Рори Бирн. Самородок из Йоханнесбурга

[gp2]

Катерина Оспинникова («Автоспорт», 2002, №12)


Рори Бирн. Самородок из Йоханнесбурга



Рори Бирн – с именем этого человека связывают все пять чемпионских титулов Михаэля Шумахера. Талантливым конструктором южноафриканец зарекомендовал себя давно. Но Ferrari F2002, построенная им к минувшему сезону, продемонстрировала такое подавляющее преимущество над конкурентами, что о Бирне заговорили уже как о гении, живом классике дизайнерского цеха. И это о самоучке, не имеющем даже диплома инженера!



Вначале была химия...

Сам Бирн уверяет, что в юности мысль о карьере конструктора гоночных болидов даже не приходила ему в голову. В жизни маленького Рори никаких гонок не было. Зато в ней были путешествия. Его отец, ирландец по происхождению, работал аудитором в крупной горнодобывающей компании и ездил с проверками из одного города ЮАР в другой, возя за собой семью. Рори за несколько лет исколесил всю страну и сменил шесть школ. Лишь к 13 годам ему наконец удалось осесть в Йоханнесбурге и без помех закончить среднее образование. Уже тогда было очевидно, что парнишка талантлив в точных науках: несмотря на прежнюю «кочевую» жизнь, в 1960 году он окончил Королевскую среднюю школу Йоханнесбурга с отличиями по математике, физике и химии. После школы Рори поступил на химический факультет университета Витвотерсрэнд в Йоханнесбурге и получил в 1964 году степень бакалавра со специализацией в индустриальной химии.

В студенческие годы Рори впервые соприкоснулся с конструированием, тогда – моделей самолетов. «Особенно мне нравилось собирать модели планеров из бальсового дерева и папиросной бумаги, – вспоминает Бирн. – Сначала я просто покупал готовые наборы и собирал планеры из фабричных деталей, но постепенно начал вносить свои усовершенствования, пытался улучшить аэродинамику и в итоге сконструировал собственную модель!» Возможно, именно тогда ему в голову впервые закралась мысль, что химия – совсем не то, чем ему хотелось бы заниматься в жизни... Но окончательно она оформилась у Бирна за первые четыре года работы – главным химиком крупного предприятия под Йоханнесбургом, где производились бытовые изделия из пластмасс. Служба на заводе, несмотря на хорошую зарплату, казалась ему невыносимо скучной. И Рори решил круто изменить судьбу.

В 1968 году Бирн вместе с друзьями организовал собственное дело – фирму по импорту оборудования для спортивных автомобилей. Бизнес был прибыльным: они привозили в ЮАР все, что могло позволить местной золотой молодежи превращать свои дорогие спортивным машины в монстров и потрясать воображение подружек сумасшедшими скоростями. Вот тут-то Рори и начал наконец осознавать, к чему у него лежит душа – к очень быстрым автомобилям! В свободное время молодой бизнесмен начал возиться со своим стареньким Ford Anglia и вскоре превратил его в настоящий спортивный снаряд...

Переломным моментом в биографии Бирна стал 1972 год, когда 28-летний Рори впервые попробовал свои силы в конструировании настоящего гоночного болида. Его дебютом стала Формула-Ford, созданная по просьбе друга – местного гонщика Роя Кломфасса. Когда проект был готов, Рори с парой приятелей-механиков, засучив рукава, своими руками воплотили его в металле. И тут произошло невероятное! Спроектированная Бирном машина оказалась настолько хороша, что Кломфасс с ходу стал вице-чемпионом южноафриканской Формулы Ford 1972 года...



