на Ulster; Брюс был за рулём. «Это был жуткий подъём и спуск по улице Upland Road. Я не была вполне уверена, что мы впишемся в поворот, но мы доехали обратно до ворот в целости и сохранности. Я поклялась и объявила тогда, что это была первая и последняя моя поездка в этой машине. Так и случилось......» Первая поездка Лэса Макларена на Ulster была по тому же маршруту, как потом вспоминал Брюс: « «Поп» отправился на свою первую пробную поездку, и я с нетерпением ждал её конца, чтоб узнать о его впечатлениях. Когда он, в конце концов, остановил дымящий Ulster, то был бледен и трясся. Это была самая адская гоночная машина, которую он мог себе представить. Конечно, она ехала нормально, но она не останавливалась, не слушалась руля, а что касается управляемости.....у него просто не было слов!» Он был полностью за то, чтоб тотчас же продать её, но Брюс убедил его оставить автомобиль и позволить ему позаботится о нем. К счастью, «Поп» уступил. В качестве парня на трёхколёсном велосипеде, Брюс заработал что-то вроде репутации среди механиков сервисной станции Макларенов, расположенной за углом дома семьи. Пэт говорила, что он любил работать рядом с ними, чиня велосипед с помощью каждого гаечного ключа, до которого механики собирались дотянуться. В отличие от этого, над Ulster работали в основном на заднем дворе дома. « Я предполагаю, что какая-то механическая работа проводилась в станции обслуживания, но я не думаю, что это реально как-то повлияло на ведение бизнеса». Брюса брали в семейный дом в Мюривай Бич (*прим.пер.* – прибрежный населённый пункт на западном побережье Северного острова Новой Зеландии) на дорожной версии рамы Брэдшоу, но теперь, когда Ulster Austin был в состоянии рабочей готовности, Брюс с отцом делили место за рулём. Пэт: «Я думаю, отец находил такое же удовольствие в вождении, что и Брюс. Когда папа осознал, что Брюс был чуточку легче и мог ехать чуточку быстрее, то тогда, Брюс стал участвовать всё в большом количестве мероприятий, а папа воодушевлял его и помогал в технических вопросах». Самой важной датой в сознании несовершеннолетнего Брюса был предстоящий 15-ый день рождения, что означало две вещи: он мог получить права и потом, имея обычные права, мог претендовать на лицензию для участия в соревнованиях. Для того чтобы набраться опыта перед экзаменом, Брюсу казалось единственно подходящим вариантом наматывание некоторого количества миль на маленьком Austin, и для этого он затеял пробные поездки ранним утром по местным улицам. « Одним ранним утром я вынужден был позвать Попа скорее за механической, чем юридической помощью....», -писал Брюс в 1964г. «Я встал в какой-то нелепо ранний час и обнаружил, что машину трудно завести. Проверка под капотом показала, что топливная система и система зажигания функционируют, но мотор всё ещё отказывался заводиться. Я скатил автомобиль с подъездной аллеи и прыгнул в машину, чтоб позволить ей катиться вниз по дороге. Я был почти что в самом конце холма, когда она завелась, а потом всё случилось внезапно. Она начала устремляться к другой стороне дороги, намертво заблокировалась и остановилась. Я понятия не имел, что случилось, и, опасаясь худшего, «Поп» помог мне взять Ulster на буксир позади цехового грузовика. Как оказалось я переобогатил смесь в своих попытках завести машину, и беспримесный бензин смыл всё смазочное масло со стенок цилиндра. Когда мотор завёлся, то между поршнем и стенкой цилиндра не было ни плёночки масла, и двигатель заклинило. «Поп» не был доволен. Он сказал мне, что если я настаиваю на такие «сессии ранним утром», то я должен ограничить свою тестовую зону небольшой дистанцией от дома». Наконец его долгожданное 15-летие наступило, но к этому моменту Брюс бросил свою изначальную идею насчёт сдачи своего экзамена на получение прав на маленьком Ulster. «Я не думал, что шумный, маленький Ulster Austin, у которого фактически не было тормозов, управляемость была сомнительной, а подвеска очень подозрительной, впечатлит экзаменатора, так что я одолжил у друга Morris Minor 1949г. с боковым расположением клапанов у двигателя. Поначалу я нервничал – а кто не нервничает в такие моменты? – но после того, как я прокатил его по кварталу пару раз, пройдя несколько поворотов и совершив разворот и ответив на стандартные вопросы из правил дорожного движения, он поставил мне в колонку галочки, и я заполучил свои права. Наконец. Теперь я был готов к гонкам». __________________ -Come faccio ad essere sicuro? -Sicuro non esiste, devi sempre correre il rischio! Последний раз редактировалось sad angel; 28.02.2011 в 20:31.

02.12.2010, 19:59	#4
sad angel Инженер Регистрация: 04.01.2009 Сообщений: 389 Вы сказали Спасибо: 607 Поблагодарили 478 раз(а) в 216 сообщениях Вес репутации: 933010	Re: Воспоминания о Макларене: биография Брюса Макларена 2Первые гонки. Если первые заезды Брюса проходили по трассе, которую он разбил в саду дома, то его первым официальным соревнованием в лице гонщика, имеющего лицензию, фактически стал заезд в Мюривай Бич, располагающийся где-то около 25 миль (прим.пер. – 40,25км) к северо-западу от Окленда, где находился их семейный летний домик. «Поп» покрыл гравием новую подъездную аллею, которая на полмили (прим.пер. – 800м) с лишним поднималась к дому, и его осенила мысль, что она станет идеальным частным местом для проведения клубной гонки по подъёму на холм. Он организовал состязание совместно с Оклендским Автоклубом, но, когда наступил день дебютной гонки Брюса, «Поп» оказался в больнице: у него обнаружили ужасные проблемы с желчным камнем. «Не имея возможности дать мне наставления в последнюю минуту, «Поп» довольствовался несколькими тщательно выбранными словами, сказанными с больничной койки. Главным смыслом было то, что если я поцарапаю машину так же сильно, как и её опекаю, то Ulster и я покинем компанию навсегда». Брюс установил лучший круг в 750-кубовом классе, «сделав» Фила Керра на Austin Nippy. Это был один из тех связанных со счастливым случаем событий, которые происходят в жизни многих великих людей. Фил со временем станет важной фигурой в карьере Макларена. « Впервые мы встретились в 1952г. в гонке автоклуба по подъёму на холм», - вспоминал он. « Это было первое соревнование Брюса, и моё тоже. Мы были самыми молодыми парнями там, и мы просто разговорились. В тот день мы хорошо поладили, и вскоре я начал появляться в семейном сервисном центре Макларенов в Ремуере». Они были двумя мальчишками с тягой к автоспорту, которая останется с ними на всю жизнь. Брюс представил Фила Джеку Брэбэму, и он помогал Брэбэму управлять его «империей», до того как покинул её, чтоб присоединиться к Брюсу и стать одним из менеджеров команды McLaren Racing в Колнбруке (прим.пер. – большой посёлок в Беркшире, в 30 км к западу от Лондона) в 1967г. Даже в 2005г. Фил остаётся связанным с McLaren, ведя веб-сайт о команде из своего дома в Олбани(прим.пер. – северный пригород Окленда), Окленд . «С самого начала было понятно, что у Брюса от природы была склонность к гоночным машинам», - замечает Фил. «Инженерное мастерство Брюса очень рано стало очевиднее, чем что-либо другое. Он, казалось, просто имел врождённую тягу к гоночным машинам. Нам очень повезло: Гарольд Бардсли, старший работник в мастерской сервисной станции Лэса Макларена очень нам помогал и очень многому нас научил. И «Поп», безусловно, был потрясающим, так что нас учили два очень талантливых и компетентных человека. Тогда у нас обоих были Austin Seven, и я полагаю, это можно сравнить с нынешними молодыми гонщиками, начинающими свою карьеру в картинге. Тогда картов не было. В наше свободное время мы, казалось, или работали над нашими машинами, или читали заокеанские журналы. Мы тщательно изучали их от корки до корки и болтали о заморских гонщиках и болидах целыми часами подряд. Помогало то, что гонщики, о которых мы читали, приезжали гоняться в Гран При в Ардморе, и мы вызвались быть маршалами, следящими за толпой. Это значило, что мы были в «самой лучшей гуще людей», той, что была ближе всего к треку, так что мы могли смотреть гонки настолько близко, насколько это было возможно. Можете представить себе, что случилось, когда пара тинэйджеров пыталась сказать толпе неистовых фанатов, что делать. Поэтому мы выбрали самый лёгкий путь и просто уселись, чтоб посмотреть гонку, тогда как толпа позади сама благополучно разобралась. Тогда мы не могли осознать, какое огромное влияние на нас оказало то, что мы были насколько близко к местным и зарубежным гонщикам и болидам». После первой гонки по подъёму на холм Брюс навестил «Попа» в больнице, чтоб рассказать о результатах и заверить его, что Ulster всё ещё находиться в целости и сохранности. «Я также хотел заверить себя, что теперь владею машиной на постоянной основе. Я бы не сказал, что этот быстрый Austin Seven - краткий путь к болиду первой формулы, но этот Ulster много мне дал. Он не только научил меня управлению машиной, но также дал понять важность подготовки машины и её усовершенствования. Один из моих первых уроков состоял в том, чтоб за раз браться за одну работу, выполнить её полностью и быть удовлетворённым результатом пред тем, как приступать к следующей. За три года, что я использовал Ulster, мы так много его модифицировали, что к тому моменту, как мы отделились от компании, в этой машине едва ли можно было узнать ту, которую мне подарили, а её характеристики, так изменилась, что, можно сказать, это был уже другой автомобиль». В течение первого года, казалось, что вместо того, чтоб становиться лучше, машина, наоборот, становилась хуже, но характеристики улучшились, и стало очевидно, что молодой Макларен учится на ошибках. Гарольд Бардсли обучал Брюса мастерству работы с токарном станком и сварочной горелкой, и, когда «Поп» поднял на смех предложение Брюса по поводу замены двойного карбюратора SU одним карбюратором Zenith, Брюс сделал свои собственные системы труб для карбюраторов SU. «Это сработало невероятно хорошо, и после этого «Поп» стал больше сотрудничать, когда я вдохновлялся очередной эксцентричной мыслью». Они растянули задние пружины, чтоб побороть избыточную поворачиваемость и скрутили переднюю пружину. Брюс потом предложил сделать машине независимую переднюю подвеску, но: « «Поп» убедил меня, что по-настоящему хорошая компоновка неразрезного моста лучше, чем посредственная независимая подвеска». Для начала Брюс и его отец оба водили машину и могли сравнивать выступления друг друга. Первая настоящая победа Брюса в гонке, не считая соревнований по фигурному вождению автомобиля и гонок по подъёму на холм, была в Мюривай Бич в 1953г. « «Поп» попробовал машину первым, и, когда он вернулся в боксы, то выглядел немного бледным. Очевидно, он предпочитал машину с тормозами! Я настолько привык к неустойчивому состоянию Ulster, что я бы, наверное, почувствовал себя в проблемном положении с тормозами, которые, в самом деле, работали! Этторе Бугатти однажды