Освоение профессии

Успех в южноафриканском чемпионате вскружил друзьям голову. Рой и Рори решили, что мелочиться нечего: надо идти на штурм британской Формулы–Ford. Именно там, на родине автоспорта, можно было мечтать о серьезной карьере и признании. В начале 1973 года Бирн продает свой бизнес в ЮАР и едет вслед за Кломфассом в Англию – готовить машину Роя к гонкам. Сперва дела у друзей пошли неплохо, но дороговизна английской жизни быстро остудила их пыл. Все шло к тому, что несостоявшемуся конструктору придется несолоно хлебавши возвращаться домой...

Но, как это часто бывает с людьми талантливыми и упорными, в дело вмешалась судьба – в лице Боба Кинга, технического директора небольшой британской компании Royale Racing, производившей гоночные машины для английских чемпионатов Формулы–Ford. В 1973 году Кинг серьезно заболел и был вынужден отойти от дел, продав Royale своему бухгалтеру, Алану Корноку. Новый владелец был хорошим бизнесменом, но в технике понимал не много, поэтому попросил Боба порекомендовать ему инженера, способного заняться конструированием. Тут Кинг и вспомнил о молодом южноафриканце, с которым ему доводилось иметь дело в сезоне-73. Оценив, как классно модифицировал стандартную Royale RP16 этот никому не известный иностранец, Боб вынес вердикт, придавший карьере Рори невиданное ускорение: «По-моему, этот парень из Южной Африки очень неплохо соображает. Почему бы не дать ему шанс? »

В 30 лет стать шеф-дизайнером британской компании и получить возможность в свое удовольствие заниматься созданием гоночных машин – это был королевский подарок судьбы. Ради него Бирн выкинул из головы мысли о возвращении домой и начал активно пускать корни на Британских островах. Происхождение отца позволило ему получить ирландское гражданство.

Сегодня сам Бирн с улыбкой признает, что его головокружительная карьера – скорее исключение из правил: «В то время еще можно было попасть в гонки, не обладая специальными знаниями. Сегодня для этого надо как минимум быть дипломированным инженером-механиком».

Бирн пришел в компанию в 74-м. Royale был крохотным предприятием, где трудились всего семь человек – каждому приходилось работать за троих. Шеф-дизайнер Рори Бирн вкалывал наравне со всеми: делал чертежи, орудовал гаечным ключом и даже садился за руль трейлера, доставляя готовые «формулы» заказчикам. Опыт, полученный им в Royale, был бесценен. «Я учился тогда буквально на ходу, – вспоминает Бирн. – Когда ты попадаешь в компанию, где уже есть готовые машины, тебе, по крайней мере, не приходится начинать проектирование с чистого листа. Тем более что в 73-м я уже имел дело с их автомобилем на соревнованиях, знал его сильные и слабые стороны. Сначала я занимался эволюционным развитием существующих моделей, а уже потом, отталкиваясь от имеющихся наработок, начал предлагать собственные решения».

За четыре года в Royale Racing Рори обжился в мире британского автоспорта и заработал там высокую репутацию. Сконструированные южноафрикапцем машины начали побеждать уже в 1975-м. Шасси от Бирна постепенно становились маркой.



От Toleman до Benetton

Одно из знакомств, заведенных Рори в годы работы на Royale, оказалось для него судьбоносным – и открыло южноафриканцу дорогу в Формулу-1. В середине 70-х клиентами компании стали Алекс Хокридж и Тэд Тоулмен. Royale поставлял им машины для участия в новом чемпионате Формула–Ford–2000.

Уже тогда Алекс и Тэд носились с идеей создания серьезной гоночной «конюшни». В 1978 году они основали компанию Toleman Group Motorsport, и Бирн был приглашен на должность ее главного конструктора. Новая команда стартовала в европейском чемпионате Формулы-2. В первые два года Рори набирался опыта, доводя до ума шасси известных фирм March и Ralt. Но в 1980-м Бирн наконец-то спроектировал собственную машину – Toleman TG280, и эта проба пера вновь оказалась победной: гонщики Toleman-Hart Брайан Хентон и Дерек Уорвик заняли в чемпионате 1-е и 2-е места!