сказал, что-то типа того, что тормоза - вещь несущественная, так как они замедляют машину, и я был согласен с ним!» Должно быть, Ulster привык, что его делили, так как, когда у Фила Керра были проблемы с его Ford Ten Special в гонке по подъёму на холм в Мюривай, Брюс предложил ему воспользоваться своим Ulster. Фил тут же оказался на 2 секунды быстрее лучшего результата Брюса. Честь была более или менее восстановлена, когда Брюс показал такое же время, как и Фил, в своём следующем подъёме, но на той стадии было очевидно, что Брюс и Фил были, более или менее, наравне, и это равенство сохранится на ещё несколько лет. Когда было объявлено о стипендии «Гонщик в Европу» в 1958г., Фил был одним из финалистов в коротком списке из трёх человек. Но это было только на трэке. Фил учился на бухгалтера, а Брюс изучал инженерию в университете. «Поп» был членом-основателем Новозеландской международной ассоциации Гран При, организации, основанной для принятия гонки Формулы-Либре на трассе, устроенной на аэродроме Ардмор, что в 20 милях (прим.пер. – 32,2км) южнее Окленда. Первый Гран При - в 1954г.– собрал хороший список участников, а вот с результатом вышел хаос, когда Горас Гоулд на Cooper Bristol, провозгласил, что он выиграл гонку, после завершения 101 круга, говоря, что он воздержался от обгона австралийца Стэна Джонса на последнем круге, потому что знал, что тот в круге позади. Учётчики кругов не согласились с Горасом, и Джонс был провозглашён победителем. Это было только началом волнений и споров, растянувшихся на недели, пред тем, как Джонс окончательно и бесповоротно был провозглашён победителем на своём Maybach Special, машине, оснащённой 4-литровым восьмицилиндровым рядным двигателем, взятым от оставленного немецкого разведывательного автомобиля Maybach, найденного в египетской части Ливийской пустыни (прим.пер. – пустыня в Северной Африке, северо-восточная часть Сахары) . Сын Стэна, Алан, впоследствии завоюет ещё большую славу в гонках, когда выиграет титул чемпиона мира в Формуле-1 в 1980г., выступая за Williams. Брюс взбирается вверх на Austin Healey на Уан Три Хилл (прим.пер. – вулканический пик высотой 182м в Окленде) Гран При был поворотным моментом в карьере Брюса Макларена. Джек Брэбэм, выигравший титулы в шоссейных гонках в Новом Южном Уэльсе (прим.пер. - штат на юго-востоке Австралии, самая старая и густонаселённая административно-территориальная единица страны) и Квинсленде (прим.пер. - штат на северо-востоке материковой части Австралии) на Cooper Bristol со спонсорством от RedeX, приехал в Новую Зеландию, чтоб принять участие в ГП. Это была первая поездка Джека за границу, и он был рад позволить RedeX помочь его бюджету. Они предложили ему остановиться в оклендской семье. Лэс Макларен обслуживал RedeX в своей мастерской, у него была свободная спальня, так что для Джека это был идеальный вариант, а для Брюса, как окно в новый мир. В своей автобиографии «История Джека Брэбэма» Джек вспоминал тот Гран При 1954г.: «В период моего пребывания там я познакомился и гостил у оклендского владельца автомастерской и прекрасного гонщика-любителя по фамилии Макларен, у которого был ещё более увлечённый сын и начинающий гонщик по имени Брюс - молодой человек, которого я впоследствии буду знать очень хорошо». Для того первого ГП 1954г. каждый из агентов Austin в Окленде (прим.пер. – крупнейший город в Новой Зеландии), Веллингтоне (прим.пер. –столица НЗ, второй по численности населения город страны) и Крайстчёрче (прим.пер. – крупный город на Южном острове НЗ) получил по одному совершенно новому 4-цилиндровому Austin Healey, чтоб предоставить их для участия выбранному ими местному гонщику. Росса Дженсона компания Seabrook Fowlds выбрала, чтоб он гонялся на «оклендской» машине, и ему удалось в итоге приехать на почётном седьмом месте. Билли Фаулдс, конечно, был давним соседом Макларенов в Ремуере. Austin Healey, наконец-то, выпустили в продажу, и он предположил, что Лэс Макларен должно быть, заинтересуется ей. Тот факт, что она предлагалась для продажи, но вот последняя гоночная версия Austin Healey - 100 S ('S' в честь Себринга) – была пути в Новую Зеландию и предназначалась для Росса, не отпугивал «Попа». «Попу» никогда не было удобно с маленьким Ulster, для Брюса это была идеальная стартовая площадка, а вот его отец всё ещё жаждал «настоящей» машины, на которой можно было б принять участие в ГП 1955г. Healey предоставлял прекрасную возможность для этого. Машина была полностью разобрана для полной механической перестройки. «Всё, что было подвижно, было отполировано и сбалансировано», - писал Брюс. « Поршни Chrysler были установлены, вместе с кулачковыми толкателями Buick, шестеренками и выпускными клапанами Chrysler. Отверстия в головке блока напротив клапанов были открыты и тщательно вычищены, была сделана и установлена специальная выпускная система с двумя клапанами. Было сделано нормальной длины днище, а также были переустановлены литые железные тормозные барабаны с множеством охладительных отверстий и большими воздухозаборниками на задних пластинах для втягивания охлаждающего воздуха внутрь». Колин Бинлэнд вспоминал, что они отсоединили первую передачу на трансмиссии, которая изначально была 4-скоростной коробкой - на Austin Healey использовались только 3 передачи. Результатом стала конкурентоспособная спортивная машина, которая в следующие 3 сезона была победителем в своём классе, и часто шла впереди 100S Healey в спринтах, и развивала лучшую свою высшую скорость -128 миль/час (прим.пер. – 206,08 км/ч). В Гран При 1955г. машина выступала сильно, но «Попу» пришлось сойти, когда со второй передачи слетели зубы. Брюс вспоминал в своей автобиографии «Из кокпита», что, возможно, не было худа без добра, потому что у них была запланирована остановка для дозаправки и, они планировали залить 8 галлонов (прим.пер. – 36,4л) за около 5 секунд, но потом обнаружили, что бак не выдержал бы больше 1 галлона (прим.пер. – 4,55л) каждые 10 секунд. « Другими словами, сложилась бы ситуация, когда 1 галлон был бы в баке, а семь вылились бы на землю, разбрызгиваясь около раскалённой выхлопной трубы .... даже страшно об этом подумать!» Тем временем юный Макларен всё ещё использовал Ulster, который был оттюнингован так, что теперь Austin везли в трейлере, а Брюс вернулся к своему велосипеду. Когда головка цилиндра раскололась, Брюс смог продемонстрировать свои инженерные способности, сделав другую, используя крышу кузова Austin Ruby 1936г. « Я заполнил всё камеры сгорания бронзой, потом сточил их ротационными напильниками, при этом старался, как мог, максимально приблизиться к техническим требованиям, установленным сэром Гарри Рикардо, известным конструктором двигателей. К моей бесконечной радости и гордости, Ulster ехал лучше, чем когда-либо, и развил скорость в 87 миль/час (прим.пер. – 140 км/ч), при этом регулярно выдавал время менее, чем 20 секунд при прохождении четверти мили(прим.пер. – 400м)». Первая гонка Брюса на трассе прошла на аэродроме Оейкея к северу от Палмерстон-Норт (прим.пер. – город на острове Северный в НЗ). И это был первый раз, когда Брюс со своим отцом гонялись вместе. Брюс всегда настаивал на том, что там было «что-то вроде 40 машин на переднем ряду, 15 на втором и 14 на третьем и заднем рядах». Решётка была широкой. С 15 болидами на первом ряду, 15 на втором и 14 на третьем и заднем. Учитывая, что решётки обычно тогда выстраивались по схеме 4-3-4 на трассах-аэродромах и 2-2-2 на шоссейный трассах в Новой Зеландии, то, наверное, юному Макларену, который квалифицировался последним, на последнем ряду, показалось, что впереди на решётке было 40 машин. Рон Ройкрофт был на поуле на P3 Alfa Romeo, которую Тацио Нуволари привёл к изумительной победе над немецкими машинами марок Auto Union и Mercedes в Нюрбургринге в 1935г. «Поп» был в центре второго ряда рядом с машинами Healey 100-S Джона Сибрука и Грэхэма Кауи и Ford V8 special Лори Раувелла. Брюс и «Поп» оба были классифицированы как сошедшие в Ohakea Trophy (Трофей Оейкеи), но Брюс-то финишировал третьим в гонке с гандикапом. Однако после трёх лет Брюс почувствовал, что Ulster сослужил свою службу. С ним он научился гоночным азам и особенностям порядка обслуживания и подготовки машины, так что когда Ford special стал доступен, Брюс решил, что настало время «двигаться дальше». Он продал Ulster за 280 фунтов и одолжил 30 фунтов, чтоб купить Ford за 310 фунтов. «Поп», вероятно, был рад избавиться от присутствия маленького Ulster, но его план погоняться на Healey в ГП 1956г. пошёл прахом, когда он вновь оказался в больнице, а потом дома, но под повелениями докторов даже не думать об участии в гонках. Машина была готова, но гонщика не было, и Лэсу нужна была подходящая замена. Брюс сказал, что он не думал, что его имя изначально высоко располагалось в списке «Попа», но он заручился в семье поддержкой, которая дала плоды, и т.о. он смог принять участие в гонке спортивных автомобилей. Это не был дебют мечты. Результатом поломки коробки передач стало то, что Брюсу пришлось первую свою ночную подготовку провести, делая починку, а потом сгоревшая прокладка головки цилиндра привела к сходу в гонке. Фактически, двигатель на мгновение захватило в середине поворота, и Брюс подумал, что полетело рулевое. Он остановился, чтоб «Поп» проверил рулевое, но с ним всё было в порядке. «Поп» предположил, что, возможно, дело в проблеме с мотором, но Брюс не мог понять, как проблема с двигателем могла повлиять на рулевое, и вернулся в гонку..... только чтоб осознать, что «Поп» был прав и мотор, действительно, работал нечётко. В довершение всего, проведённая без сна ночь сморила Брюса, и он проспал оставшуюся часть ГП в тот полдень. В марте 1956г. отец с сыном вновь отправились в Оейкею, где «Поп» записал Austin Healey на гонку, но поставил условие, что тот, кто установит лучший круг во время свободных заездов, тот и будет участвовать в гонке. Брюс раз и навсегда решил проблему кругом, который был быстрее на 7 секунд, и с этих пор «Поп» принял на себя роль помощника и гордого отца. В 1957г. планом Макларена было гоняться на Healey в полной новозеландской серии, открывающейся гонкой спортивных автомобилей перед ГП в Ардморе. Серия началась плохо. Кен Вортон привёз с собой 250F Maserati и спортивную Monza Ferrari и участвовал, как в ГП, так и гонке спортивных машин. Он лидировал на Monza в гонке спортивных автомобилей, когда вышел широко и зацепил столб. Ferrari перевернулась вниз по прямой пит-лейна перед ошеломлённой толпой, в которой была и мама Брюса. Авария, случившаяся внезапно, была довольно плохой, и она подумала, что это Брюс на Healey. Ferrari была под номером 64, а Healey Брюса под номером 46. На Кене Вортоне был жёлтый свитер. И на Брюсе тоже. Кен Вортон погиб, когда его выбросило из кокпита, а Ferrari разбилась крышей вниз. В то мгновение миссис Макларен подумала о худшем. Брюс больше никогда не надевал жёлтый свитер. Также он никогда больше не гонялся под номером 46. С этих пор, когда он выступал в НЗ, его болид носил номер 47. В тот год Брюс приехал 5-ым в Ардморе и 3-им в Левине (прим.пер. - город и округ в новозеландском регионе Манавату-Уангануи, расположен в 90 км к северу от Веллингтона). В Уиграме (прим.пер. – пригород Крайстчёрча) он лидировал, пока Джек Брэбэм не промчался мимо на своём спортивным Cooper с центральным расположением кокпита, и у Брюса завязалась гонка с Ронни Муром, гонщиком спидвея, на его 1100-кубовом спортивном Cooper. Потом с Healey начало твориться что-то неладное, и он остановился, чтоб сказать «Попу», что думает, дело в плохой свече зажигания. Машина всё ещё вела себя странно, так что Брюс сошёл. Тогда-то он и обнаружил, что один из поршней вышел из строя, и им пришлось сделать капитальный ремонт пред гонкой в Данидине (прим.пер. - второй по величине город на Южном острове в Новой Зеландии, административный центр региона Отаго) к следующему викенду, где он финишировал 3-им. На трассе Ройал Буш близ Инверкаргилла (прим.пер. - город на Острове Южный Новой Зеландии самый южный и самый западный город страны и один из наиболее южных населённых пунктов планеты) была обнаружена ещё одна неисправность, и когда они приступили к проверке мотора в Крайстчёрче, обнаружилось, что шатун болтался у боковой поверхности блока. В 1957г. гоночная программа Healey закончилась на минорной ноте, и всё выглядело так, что Брюс откажется от своей гоночной карьеры и вернётся обратно к инженерии. Месяц спустя будущее прояснилось. __________________ -Come faccio ad essere sicuro? -Sicuro non esiste, devi sempre correre il rischio! Последний раз редактировалось sad angel; 28.02.2011 в 20:36.