В сезоне 1981 года Toleman и Бирн дебютировали в Формуле-1. Но если прежние ступеньки гоночной лестницы южноафриканский самородок покорял чуть ли не играючи, то Большие Призы оказались крепким орешком. Его первая попытка создать конкурентоспособный болид Ф-1 – модель TG181 – завершилась провалом. Машина оказалась медленной и ненадежной, а турбодвигатель Hart постоянно перегревался. Бирн был вынужден понатыкать радиаторов во всех мыслимых и немыслимых местах, и о хорошей аэродинамике речи уже не шло. Хентон и Уорвик часто даже не проходили квалификацию... Но владельцы команды не отказали Рори в доверии. И он снова продемонстрировал, что в состоянии невероятно быстро учиться на собственных ошибках и чужом опыте, – уже к сезону-83 Toleman обладал очень приличной и надежной машиной TG183. Дерек Уорвик заработал на ней для команды первые очки, а дизайнеры сразу нескольких «конюшен» скопировали придуманное Бирном двойное заднее антикрыло.

Год 1984-й оказался звездным часом Toleman в Формуле-1. Очень удачное, надежное и изысканное внешне шасси TG184 (специалисты еще не раз будут отмечать оригинальную, почти авангардную красоту многих машин Бирна) получило идеального пилота – молодого бразильца Айртона Сенну. Его подиумы в Великобритании и Португалии, легендарная битва с Аленом Простом за победу в дождевом Монако позволили команде подняться на 7-е место в Кубке конструкторов. Но этот успех стал лебединой песней Toleman в Больших Призах. Lotus со скандалом переманил к себе гениального бразильца, начались проблемы с поставщиками шин и спонсорами. И хотя на следующий год Бирн снова сделал очень неплохую машину, Toleman оказался на грани гибели. Полное исчезновение команды с формульной арены предотвратила лишь богатая итальянская компания Benetton, купившая ее на корню.



Разноцветная жизнь

Рори Бирн решил остаться в команде. Он надеялся, что «объединенные цвета Бенеттона» обеспечат ей возможность серьезного технического развития. Однако в первые четыре бенеттоновских года жизнь у Рори оказалась полосатой, как зебра, – достижения и победы чередовались с обидными неудачами и болезненными ударами по самолюбию. Уже в 1986 году болиды Benetton BMW начали выигрывать гонки, но о вожделенной стабильности не было и речи – все время приходилось работать в авральном режиме. Практически каждый год команда меняла двигатель, и Рори был вынужден проявлять чудеса изобретательности, перестраивая шасси под новый силовой агрегат.

Что ж, Бирн всегда отличался умением латать дыры и решать неразрешимые проблемы. В 1988-м созданное им шасси В188 Ford даже стало лучшим в классе машин с атмосферными двигателями. Но со следующей моделью вышла осечка, а новый менеджер команды Флавио Бриаторе в объективные причины провала В189 вникать не стал. Он просто пригласил на место в Бенеттон конструктора со звездным именем – Джона Барнарда. Ну а Бирну было предложено два варианта: либо искать себе другую работу, либо стать у Барнарда подмастерьем.

Сначала Рори решил спрятать гордость подальше и остаться – хотя бы для того, чтобы посмотреть, как творит конструктор, имевший репутацию «безумного гения». Но потом все же ушел в компанию Reynard, где тогда носились с идеей создания собственного шасси для Формулы-1. Впрочем, в Рейнарде Бирну не суждено было задержаться надолго. Осенью 1991 года Эйдриан Рейнард прикрыл проект, и южноафриканец вернулся в Benetton. Как оказалось, очень вовремя. В команде уже появился ее будущий чемпион – Михаэль Шумахер, а Барнарда как раз сменил новый технический директор – Росс Браун.