22.01.2011, 21:52	#5
sad angel Инженер Регистрация: 04.01.2009 Сообщений: 389 Вы сказали Спасибо: 607 Поблагодарили 478 раз(а) в 216 сообщениях Вес репутации: 933010	Re: Воспоминания о Макларене: биография Брюса Макларена 3 Первый Cooper Спортивно-гоночный 1500-кубовый Cooper с центральным расположением кокпита, на котором Брэбэм гонялся, «сделав» Брюса» в гонках спортивных машин 1957г., был оставлен в Новой Зеландии для продажи. Так как Healey перешла к Брюсу, «Попа» навели на мысль, что Cooper, может стать хорошей заменой. Сделка состоялась, и Ford special Брюса – который он никогда по-настоящему не любил – и Healey были оба проданы, а взамен был куплен Cooper. Это стало началом карьеры Брюса Макларена в качестве настоящего гонщика, хоть в то время, возможно, мало кто оценил это по достоинству. Фактически, никакое время не было потеряно. Cooper прибыл в пятницу, а на следующий день уже участвовал в гонке по подъёму на холм в Хорахоре (*прим.пер.* – пригород портового города Фангареи, НЗ)! Лил дождь, и подъём был сложным, но Брюс выиграл в 1,5-литровом классе и был в восторге от того, как выступила машина. «Гоняться на ней было блаженством. Я никогда раньше не ощущал такой отзывчивости машины на команды и прямо со старта чувствовал себя в водительском сиденье, как дома». 4-цилиндровый двигатель FWB Coventry Climax развивал 100л.с. при 6000 об/мин и был практически пуленепробиваемым и, что особенно важно на тот момент, был прямо с завода. Первая гоночная встреча, в которой Брюс мог погонять на Cooper, была в Левине, но по времени она совпадала с важным зачётом в университете. Профессор сказал Брюсу, что тот тратит слишком много времени на гонки и недостаточно на учёбу. Ему пришлось расставить приоритеты. И он это сделал. В тот викенд Брюс выиграл 3 гонки на трассе в Левине, а его инженерная степень была отодвинута на задний план. В течение того сезона Cooper установил новые рекорды в каждой гонке по подъёму на холм, в которой участвовал, и строились заоблачные планы по поводу участия в 12-часовой гонке в Себринге с этим спортивным автомобилем. Колин Бинлэнд вспоминал, как они устраивали ночные заезды по северной магистрали. « Я располагался на символическом пространстве для сидения на левой части спортивно-гоночной машины с центральным расположением сидения: садился на кусок доски на легированном полу, а моя правая рука свисала через раму шасси. Приходилось носить защитные очки, потому что ветрового стекла не было. Эти заезды были великолепными». Брюс был постоянно в контакте с Джеком Брэбэмом, находящимся Англии, и узнал, что у Джека будет возможность привезти ему Cooper Формулы-2, оснащённый бОльшей, 1750-кубовой, версией двигателя Coventry Climax для ГП 1958г. Это была уже бывалая машина, сначала послужившая команде Cooper в Формуле-2, потом Рой Сальвадори привёл ей на 5-ое место в ГП Великобритании, после того, как был установлен 2-литровый мотор. Для себя Джек строил болид Cooper с двигателем Climax, расточенный до 1960кубов. В предвкушении своей новой машины Брюс продал имеющийся у него Cooper Мерву Нилу, и в ожидании, когда привезут его одноместный болид, вернулся к своим занятиям. Ему было 21, и впереди были новые испытания. Промоутер Гран При Базз Перкинс дал Брюсу знать, что они в 1958г. будут выдавать стипендию «Гонщик в Европу», и с одноместным Cooper шансы Брюса выиграть эту стипендию неимоверно бы возросли. Так получилось, что первым одноместным болидом Брюса стал не Cooper, а довольно специфический 3-литровый 8CLT Maserati, один из двух болидов, построенных для Индианаполиса, но никогда там не участвовавших. На самом деле это была бОльшая версия 1500-кубового с нагнетателем болида ГП, 4CLT Maserati, оснащённого двумя такими моторами, присоединёнными друг к другу "край к краю" с карбюратором и нагнетателем на каждую половину. Два болида были привезены из Модены состоятельным новозеландцем, рождённым в Ливане, энтузиастом Фредди Замбукой, сделка также включала 6C Maserati. Машины Maserati были выкрашены в чёрный цвет, с серебряной полоской, и когда Фредди внезапно скончался от инфаркта, автомобили перешли к Фрэнку Шатеру, который планировал попытаться установить на новозеландской земле рекорд скорости. У Брюса было время в запасе между экзаменами и доставкой Cooper, так что он взял на себя обязанность превратить одну из 8CLT Maserati в боевую машину, после её долгого периода пребывания в бездействии. Топливо с метанолом превратилось в студень в топливной системе, которую нужно было полностью разобрать и вычистить. Фил Керр помог с «воскрешением» машины, и теперь вспоминает тот день, когда они завели этот автомобиль. «Звук был оглушающим. Мы решили, что нам следует дать машине «размяться», раз мы заставили её работать, так что мы на трейлере повезли её в Ардмор. Там не было никого, кто б мог нам этого запретить, так что мы завели её и по очереди вели по треку. Мы получили истинное наслаждение. На тот момент, это была самая быстрая вещь, на которой мы оба гонялись!» Брюс помнил его как монстра. « Длинный рычаг переключения передач красовался посередине кокпита и был изогнут влево. 3-литровый двигатель с наддувом на прямых выдавал огромное количество мощности, но был непредсказуем в поворотах. У коробки было 4 скорости, и машина буксовала при любой скорости в пределах 140 миль/час(*прим.пер.* – 225,4км/ч). Говорили, что автомобили 8CLT показали максимальную скорость 200 миль/час (*прим.пер. -3224км/ч) , когда их тестировали в Италии. Болиды Cooper приземлились в Новой Зеландии прямо перед Рождеством 1957г., и потом, когда приехал Джек, они отправились в Ардмор, чтоб опробовать машины. Это был первый заезд Брюса на одноместном Cooper, и он понятия не имел, что вскоре станет заводским гонщиком. « Джек вёл меня за собой несколько кругов, и я провёл удивительное время, следуя по его траекториям и срывая задок, когда он так делал. Потом он жестом показал, что пропускает меня вперёд, и теперь он был у меня на хвосте и следовал за мной. Когда мы остановились в боксах, я получил выговор за то, что слишком сильно срывал задок – ситуация, как я думаю, когда чья бы корова мычала......» Тем временем Фил Керр был секретарём в компании, которая импортировала оборудование для тюнинга, а также строила по лицензии спортивные машины Buckler для завода в Британии. Прежде чем прибыл Cooper, Брюс потратил большую часть своего свободного времени, помогая Филу и ещё одному другу, Мерву Мейо, и оба они оказались его соперниками в получении стипендии «Гонщик в Европу». Колин Бинлэнд также оказывал помощь Филу и Мерву, и, когда Брюс переключил внимание на свой Cooper, Колин был назначен его главным механиком. Это положило начало долгим рабочим взаимоотношениям и дружбе, которая в итоге приведёт к тому, что Колин будет работать в организации McLaren Engines в Индианаполисе. В начале нового, 1958-ого, года ГП в Ардморе состоял из двух заездов, после которого следовал финал. Брюс стартовал во втором заезде, соревнуясь с Джеком на его Cooper, Роем Сальвадори на Connaught и Россом Дженсеном на бывшем болиде Мосса 250F Maserati. Брюс финишировал вторым после Джека. Этот дубль стал первым в череде тех, которые они завоюют в следующие несколько лет. Но к финалу, проблема поразила новую машину Макларена, прежде чем Брюс занял своё место на стартовой решётке. Чтоб прогреть двигатель и трансмиссию, машина была поднята на быстрый домкрат и удерживалась так с заведённым мотором и вращающимися колёсами. Именно в это время коробка передач издала предсмертный грохот и положила конец разогреву перед гонкой. О починке не могло быть и речи, ведь до старта оставалось всего лишь 23 минуты. К счастью, у Брэбэма было решение: он одолжил Брюсу запасную коробку передач, которую привёз для английского гонщика Cooper, Дика Гибсона. Все помогали заменить проблемную коробку и установить новую трансмиссию на её место. На переднем ряду стартовой решётки одно место пустовало, но стюарды были на стороне Макларена. Когда наступило время старта, было сделано объявление, что на треке обнаружено масло и старт будет дан позже. «Никто не был полностью уверен, что масло было, но машина стюардов отправилась искать его..... потом они нашли* некоторое количество масла.... а потом немного ещё, а потом, конечно, им пришлось ждать, пока цемент засохнет». Возможно, масло на трассе было, но вероятнее всего, что организаторы гонки из кожи вон лезли, чтоб предоставить своему местному парнишке его лучший шанс. Когда флаг упал, последние болты были закреплены, масло было залито, и Брюс, с буксующими колёсами, отправился в гонку, в полукруге позади пелетона. Ему потребовалось 8 кругов, чтоб добраться до 8-ого места, при этом на своём пути он обогнал 10 машин. Потом двигатель дал осечку, что означало остановку на 7 минут для смены свечи зажигания. Обратно в гонку – и вновь позади всего пелетона – Cooper шёл хорошо, когда неожиданно застрял на нейтрале. Брюсу удалось переключиться на какую-то передачу, и он продолжал ехать, но проблема стала повторяться вновь и вновь, и ему пришлось заехать на пит-лэйн. Болты, удерживающие кожух с раструбом расшатались после быстрой смены коробки передач, всё масло вытекло, а шестёрни накалились докрасна. Cooper издал зловещий звук, когда его оттащили подальше. Брюс мрачно сидел в боксах со своей семьёй и смотрел, как Джек выиграл гонку у Maserati Дженсена, но он также и понимал, что его шансы на получение гоночной стипендии пошли прахом. Его подавленное состояние длилось вплоть до ночи того дня, когда в Окленде состоялся ужин с церемонией вручения стипендии. Брюс был провозглашён первым обладателем стипендии «Гонщик в Европу»; это денежное пособие дало ему возможность финансово обеспечить начало своей последующей гоночной карьеры. Брюс ехал в Левин за победой в гонке для новозеландцев и чтобы посмотреть на выступление Арчи Скотта-Брауна на заводском спортивном Lister-Jaguar: « То, как он «бросал» Lister в повороты, несмотря на физическую недееспособность его неразвитой правой руки, всегда меня поражала. Казалось, что Брэбэм точно выиграет гонку в Левине, ведь это была трасса, в самом деле, очень подходящая болидам Cooper. Но так казалось ровно до тех пор, пока Арчи не сбил всех с толку, включая Джека, когда Lister повис на хвосте у его 1960-кубового Cooper. Арчи без больших хлопот прошёл меня прямо перед прямой, и я держался позади него так долго, как мог, и наблюдал, как рулевое колесо Lister совершает обороты от упора до упора: Арчи постоянно делал корректировки рулём, чтоб машина продолжала держаться верной траектории в коварных поворотах, потом под действием ускорения летел со сносом из поворота». Брюс финишировал третьим, позади Джека и Арчи. Позже, летом того же года, в своей первой европейской гонке в Спа, Джим Кларк испытал на себе скорость машин Lister-Jaguar, когда Мастен Грэгори и Арчи с ветерком промчались мимо него. Вспоминая ту гонку, Джим сказал, что его вера в Jaguar D-класса крепла всё больше по ходу гонки. « Я выходил их поворота Burnenville, и машина вела себя так, будто я участвовал в дрифтинге, и я не концентрировался слишком сильно на то, что происходило позади меня. Вдруг раздался жуткий звуковой рёв, за ним последовал порыв ветра, всю машину затрясло, и Мастен в клубах пара со свистом проехал мимо меня. Он спокойно лидировал на Lister-Jaguar, боком входя в повороты, его руки были перекрещены в борьбе с рулём. Я помню, как у меня случился приступ шока, и я подумал: «Ну и чёрт с ним, если это и есть автоспорт, то я сейчас же его брошу»». К счастью для энтузиастов автоспорта, ни Кларк, ни Макларен не сдались легко. В Новой Зеландии следующей трассой, принимавшей этапы серии, была быстрая, открытая всем ветрам трасса-аэродром Уиграм. Вообще старт гонки был под вопросом. Это была функционирующая военно-воздушная база Новой Зеландии, и добро на гонки дал в 1949г. тогдашний премьер-министр Питер Фрэйзер. Руководство ВВС не выражало особого энтузиазма к этой международной гонке, которая отнимала у них один викенд в году. Организаторы гонки приезжали в пятницу вечером, устраивали трассу посредством тюков с сеном и цилиндрических ящиков, и свободную практику, и гонку проводили в субботу, а потом приводили аэродром в порядок, так что к ночи он уже был в состоянии боевой готовности. Оппозиция Брюса в Уиграме включала Стюарт Льюиса-Эванса и Роя Сальвадори на болидах Connaught. Сальвадори должен был стать напарником Брюса в Cooper в Европе тем летом, и Брюс был заворожён им. « Мне нравился Рой правда. Он - воплощение плавности и хладнокровия, хотя его ник «Smoothadori»(*прим.пер.