Казалось бы, вернувшись на старое место, Бирн все равно оказался в подчинении, теперь уже у Брауна. Но на самом деле так родился идеальный тандем создателей чемпионских машин, существующий и по сей день *. Это была история взаимной симпатии и уважения, возникших с первого взгляда. «При встрече мы проговорили с Россом несколько часов подряд, потом пожали друг другу руки – и наш союз был заключен», – вспоминает Бирн. С профессиональной точки зрения Рори и Росс тоже оптимально подходили для совместной работы: один – натура предельно творческая – без остановки рождал оригинальные идеи. Другой – рационалист, прагматик, отличный стратег и организатор – удерживал эти идеи в рамках реальности и выводил на оперативный простор.

Кстати, «командировка» в Reynard не прошла для Рори даром – именно там он впервые нарисовал «курносый» болид. Эта концепция и легла в основу их первых совместных с Брауном моделей. В 1994 году вздернутый нос стал визитной карточкой В194 – машины, которая принесла Михаэлю Шумахеру его первый чемпионский титул. Рори до сих пор называет В194 одной из самых любимых своих работ: «Эта была гоночная машина, великолепная во всех отношениях. У нее просто не было слабых мест». Год спустя очередное совместное детище Бирна-Брауна, эволюционный В195, приносит Бенеттону полный триумф – победу в Кубке конструкторов и личном зачете.



Искушение таиландского отшельника

Приход Бирна в Ferrari уже успел обрасти легендами и анекдотами. В конце 1996 года тандем Бирн-Браун, казалось, окончательно распался. Если Браун принял предложение перейти вслед за Михаэлем Шумахером в Скудерию, то южноафриканца одолевали совершенно иные настроения. Рори почувствовал, что Формула-1 ему смертельно надоела. Он уже добился в ней всего, о чем только можно было мечтать, прежний азарт угас, а суматошная, наполненная интригами жизнь Больших Призов раздражала и утомляла.

Сезон-96 еще не закончился, когда Рори сказал себе: к черту гонки – начинаю новую жизнь! В ноябре Бирн уволился из Бенеттона и уехал в неизвестном направлении. Лишь самым близким друзьям он поведал, что перебирается на постоянное место жительства в Таиланд, на берег теплого океана, и планирует открыть там собственную школу дайвинга.

Экзотический Таиланд был давней мечтой: к переезду туда Рори стал готовиться еще летом 1996 года – даже начал брать уроки тайского. Забавно, но авантюра с таиландским отшельничеством подарила Бирну личное счастье. Со своей будущей женой Ор, тайкой по национальности, Рори познакомился в оксфордском ресторанчике Bangkok House Thai, где проходили его занятия иностранным языком. Девушка училась в университете, а по вечерам подрабатывала официанткой. Между ними завязался бурный роман, и, уезжая в Таиланд, Бирн пригласил Ор поехать с ним на каникулы.

Год 1997-й Рори Бирн встретил в счастье и блаженном безделье – с любимой женщиной на золотом пляже под жарким тропическим солнцем. А тем временем на январских тестах в Европе новый технический директор Ferrari Росс Браун мерз и хватался за голову – после первых испытаний созданного Джоном Барнардом шасси F310B было ясно, что команда стоит на пороге катастрофы. Машина была откровенной неудачей британского дизайнера, а сам он, расплевавшись с руководством Скудерии, уже успел хлопнуть дверью...

Просматривая столбцы телеметрии, Браун был близок к отчаянию – машину надо было переделывать немедленно и радикально, а вокруг пока не имелось ни верных соратников, ни привычных рабочих связей... И тогда Росс пошел ва-банк: он отправился к спортивному директору Скудерии Жану Тодту и объявил, что для спасения ситуации ему нужен – нет, жизненно необходим! – Рори Бирн. И немедленно! Тодт пожал плечами и тут же набрал продиктованный ему номер в далекой азиатской стране...