* –«Плавнодори» ) не был дан из-за его выдающегося мастерства за рулём гоночной машины. У среднего гонщика в Новой Зеландии было 6 крупных гонок в год, если ему везло, и он рассматривал разворот как недобрый знак, а столкновение любого масштаба – как предзнаменование скорого схода. Мне кажется, что такой была и моя точка зрения в первые годы, и я хорошо помню, как Рой прогуливался до боксов, после того как он почти что уничтожил свой Connaught, а заодно чуть и себя не убил в Уиграме, и как он сказал с обезоруживающей небрежностью: « Я её погнул.....». Арчи выиграл в Уиграме, а Брюс сошёл из-за сломавшейся коронной шестёрни и поршня. В следующий викенд на находящийся около пристани трассе Динедин, похоже, хладнокровие Макларена начало обнаруживаться. У Брюса во время практики дважды случались аварии в течение двух кругов, но команда починила Cooper, и он финишировал вторым, позади 250F Maserati Дженсена и впереди Lister Арчи. Он был вновь вторым, позади Дженсена в Теретонга Парк, что в Инверкаргилле, самом южном автодроме в мире. Южнее только Антарктида. Решётка гонки в Теретонге включала Эрни Спрэг (Maserati 4CLT), Брюс Макларен (Cooper) и Рон Фрост (Cooper) Похожему на Зандфорт автодрому Теретонга был всего лишь год, он был построен на месте русла реки, так что гладкий щебень асфальта был очень скользким, до такой степени, что Брюс обул задние колёса своего Cooper в шины Michelin X, а на передние - гоночные Dunlop. Потом он задавался вопросом, а не было ли это впервые, когда шины Michelin X использовались на одноместном формульном болиде. На самом деле, Теретонга - тот момент, когда воспоминания о Макларене начинаются для меня по-настоящему. Следующим событием в списке Макларена была гонка по подъём на холм по насыпному гравию в Клилландс Хилл, что рядом с моим родным городом Тимару (*прим.пер.* – портовый город на юге НЗ), тогда – популярным среди отдыхающих пляжным городом на побережье в середине восточного побережья Южного острова. Я еженедельно вёл автоспортивную колонку и писал гоночные обзоры для газеты «Вестник Тимару», и я всё ещё могу вспомнить ту непреодолимую робость, с которой я обращался к Брюсу. Его сестра Пэт жила в Тимару, и она, зная о моём интересе к автоспорту, звонила мне, когда получала письма от Брюса. Он был моим героем, и я не был вполне уверен, как же начать разговор. Я хотел предложить ему «экскурсию» по моему родному городу в следующие выходные. Он был обезоруживающе приветливым - качество, которое останется с ним на протяжении всей его карьеры. Я не называл его сэром, я не стоял со шляпой в руках, но вот так я себя чувствовал, пока он не приободрил меня. В те дни ты мог прогуляться по пит-лэйну и поболтать с гонщиками и механиками. У меня была маленькая камера, которую я носил с собой, и я снимал всё, что было интересным. К моему позору, когда я смотрю на тот старый альбом фотографий, я вижу, что написал McClaren в заголовке вместо правильного McLaren. Я никогда не делал этого впредь..... Чтоб справиться с покрытым галькой холмом в Клилландс Хилла Брюс заблокировал дифференциал, что сработало так хорошо, что сломалась полуось во время второго старта. Это был первый и последний раз, когда моё имя появилось в том же списке участников, в котором был и Брюс Макларен. Я участвовал на Austin A30 моей мамы, который был оснащён двумя карбюраторами и прямоточным выхлопом. В моём классе было две машины, а т.к. вторая не явилась, то я оказался победителем в своём классе. Брюса «сделал» Stanton Special, машина героических пропорций с установленным посередине авиационным двигателем воздушного охлаждения Gypsy Moth. Гонщик и конструктор, Морис Стэнтон, садился в кокпит, который располагался почти что между передними колёсами. Он удерживал рекорд скорости - 173,8миль/час (*прим.пер.* - 279,8км/ч) - в Новой Зеландии со своей машиной. Соревнование в Клилландс Хилл не стало большим успехом для Брюса, зато он познакомился со своей будущей женой, Пэт Броуд В тот вечер Брюс и я пошли на субботнюю вечернюю дискотеку в Бэй Холл рядом с пляжем на 2,4 Jaguar с закрытым кузовом, принадлежащим его отцу. Это были дни, когда любая модель Jaguar, даже маленькая, 2,4-литровая, считалась легковым автомобилем, близким к Rolls-Royce по местным оценкам. Девушки стояли на одной стороне залы, а парни собрались на другой стороне, иногда отлучаясь для тайного распития алкоголя на парковке - вещь необходимая в те дни, когда магазины закрывались в 6 вечера. В здании или за его пределами я получал удовольствие, обращая внимание своих товарищей, что я «сделал» Брюса в гонке по подъёму на холм. Брюс был привлекательным молодым человеком, и он увлёкся симпатичной блондинкой, Пэт Броуд, которая выиграла несколько местных конкурсов красоты и была украшением вечера. Он станцевал с ней раз или два, а потом спросил меня, как же ему сопроводить её домой. Тогда понятия были таковы, что если ты добивался последнего танца и получал заветное «да», то был первым в списке, чтоб отвезти молодую леди домой. Брюсу как-то не повезло в этой схеме, и Пэт сказала ему, что уже обещала съездить на другую вечеринку. Она, определённо, произвела впечатление на молодого гонщика, потому как он решил, что прочешет на своём Jaguar весь город в ранние утренние часы в попытке найти вечеринку. Нам этого не удалось. На следующее утро он позвонил мне, чтоб спросить, не смогу ли я позвонить Пэт и спросить, можно ли ему ей позвонить. Серьёзное дело. Они поехали кататься на машине, так все раньше делали..... а через 4 года они поженились. Но в 1958г. в Новой Зеландии оставалась последняя гонка перед тем, как Брюс уедет в Британию. В Ардморе было национальное соревнование, которое вновь выиграл Росс Дженсен, завоевав «Золотую Звезду» как национальный чемпион. Брюсу пришлось сделать остановку для замены свечи, и он финишировал 5-ым. И Брюс, и Колин Бинлэнд должны были совершить путешествие в Англию. Брюсу было 20 (« Тогда очень неопытный 20-летний», - как он потом вспоминал), а Колину 22. « Брюс, вероятно, смог бы построить Cooper самостоятельно, но он меня спросил, поеду ли я с ним, и я был рад согласиться», - вспоминает Колин. Когда ты начинаешь гоняться, особенно в новой стране, то возникает куча проблем, это совершенно новый опыт, другой стиль жизни. Есть миллион вещей, сопряжённых с гонками, для некоторых даже старт с толчка и показывание сигналов боксам в новинку. Гонки были короткими, но всегда хорошо быть информированным о ходе гонки. Брюсу и Лэсу пришлось купить новый Cooper, а деньги в те времена на деревьях не росли. « Я согласился купить машину, которую мы могли бы использовать как основное средство передвижения, а также буксир, чтоб помочь Брюсу с этой частью финансовых расходов. Если бы я поехал в Англию сам, я бы всё равно купил машину, чтоб на ней ездить, так что вопрос стоял в том, чтоб купить что-нибудь помощнее, способное взять на буксир трейлер и гоночную машину». Cooper по морю доставили в Сидней, где его погрузили на, старое судно«Orantes», которое в годы Первой мировой использовали как транспорт для переброски войск. Брюс с Колином полетели из Окленда в Сидней, разодетые в чёрные блейзеры Международного Гран При Новой Зеландии – с значком листа папоротника (*прим.пер.* –один из символов НЗ) на кармашке – элегантная одежда, предоставленная спонсирующими оклендскими универмагами. « Шумиха начала расти, как снежный ком, по мере приближения дня моей поездки, и 15 марта 1958г. нас доставили в аэропорт, где спровадили к самолёту, окружённых толпой фотографов, репортёров, друзей и наших матерей, которые подбадривали нас, делая неудачную попытку скрыть тот факт, что они плакали.....» « Orantes» сделал остановку, чтоб принять груз из Мельбурна, где Брюс получил и письмо от «Попа», который сообщал, что его участие в гонке Формулы-2 в Эйнтри на Cooper состоится 15 апреля, а это означало, что Брюсу придётся сойти с корабля в Адене и оставшуюся часть пути пролететь на самолёте. Ему дали разрешение спуститься в трюм, где он провёл час со своим Cooper, сняв свои на заказ сделанные педали тормоза и сцепления и медаль святого Кристофера. И у Сальвадори, и у Брэбэма ноги были длиннее, чем у Брюса, так что захватив с собой свои специальные педали он быстрее получил свой заводской болид в состоянии полной готовности. В Мельбурне они остановились в элегантном фамильном доме популярного австралийского гонщика Лекса Дэйвизона. Во время ужина Лекс рассказал, как он купил складское помещение для своего обувного бизнеса и подрядчик сказал ему, что внутренние и внешние размеры не совпадают. Они осознали, что часть склада была отгорожена стеной, так что они проделали отверстие в кирпичной кладке..... и обнаружили два совершенно новых немецких Wanderer шасси 1922г., в собранном виде, кроме кузова! Лекс установил открытый кузов на один из них, а вторую продал. Первое знакомство с Британией в 1958г. стало чем-то вроде шока для 20-летнего Брюса. « Всё значительно отличалось от тех картинок, которые у меня были в воображении. Повсюду было так много людей, и они двигались так быстро. Длинные ряды домов следовали один за другим вниз по узким улицам в пригородах. Спортивные машины были повсюду. Если у кого-то в Окленде был MG TC, я обычно знал этого человека по имени. Владелец был энтузиастом, а у машины, как правило, была гоночная история. Очевидно, что в Англии было всё по-другому....» Джек Брэбэм встретил Брюса в аэропорту и отвёз в свой дом в Доркинге (*прим.пер.* - город приблизительно в 40 км к югу от Лондона, в Суррее). На следующий день они поехали в Сёрбитон, где Брюс впервые увидел офис Cooper Car Company с его отличительным изогнутым фасадом. Джон Купер показал Брюсу завод и, когда он спросил, где его машина, лихо указал на стойку с полками, на которых лежали трубки шасси. « Я не мог увидеть хоть какую-то машину в куче трубок шасси, но потихоньку до меня дошло. Я должен был построить её сам. Я почувствовал себя неловко». У Джона Купера было крепкое чувство юмора и, соответствующим образом смутив своего молодого гонщика, он показал ему новое, только что законченное и недавно покрашенное шасси – основу его будущего болида. Пока машина строилась, Брюсу пришлось гоняться на прототипе Cooper Формулы-2 с винтовыми пружинами, который в предыдущие выходные Брэбэм привёл к победе к Гудвуде. По крайней мере, таков был план, пока Чарли Купер, отец Джона, не услышал об этом и громко провозгласил, что он не предоставляет свои гоночные машины любому неопытному эмигранту, который зашёл в его завод. Джон исчез в верхнем этаже, чтоб убедить своего отца поменять своё мнение и вернулся с положительным ответом, но на условии, что Брюс застрахует машину. Это стоило 50 фунтов, но т.к. Брюс должен был получить 60 фунтов стартовых денег, то он был в выигрыше даже до того, как у болида повернулись колёса. Эра Cooper в гонках началась с Чарльза Ньютона Купера, который родился в Париже в октябре 1893г. Он был отдан в ученичество к Напьерам(*прим.пер.* –британская фирма «Напьер и сын» производила двигатели и машины, а также вплоть до середины прошлого века была одной из ведущих производителей самолётных двигателей) в Актоне прямо со школьной скамьи в возрасте 15 лет и проводил своё время, работая над гоночным Napier С.Ф. Эджа (*прим.пер.* - австралийский бизнесмен, гонщик и рекордсмен). По время Первой мировой войны он начал свой собственный бизнес, ремонтируя бывшие армейские мотоциклы, и взял в аренду строительную площадку на Ивелл Роуд, Сёрбитон, зарегистрировав собственность как Cooper's Garage (Мастерская Купера) (1920). Он женился в 1922г., а его сын Джон родился в 1923г. В 1930-ых гг. Чарльз участвовал в соревнованиях на длинные дистанции, гоняясь на мотоциклах Zenith, и получил свою лицензию пилота. В 1933г. бизнес переехал на 243 Ивелл Роуд, и он всё ещё находился там в 1958г. Естественно, Джон Купер вырос в атмосфере автогонок и проводил время неподалёку от трассы Бруклэндс. В 1938г. он начал работать со своим отцом, но Вторая мировая война прервала его ученичество; команда отца и сына вновь воссоединилась лишь в 1945г. Они сами построили 500-кубовую машину для недавно учреждённого «Клуба 500», в которой использовали независимую подвеску от сломанного Fiat 500 и 500-кубовый мотоциклетный двигатель JAP позади, как это сделали в Auto Union перед войной. Это станет отличительным знаком Cooper. Им потребовалось всего лишь 5 недель, чтоб воплотить в жизнь концепцию, а первым состязанием, в которой приняла участие машина, стала гонка по подъёму на холм в Прискотте в июле 1946г. Автомобили Cooper продолжали доминировать в гонках 500-кубовых машин, где такие гонщики, как Стирлинг Мосс и Питер Коллинз приобретали первый опыт в гонках. Последний Cooper 500 был построен в 1959г., ему предшествовали 14 разных моделей. Майк Хоторн, гоняющий на Cooper с передним расположением двигателя Bristol, впоследствии станет чемпионом мира, а в 1955г. первый Cooper был оснащён 4-цилиндровым мотором Coventry Climax для гонок 1100-кубовых спортивных машин. Изначально этот мотор был модернизирован для пожарного насоса, который могли бы нести двое мужчин, а оказалось, что он стал идеальным, легковесным движком для маленькой спортивной машины. Команда Cooper отца и сына убедила инженеров Coventry Climax увеличить объём мотора сначала до 1500кубов для Формулы-2, а затем и до двух литров. Затем последовал 2,2-литровый вариант, и в конечном итоге двигатель достиг отметки 2,5-литров, что соответствовало формуле, действующей в Гран При. Стирлинг Мосс выиграл первую гонку в Чемпионате мира в 1958г. , ГП Аргентины, на Cooper-Climax, когда он гонялся на частном 1,9-литровом болиде Роба Уолкера. Его шины были почти полностью убиты, но эта победа стала первой (в череде многих) для Cooper в Гран При. Брюса Макларена можно простить, что он подумал, что приехал в нужное время в нужное место. __________________ -Come faccio ad essere sicuro? -Sicuro non esiste, devi sempre correre il rischio! Последний раз редактировалось sad angel; 28.02.2011 в 21:02.

Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)

Похожие темы
Тема	Автор	Раздел	Ответов	Последнее сообщение
Danica Patrick: биография, интервью, статьи, обсуждение	JAGUAR510	Гонщики	729	27.05.2018 23:17
Айртон Сенна. Воспоминания из жизни, прожитой на полной скорости	gp2	Статьи и публикации	5	18.09.2011 20:15