Рори рассказывал, что к телефону его тогда вытащили с пляжа. Предложение стать шеф-дизайнером Ferrari сперва не вызвало у него энтузиазма, но опытный искуситель Тодт тут же наговорил кучу комплиментов, самым завлекательным образом описал перспективы новой работы, клятвенно заверил, что без него они все пропадут... И птичка попалась в силок – уже через две недели Бирн входил в двери штаб-квартиры Ferrari в Маранелло.

А как же дайвинг-клуб в Таиланде? Рори до сих пор не отказался от своей мечты, просто отложил ее осуществление на неопределенное время. «Я обязательно уеду в эту страну – как только закончу работу в Ferrari. Моя жена родом из города Пхукет, и ей очень хочется вернуться в родные края. Да и я чувствую себя там почти как дома».



Затворник из Маранелло

Первое время работа на формульной фабрике Ferrari шла в пожарном порядке: Бирн на пару с Брауном спешно приводили в божеский вид попавшего им в руки «уродца». Меры применялись столь радикальные, что к окончанию сезона от первоначальной барнардовской версии F310B осталось лишь 3% деталей...

А потом Брауну, Бирну и сплотившейся вокруг них технической команде фактически пришлось заново создавать в Маранелло исследовательскую и техническую базу. Понадобилось три года каторжного труда – бесконечных тестов, недель, безвылазно проведенных в работавшей 23 часа в сутки аэродинамической трубе, – прежде чем на свет появилась первая чемпионская машина F2000 и Михаэль Шумахер выиграл для Скудерии долгожданный титул. А потом – еще один и еще... Сегодня команда Ferrari превратилась в совершенный механизм по производству побед, а ее машины – в подлинные шедевры дизайнерского искусства. И все, включая Шумми, признают, что вклад Рори Бирна в нынешний триумф Скудерии огромен.

Этот ирландец из ЮАР – персонаж в Формуле-1 нетипичный и немного загадочный. Казалось бы, он работает в мире Больших Призов уже без малого четверть века и все же умудряется существовать там сам по себе – вдали от гоночных страстей, борьбы самолюбий и закулисных интриг. Если технический директор Ferrari Росс Браун всегда на виду, в гуще событий, то Рори – замкнутый, сторонящийся суеты паддока интроверт – принципиально держится в тени. На Гран-при его удается вытаскивать не больше двух раз в сезон. «Что мне делать на гоночной трассе? – искренне недоумевает он. – Здесь я только потрачу впустую время, которое мог бы с гораздо большей пользой использовать на фабрике».

Королевство Рори Бирна – это конструкторские бюро и лаборатории фабрики Ferrari. Он из тех неисправимых трудоголиков, которые днюют и ночуют на работе. Михаэль Шумахер как-то в шутку окрестил Рори «человеком, который не спит» – ведь все в Маранелло знают, что лучше всего ему работается с 3 часов ночи до 5 утра: глухие предутренние часы дарят внутренний покой и сосредоточенность, необходимые для творчества. Но, если верить служащим фабрики, по ночам Бирн не ведет никаких записей: все новые идеи фиксируются у него в мозгу, как на жестком диске мощного компьютера, – и хранятся там до утра, когда в бюро возвращаются его не страдающие бессонницей подчиненные...

Такой сумасшедший ритм работы заставляет Рори внимательно относиться к своей физической форме: десятиминутная зарядка по специальной системе и трехкилометровый кросс – обязательная программа на каждое утро.

А как в наши дни выдающийся дизайнер создает чемпионскую машину? Из далекого прошлого приходит образ гения конструкторской мысли – один на один с кульманом, он сам вычерчивает свое детище до последней детали... Рори Бирн только улыбается, когда слышит о таких старомодных представлениях. «Что ж, порой я действительно подхожу к чертежной доске... Видите ли, я до сих пор не умею пользоваться компьютерными дизайнерскими программами, поэтому единственная старомодная чертежная доска в нашем офисе принадлежит мне. Так вот, я подхожу к доске, делаю чертеж на ватмане, а потом обсуждаю его с Альдо Костой – он отвечает у нас за общее проектирование. Затем кто-нибудь из сорока инженеров, работающих под моим началом, начинает разрабатывать эту идею дальше. Но на самом деле это лишь крохотная часть моих обязанностей. Самым важным делом является координация исследовательской деятельности в разных областях, чтобы создать в итоге единый проект».

Глава исследовательского отдела Ferrari Джорджо Асканелли, в великую маклареновскую эру бывший гоночным инженером Сенны, уверяет, что Бирн в роли босса – настоящий подарок: «Рори – само спокойствие и логика! У него потрясающее аэродинамическое чутье и целый ворох идей в запасе. Он просто незаменим в кризисных ситуациях. Как только ты чувствуешь, что окончательно зашел в тупик, Рори – тут как тут. И как фокусник вытаскивает кролика из цилиндра, так он выдает какое-нибудь любопытное решение. Кроме того, в нем абсолютно нет административного высокомерия – он всегда доступен для сотрудников и не гнушается при необходимости сам встать к кульману и набросать чертеж».

И все же жизнь Рори Бирна состоит не только из работы. Он с удовольствием играет в гольф и сквош, продолжает заниматься подводным плаванием – правда, с появлением семьи позволяет себе сбегать в тропики лишь раз в году. Женитьба и, в особенности, рождение сына Шона заставили Бирна несколько упорядочить свое существование. Их семейный дом расположен всего в пяти километрах от фабрики в Маранелло. «Я теперь часто хожу домой обедать, это прекрасная возможность подышать свежим воздухом, – рассказывает Рори. – И очень стараюсь хотя бы иногда возвращаться с работы к восьми вечера, чтобы погулять с женой и сыном. А еще – пытаюсь взять отпуск хотя бы раз в году. Но это плохо получается. В 2000-м, когда родился Шон, у меня было всего 8 дней отпуска, в 2001-м – дней 10 – 12. В моем контракте записано, что я имею право на 25-дневный отпуск, но если ты действительно хочешь держать руку на пульсе и оставаться в лидерах, об отдыхе надо забыть. И все же я счастлив сейчас, как никогда, – работа в Ferrari дает мне возможность полностью реализовать себя».

Напоследок трудно удержать вертящийся на языке нескромный вопрос. Интересно, а сколько денег получает за такую работу на износ один из самых успешных конструкторов Больших Призов? «Ну... Я бы сказал так: шеф-дизайнер в Формуле-1 сегодня зарабатывает от 300 тысяч до 1,5 млн. фунтов стерлингов». Что ж, по слухам, Скудерия платит Рори по верхней шкале. Но даже если и так, на фоне заоблачных гонораров Шумми названная сумма отнюдь не поражает воображение...



Рори Бирн

Дата и место рождения: 10 января 1944 года, Претория (ЮАР)

Место жительства: Маранелло (Италия)

Семейное положение: женат, имеет сына (2000)

Хобби: крикет, настольный теннис, плавание с аквалангом

Карьера:
1960–1964 Студент Университета Витвотерсрэнд (Йоханнесбург), химфак
1965–1968 Работа на фабрике химической продукции
1969–1972 Совладелец компании Auto Drag and Speed Dan (оборудование для спортивных машин) в Йоханнесбурге
1973 Инженер-механик в британской Формуле–Ford
1974–1977 Главный конструктор компании Royale Racing
1978–1980 Шеф-дизайнер команды Toleman в Формуле-2
1981–1985 Шеф-дизайнер команды Toleman в Формуле-1
1986–1989 Шеф-дизайнер команды Benetton F1
1990–1991 Участие в проекте Reynard Racing
1991–1996 Шеф-дизайнер команды Benetton F1
1997 – по настоящее время Шеф-дизайнер Ferrari *

Примечание:
* – статья опубликована в декабре 2002 года.